Показательна для автора 'Скучной истории' синонимика: 'общая идея' или 'бог живого человека'. 'Живой человек' - это человек, умеющий осмыслить свою жизнь и окружающую его действительность, умеющий творчески и целенаправленно работать' '. Стихийно живущий человек теряет примету живого человека, он становится человеком-автоматом, механически выполняющим свои обязанности в жизни. Жизнь у такого человека превращается в 'скучную историю'.
Сквозь мрачный колорит повести пробивается прославление жизни; противопоставляются два типа жизни: 'живая жизнь' и жизнь как 'скучная история'. 'Живая жизнь' - это жизнь активная, окрыленная 'общей идеей', высокими целями, общественно-полезными идеалами; жизнь как 'скучная история' - это пассивное, инертное существование, духовно опустошающее человека.
В одном письме Чехова 1901 г. читаем: '... человек должен постоянно, если не вылезать, то выглядывать из своей раковины, и должен он мудрствовать всю свою жизнь, иначе то уже будет не жизнь, а житие'. (Т. 19, стр. 51.)
Чехов прославляет жизнь и осуждает житие и в повести 'Скучная история'. Герой повести, понявший неполноценность своей деятельности и не нашедший смысла жизни, теряет почву под ногами, теряет признак 'живого' человека, он ощущает приближение смерти. Именно в этом страшная трагедия старого ученого, жизнь которого превратилась в 'скучную историю', а не в его физических недугах. И все же старый профессор, страдающий, ищущий, глубоко любящий науку, оптимистически заглядывающий в будущее, более 'живой' человек, чем окружающие его коллеги: прозектор, докторант и филолог.
* * *
Автор 'Скучной истории' предстает перед читателями повести как вдумчивый наблюдатель жизни, тонкий .психолог, большой мастер литературного искусства.
Идейный замысел 'Скучной истории' получил в повести замечательное художественно-образное решение. Помимо всестороннего раскрытия характера главного героя в его типических и индивидуальных особенностях, в повести находим богатство психологического и философского содержания, органически связанного с личностью героя, - содержания, представляющего большой непосредственный интерес как мысли умного писателя о жизни.
Для характеристики внутреннего мира своего героя Чехов удачно выбрал форму интимного дневника героя. Сам автор правильно указывал на обусловленность формы произведения содержанием личности героя. А. Н. Плещееву Чехов писал: 'Самое скучное в нем, как увидите, это длинные рассуждения, которых, к сожалению, нельзя выбросить, так как без них не может обойтись мой герой, пишущий записки. Эти рассуждения фатальны и необходимы, как тяжелый лафет для пушки. Они характеризуют и героя, и его настроение, и его виляние перед самим собой'. (Т. 14, стр. 405.)
Чехов, избрав для своей 'Скучной истории' форму дневника героя, творчески использовал опыт Лермонтова (в его 'Журнале Печорина'), впервые блестяще применившего в русской литературе интимные записки героя для изображения внутреннего мира сложного человеческого характера.
В рассуждениях героя 'Скучной истории' ощущаются субъективные нотки; их уловили такие чуткие читатели, как Плещеев и Михайловский, причем Плещеев правильно указал, что эти нотки не вредят объективному материалу повести.
Чехов безуспешно пытался уверить своих современников, что этих ноток в повести нет. Суворину Чехов писал: 'Если я преподношу Вам профессорские мысли, то верьте мне и не ищите в них чеховских мыслей'. (Т. 14, стр. 417.)
Еще В. Г. Белинский убедительно доказывал, что названия 'объективный' и 'субъективный' поэт, как разделяющие одно и то же творчество на две резкие, не существующие половины, должны быть изгнаны из теории литературы. В статье 'Векфильдский священник' (1847) Белинский писал: 'Все произведения поэзии, больше или меньше, субъективны, т. е. все они высказывают внутренний мир автора, который напрасно бы старался утаить свои задушевные мысли и чувства... Внимательный читатель узнает творца при всей видимой его скрытности...'
Само собою разумеется, что и Чехов, при всей его 'эстетике сдержанности', не мог не отразить своей личности в 'Скучной истории'. Конечно, нельзя полностью отождествлять профессорские мысли с чеховскими, но в некоторых случаях рассуждающий герой повести - это alter ego автора. Это делается совершенно очевидным, если сравнить отдельные суждения профессора с эпистолярными высказываниями Чехова.
'Чеховское' в личности старого ученого - это главным образом 'тоска по общей идее', мысли о сложности и противоречивости жизни, культ науки. И в отдельных рассуждениях профессора об искусстве, театре, литературе улавливаются субъективные нотки автора.
В то же время надо подчеркнуть, что в характере героя 'Скучной истории' заключен прежде всего ценный объективно-конкретный материал, показывающий существенные стороны интеллигентного 'восьмидесятника'. В образе Николая Степановича обобщены типические черты, характерные для многих представителей русской медицины и 'растерянной интеллигенции' 80-х годов, причем типическое в характере героя искусно связано с индивидуальными особенностями его натуры.
* * *
Мастерство Чехова, создателя живых человеческих характеров, проявилось и в 'Скучной истории'. Образ Николая Степановича раскрыт всесторонне, многогранно: он представлен и как индивидуальная личность, и как типический характер, показан в научной деятельности, в личной жизни, в семейных отношениях; автор знакомит читателя также с философскими суждениями, эстетическими интересами и литературными вкусами своего героя.
Показывая Николая Степановича как ученого, Чехов не изолирует его от университетской среды, наоборот, - профессор изображен на широком фоне университетской жизни; выведены отдельные представители научного мира и студенчества - фигуры эпизодические, но весьма характерные. Чехов не забыл упомянуть о колоритной фигуре университетского швейцара, 'хранителя университетских преданий', и даже о задании университета. Иг во всем - чувство меры, художественный такт. Чехов сумел передать в лаконичной форме существенные стороны университетской жизни, так хорошо изученной писателем.
Какими мизерными кажутся нам сейчас нападки на повесть Чехова профессора Н. Ф. Сумцова, который обвинил Чехова в... недостаточном и случайном знакомстве с университетом, профессорским бытом, в искажении типа университетского ученого! Пo мнению Сумцова, чеховский 'скучный профессор - деревянная или точнее тряпичная кукла с наклеенным на лбу ярлыком ума...'. (Н. Ф. Сумцов О типе ученого в рассказе А. Чехова 'Скучная история'. 'Харьковские ведомости' № 102, 1893 г.) С такой оценкой 'Скучной истории' мог выступить только ограниченный педант вроде чеховского прозектора.
Рисуя своего героя, раскрывая черты его характера, показывая особенности его быта и деятельности, Чехов пользуется экономными художественными средствами. Читатель ;не ощущает ничего лишнего в характеристике героя, и в 'Скучной истории' сказался выразительный лаконизм писателя. Чехов умеет отобразить такие характерные факты, детали, штрихи, которые в совокупности создают цельное впечатление о личности и жизни героя, об окружающей его среде.
* * *
Примечательным в повести Чехова является тот биографический факт, что крупный ученый-медик был сыном священника и получил среднее образование в духовной семинарии. Это - типическая деталь. Еще Д. И. Писарев обратил внимание на 'блестящие исключения' среди бурсаков-семинаристов - его современников. Такими 'исключениями' в то время были Чернышевский, Добролюбов, Помяловский.
Даже среди тех, кто, окончив семинарские бурсы, стали священниками, были 'исключения', но менее крупного калибра. Некоторые авторы, говоря об общественном движении 60-х годов, отмечают, что к этому движению были причастны и отдельные молодые священники; они заучивали наизусть стихи Михайлова и переписывали 'Что делать?' Чернышевского. На этот, совершенно исчезнувший впоследствии тип либерального духовенства, обрушились в начале 70-х годов жестокие гонения со стороны... 'святейшего' синода. Да и реакционно настроенные литераторы не проходили мимо этой фигуры. Так, князь Мещерский, преследовавший в своих памфлетах 'гидру российского нигилизма', не раз выводил на сцену молодого папа как инициатора или соучастника различных 'либеральных злоумышлении'.
Многие из 'бурсаков материалистической натуры' (по выражению Помяловского) после окончания духовной семинарии не захотели быть священниками и продолжали свое образование в Медике- хирургической академии или в университете, на медицинском факультете и на естественном отделении
