И майский дождь его твердит,
Любимая моя!
В нем белых лилий аромат,
Росинки чистота,
О нем шумит цветущий сад,
К нему зовет мечта! - Айрис!
Юноша умолк, и слушатели разразились бурными хлопками и восторженными восклицаниями. Он выступал последним, и король Айдин, пряча добрую отеческую усмешку, спросил, обращаясь к слушателям:
– Кто победил в этом состязании?
– Эдвин! Эдвин! - донеслось со всех сторон.
Даже недавние соперники юноши по состязанию выкрикивали его имя.
– Ну что ж, проси награду, - сказал король.
– Поцелуй принцессы, - смело отвечал Эдвин.
Зардевшись, Айрис встала из-за стола и вышла на середину поляны. Она ласково положила руки на плечи победителя и прикоснулась к его губам трепетным поцелуем. Рамир почувствовал, как кровь в нем закипает, он готов был прямо сейчас растерзать Эдвина на тысячи клочков, задушить его, наложить страшное проклятие. Стараясь, чтобы его голос не звенел от ярости, он тихо спросил Зуливана:
– Почему король разрешает этому человеку целовать принцессу?
– Эдвин - жених принцессы Айрис, - улыбнулся Зуливан, любуясь красивой парой.
– И когда же свадьба?
– Свадьба состоится через несколько лет, бессмертный народ не привык торопиться.
'У меня еще есть время', - подумал Рамир. Что именно означала эта мысль, он и сам бы, наверное, не смог объяснить. Но знал твердо: он будет добиваться Айрис.
После пира, когда уставшие гости разошлись по своим домам, а все обитатели дворца - по своим комнатам, Рамир, затаившись в темном углу, поджидал Айрис, которая еще гуляла со своим женихом. Наконец, послышались ее легкие шаги. Девушка, что-то весело напевая, бежала в свои покои. Рамир вышел на свет и взял ее за руку. Айрис тихо вскрикнула.
– Он может дать тебе лишь красивые слова, я же подарю весь мир! - произнес Рамир хриплым от волнения голосом, - Будь моей, и я выполню любое твое желание!
Он еще долго что-то говорил, страстно и горячо, но вдруг осекся, встретив взгляд Айрис. Наконец-то девушка посмотрела ему в глаза. Рамир выпустил ее руку и неверными шагами побежал прочь от этого взгляда, не замечая вокруг ничего, мечтая лишь забыть то, что он увидел в синих глазах девушки.
В глазах Айрис не было ничего, кроме страха и отвращения.
Глава 48.
Макс открыл глаза и встретился с лучистым, синим взглядом.
– Айрис, - блаженно улыбаясь, прошептал он, затем, увидев недоумение на склонившемся над ним девичьем лице, поправился:
– Анечка!
Он сел на кровати и обвел глазами комнату, не помня, как здесь оказался. У двери стояли Милана и Гольдштейн, Аня сидела на краю кровати. В ногах разместился Роки, настороженно поглядывая на него. Пес вскочил и принюхался, чутко водя черным носом, потом, радостно взвизгнув:
– Это ты! Ты вернулся! - бросился в объятия удивленного Макса.
– Макс очнулся! Макс очнулся! - завопила Милана, бросаясь вон из комнаты.
– По какому поводу ажиотаж? Что, вообще, происходит? - недовольно поинтересовался Макс.
– Ты демона голыми руками задушил, вот что происходит, - ответила вошедшая Виктория.
Следом за ней в комнату вбежали граф, Янош и Кшиштоф и принялись пожимать Максу руку и дружески похлопывать его по плечам.
– Как ты себя чувствуешь? - спросил Гольдштейн.
– Отлично! Выспался вот.
– Да уж, выспался! - хмыкнула Виктория, - Ты хоть помнишь, что было после того, как ты демона убил?
– Я и демона-то не очень помню, - покаялся Макс.
– Ты задушил его. Правой рукой. Потом он сморщился и рассыпался в прах. А ты дурным голосом провыл: 'За Рамира!', - и упал. Граф с Гольдштейном и Яношем перенесли тебя сюда. Ты метался, что-то говорил на чужом языке. Граф утверждает, что вроде бы на сассийском.
– Только он какой-то странный, старинный, что ли, - добавил граф.
– Да. А потом ты затих и крепко уснул. Проспал сутки, - закончила краткий отчет Виктория.
Гольдштейн присел на кровать и осторожно спросил:
– Тебе что-нибудь снилось?
Макс подробно пересказал свой сон, умолчав лишь о видении, в котором ему явилась Айрис, и о черной фигуре, вызвавшей у него такой страх. Он и сам не знал, почему не хочет об этом говорить, чувствовал только, что должен обдумать видение сам.
– Да, ну и жук этот Рамир! - задумчиво произнес граф, - Редкостная сволочь, как сказал бы мой дядюшка, граф Добружинский.
– Граф Добружинский? - Максу показалось, что ему откуда-то знакомо это имя.
– Да, крепкий старичок. Знаменитый алхимик, между прочим, - беззаботно улыбнулся граф.
Макс никак не мог сосредоточиться, на языке крутилось множество вопросов, требовавших немедленного решения. Он посмотрел на Аню и спросил:
– А ты как?
– Хорошо, - покраснела девушка, - Я такая дура! Создала вам кучу проблем.
– Ты ни в чем не виновата, - великодушно начал Макс, но запнулся, услышав вежливый стук в дверь.
– Войдите! - крикнула Виктория, и в комнату заглянул улыбающийся хозяин:
– Герой наш очнулся! А я проведать пришел. Вот, куриного бульончика сварил. Кушайте и выздоравливайте поскорее.
Макс принял из рук хозяина большую чашку с горячим бульоном и ехидно поинтересовался:
– А как же ваше учение? Что, курица не мясо?
– Да что вы, что вы, какое учение! - замахал руками хозяин, - В беспамятстве мы все были, истинный крест, в беспамятстве.
В подтверждение своих слов он истово и размашисто осенил себя крестным знамением.
