– Я говорю правду. Хотя и не понимаю, как это происходит. Просто иногда я вхожу утром в ашрам и вижу, что у нее больше рук, чем предыдущим вечером. Мои психи от этого прямо в раж входят и бесятся.
– И потому убивают людей?
Бен Сар Дин нервно сглотнул, но тут длинная тень нависла над Римо.
– Кто это у вас, коллега? – спросил О.Х. Бейнс, улыбаясь самой ослепительной из своих дежурных улыбок. – Я слышал свое имя. – Он протянул руку Римо. – Давайте лапу.
Римо демонстративно держал руку у бедра.
– Держите свою лапу при себе, – ответил он, оглядывая Бейнса с головы до ног.
На президенте авиакомпании была клетчатая ковбойка и белые брюки, заправленные в изрядно потрепанные ковбойские ботинки. На голой шее болтался вязаный черный галстук-шнурок.
– Это что, траур по жене? – спросил Римо, поднося руку к галстуку.
– Это мое дело, мистер.
– А желтые платки на полу? Это тоже ваше дело?
Бейнс встал так, что Римо загораживал его от взгляда Бен Сар Дина, и подмигнул в сторону партнера, призывая Римо хранить молчание.
– Пойдемте ко мне в офис, поговорим, – пригласил он Римо. И громко сказал стоявшему за спиной Римо компаньону: – Ложись снова спать, Сардина. Я позабочусь о нашем госте.
– Хорошо, – согласился индиец. – А то я как раз разбирал важные бумаги.
Римо вышел за Бейнсом из гаража. Тот, ведя его к ашраму, шепнул:
– Не мог я сказать вам правду при этом жулике. Как вы понимаете, я здесь не просто так.
– Уверен, это как-то связано с убийствами, – сказал Римо.
– Вы правы, черт возьми. Уже несколько недель торчу здесь, выслеживая этих сукиных сынов, не сомневаюсь, что это они устраивают несчастные случаи на авиалиниях, – ответил Бейнс.
– Странно, что вы до сих пор не обратились в полицию или в ФБР, – сказал Римо, когда они входили в обитый стальными панелями офис.
– Вы неправы, старина, – произнес Бейнс, усаживаясь в кресло и опуская голову на руки. – Мне хотелось раздобыть побольше доказательств, но я слишком долго ждал. И вот теперь моя жена мертва, а дети неизвестно где. – Он поднял на Римо полные слез глаза. – Клянусь, вам мистер, я еще доберусь до негодяев. Каждый получит по заслугам.
– Мне очень жаль, Бейнс, – сказал Римо. – Что вы знаете о статуе? Тут правда, имеет место волшебство?
Бейнс покачал головой, на губах его играла лукавая усмешка.
– Пойдемте, я вам все покажу, – шепнул он. – Пошли.
Он распахнул дверь в ашрам, и ворвавшийся в комнату все тот же запах защекотал ноздри Римо. Тот инстинктивно попятился, но Бейнс, схватив его за запястье, втянул внутрь ашрама. Римо уже не мог сопротивляться. Сила вмиг покинула тело, он казался себе тряпичной куклой.
Бейнс, затрачивая не больше усилий, чем потребовалось бы ему для прогулки с ребенком по рядам универмага, швырнул Римо к подножью статуи и, склонившись над ним, зашептал:
– Все это правда, – глаза его блестели от возбуждения. – Она – Кали и Она возлюбила смерть.
Слабый, беспомощный крик слетел с губ Римо. Он ощущал Ее близость – Она душила его.
– Бейнс... Чиун... желтый платок... – бормотал Римо, пытаясь сберечь хотя бы частично рассудок от притупляющего влияния статуи.
Ее запах обволакивал его, не оставляя никаких других желаний, кроме властного, маниакального желания обладать Ею.
“Принеси мне смерть”. Он снова слышал этот голос, но теперь он рождался не внутри него, а слетал с губ статуи. И Римо понимал, что на этот раз не посмеет ослушаться.
О.Х. Бейнс следил, как Римо, двигаясь как зомби, подошел к двери и вышел на улицу. Некоторое время президент выжидал. Затем вытащил из кармана рубашки миниатюрную камеру, извлек оттуда крошечную кассету с пленкой и положил обратно в карман.
Уединившись в кабинете, он набрал номер. Набрал его первый раз в жизни. На другом конце подняли трубку, но ничего не ответили.
– Алло! Алло! – прокричал Бейнс.
– Одна услуга вам будет оказана, – прошептал в трубку бесполый голос. – А потом статуя будет моя.
– Согласен, – сказал Бейнс. – Здесь объявился один человек. Федеральный агент – с ним нужно покончить.
– Понятно.
– Мне все равно, как вы это сделаете.
– Потом расскажем вам как.
Через полчаса Бейнс встретился с незнакомцем у предназначенного на слом дома. Тот был по уши закутан в плащ, на руках – перчатки. Бейнс передал кассету.
– Агента зовут Римо, – сказал он незнакомцу. – На пленке – его изображение.
Фигура кивнула.
– Значит, порешили? – сказал Бейнс.
– Готовьте статую.
– А если у вас сорвется?
– У меня никогда ничего не срывается.
Бейнс хотел уже уходить, но в последний миг заколебался.
– Я вас еще увижу?
– А вы хотите?
Бейнс проглотил слюну и сказал:
– Не знаю. Не уверен. И все-таки скажите – зачем вам так нужна статуя? Она не стоит миллиона долларов.
– Я хочу многого... в том числе и тебя.
И фигура стала медленно разоблачаться.
Глава двадцатая
Пошатываясь, Римо как безумный брел по улице. Единственные звуки, которые слышал он в этом спящем городе, были напряженные удары собственного сердца: оно, казалось выстукивало: “Убей для меня, убей для меня, убей для меня”.
Руки, его напряженно застыли по сторонам. Он вышагивал по улице, как человек танцующий со смертью, – безучастный, опьяневший от похоти, источника которой нег понимал. Не повинуйся, слабо посоветовал ему внутренний голос, но он был слишком невыразителен, чтобы к нему прислушаться. А потом и совсем замолк.
Из заторможенности его вывел голубь, вспорхнувший с телеграфного провода и слетевший на землю. Птица, непривыкшая к темноте, мерно заходила кругами прямо перед Римо.
– Принеси мне смерть, – вновь зазвучал в нем голос Кали.
