совсем не требовала дорожная обстановка, затормозил. Он походил на счастливого ребенка, который никак не может наиграться новой, недавно подаренной ему игрушкой. – Да ты сиди, сиди, со мной можно запросто... – остановил он Сутулого, начавшего неловко, с кряхтением разворачиваться к нему вместе со стулом. – А я-то, наивный, думал, любому из нас приятно видеть других, оттого мы и собираемся вместе, – с оттенком грусти, переходящей в горечь, сказал пахан и опустил голову. – Разве мы плохо сидим, господа? – тут же вскинулся он и обвел гостей взглядом вспомнившего что-то приятное человека. – Вы помните, как мы пели? Нет, но как мы пели... – Он недоверчиво покачал головой и предложил: – А давайте грянем еще разок? Ту, нашу, любимую! – И затянул фальцетом, фальшивя: – Эх ты, дорога длинная... – Никто не поддержал, воры виновато отвели глаза, и тогда в его голосе появилась строго дозированная, без перебора, угроза: – Что ж, будь по-вашему... Итак, переходим к разбору финансовых полетов. Череп, тащи красную тетрадь!
Он ударил по подлокотнику, отчего его тяжеловесное средство передвижения взвыло мотором и рвануло вперед подобно хорошо пришпоренному коню.
– Держите, хозяин...
Сатана с сосредоточенным лицом проходящего опасный вираж гонщика на всех парах пронесся мимо телохранителя, описал полный круг по залу, опять заставляя всех выворачивать шеи, опять поравнялся с Черепом, остановился с резиновым скрипом.
– Итак, господа... – Он послюнявил палец, прищурился, обвел соратников многозначительным взглядом.
– Не надо, Сатана, – не выдержал Сутулый первым.
– Мы уж лучше споем! – поддержал его Ржавый.
– Песню!
– Даешь песню, братва!
– Эх ты, дорога длинная... – не дожидаясь разрешения пахана, на свой страх и риск принялся звонко выводить Гнилой, который был единогласно признан лучшим запевалой.
– Здравствуй, земля целинная!.. – дружно, слаженно грянули воры, подхватывая слова песни, с некоторых пор ставшей их неофициальным гимном; да так, что люстра отозвалась этому певческому задору, аккомпанируя исполнителям своим звонким хрусталем.
Хитро поблескивая глазками, Сатана из-под прикрытых век зорко наблюдал за боевыми товарищами.
– Молодцы... Спасибо, уважили старика, – прочувствованно сказал он, когда песня закончилась. – Однако же кушайте, кушайте, господа, чего еде стынуть...
Имея теперь возможность маневра, он подъезжал к гостям, никого не обделяя вниманием, к каждому поочередно, лично интересовался, удовлетворяет ли их качество пищи, давал совет попробовать то или иное блюдо, переезжал с места на место, зорко следя из-за спин за активностью гостей в поглощении еды, переживал, если кому-то не нравилось что-то, хвалил кого-то за хороший аппетит и все говорил, говорил, говорил... В этот вечер, поскольку обед традиционно затянулся допоздна, Сатана был явно в ударе. Впрочем, как и в любой другой день с тех самых пор, как заграничные поставщики прислали ему столь замечательные сигареты.
– Это хорошая машина, очень хорошая... – хвалил он, поглаживая ручку передвижного туалетного аппарата. – В днище расположены аккумуляторы, они придают агрегату дополнительную устойчивость... Рама из особо прочного сплава, поэтому я с такой легкостью въехал в зал сквозь закрытые двери из дуба, когда случайно перепутал кнопки на панели управления... Сливной бачок имеет объем двадцать литров, а внизу, рядом с аккумуляторами, расположена герметичная емкость для дерьма... Все четыре колеса – ведущие; вы не поверите, господа – по ледяной поверхности или скользкому свеженатертому паркету на этом агрегате можно выписывать кренделя позаковыристей самых титулованных фигуристов!.. Семь скоростей, на нем в случае необходимости можно разогнаться до ста километров в час за пятнадцать секунд, плюс-минус две секунды погрешности. Правда, исключительно по ровному асфальту – таков единственный на данный момент недостаток этой замечательной конструкции. Но все равно, весьма и весьма неплохой результат. Вы не находите, господа?.. Зачем такая скорость? Как! – хмурился Сатана. – А если возникнет надобность уйти от погони! Для этих же целей установлено и зеркало заднего обзора. Мусора не дремлют, уверяю вас! Хотя и перешли мы на легальный бизнес, расслабляться еще о-о-ох как рано...
Он говорил долго, красиво, убедительно – сначала сражая напрочь обилием информации, затем начиная повторяться и явно выжидая чего-то. Когда гости наконец дождались обещанного десерта, который, по словам Сатаны, в этот день должен был быть особенно вкусным, он поспешно, примерно на второй из объявленных семи скоростей выехал в центр буквы «П» и с нескрываемым наслаждением, подчеркнуто шумно облегчился.
Расходились все почему-то в несколько подавленном настроении, молча. А кое-кто даже вздрогнул, услышав вполне безобидную и ставшую давно привычной фразу:
– До завтра, господа! Завтра покормлю вас как никогда вкусно, поэтому настоятельно рекомендую до сходки не наедаться. Повар обещал нечто особенное. Он приобрел новую книгу о вкусной и здоровой пище, поэтому ожидается какой-то поистине невероятный десерт. И еще – убедительно прошу не опаздывать. Все. Все свободны. Привет родным и близким...
Глава 12. Монголы
Закончилось время утреннего кумыса и Бастурхан с друзьями покинули полководческую, из золотой парчи, юрту.
– Посмотрим, как разместились мои новые солдаты, – решил Повелитель вселенной.
Им подали лошадей и трое ловко впрыгнули в расшитые золотом седла. Неспешно продвигаясь, окруженные свитой внимательно контролирующих обстановку телохранителей, они с удовольствием вдыхали пыльный степной воздух.
– Благодать, – сказал Таджибек.
– Наших родных мест не узнать, – заметил Богурджи. Он недоверчиво покрутил головой по сторонам. Все пространство, от горизонта до горизонта, было усеяно юртами, армейскими полевыми кухнями советского производства, лошадьми, и деловито, подобно муравьям, копошащимися людьми. – Лошади некуда поставить копыто. Такого столпотворения я не видел даже на центральном вокзале Улан- Батора.
– Разве ты был в Улан-Баторе? – спросил Таджибек.
– Неужели ты забыл? Я ездил от нашей школы на математическую олимпиаду, – напомнил Богурджи. – В третьем классе. Это когда Бастурхана оставили на второй год. Учителя еще не знали, что дерзнули наказать будущего Владыку вселенной.
– А-а-а, точно... – Таджибек кивнул. – Давно это было. А мне не довелось побывать даже в нашем областном центре.
– Ничего, скоро вы увидите столицы богатейших государств мира, – убежденно пообещал Бастурхан, – все они будут лежать у наших ног в руинах.
– Ты уже решил, куда двинуть свое войско? – спросил Таджибек.
– Нет, – коротко ответил Бастурхан. И, подумав, добавил: – Возможно, к вечеру определюсь.
– Кстати, об Улан-Баторе, – нахмурившись, вспомнил Богурджи. – Ты не боишься, что правительство выдвинет против нас войска?
– Нет, – так же коротко сказал Бастурхан. Он и внешне не выказал ни малейшего беспокойства. – Улан-Батор имел силу, только находясь под руководством товарища Цеденбала. Сейчас он – ничто. Нет Цеденбала – нет силы. К тому же, половина войск столицы давно здесь, в моей степи. Вон, видите дым полевых кухонь? – Он указал направление плеткой. – Это недавно присоединившиеся воины, присланные Улан-Батором, чтобы остановить меня! – Он оглушительно рассмеялся и запрокинул голову, словно адресуя свой смех самому Небу. – Меня, Потрясателя вселенной!.. Сейчас эти люди составляют один из лучших моих
