– Нет, не сейчас.
Так они стояли друг подле друга, взирая в небо, ожидая возвращения Сапфиры и Фирнена. Немного погодя, её рука коснулась его руки, он её сжал, и хоть утешение было слабым, оно помогло чуть-чуть притупить сердечную боль.
ЧЕЛОВЕК СОВЕСТИ
Теплый свет тек через окна вдоль права стены прихожей, освещенные участки дальней стены, где картины, щиты, мечи, и головы различных оленей висели равномерно.между темными, вырезанными дверями в стене.
когда Эрагон зашагал в сторону покоев Nasuada, он взглянул из окна на город. Со двора, он мог бы еще услышать бардов и музыкантов, выступающих у праздничных столов поставленных в честь Арьи.торжество уже шло потому что она и Firnen вернулись в Ilirea с ним и Сапфирой вчера Но теперь они начали стихать и они наконец-то смогли договориться о встрече с Nasuada.
Он кивнул стражникам и вошел в комнату.
Внутри он увидел Насуаду, которая, лежа на мягком сиденье, слушала музыканта, тот бренчал на лютне и пел красивую, но печальную песню о любви. На краешке сиденья сидела девочка-ведьма Эльва, увлеченная вышивкой, и на соседнем стуле расположилась служанка Насуады, Фарика. На ее коленях свернулся клубком кот-оборотень Желтоглазый в своем зверином обличье. Казалось, что он крепко спит, однако Эрагон по опыту знал, что, вероятно, тот бодрствовал.
Эрагон ждал у двери, пока музыкант не закончил.
– Спасибо. Вы можете идти, – сказала Насуада. – Ах, Эрагон. Добро пожаловать.
Он слегка поклонился ей. Также он поприветствовал девочку:
– Эльва.
Она посмотрела на него исподлобья.
– Эрагон.
Хвост кота-оборотня дернулся.
– Ты хочешь что-то обсудить? – спросила Насуада. Она отпила глоток из чаши, стоявшей на столе.
– Возможно, мы могли бы поговорить в частном порядке, – сказал Эрагон, движением головы указывая на дверь со стеклянными панелями, за которой располагался балкон с видом на сад и фонтан.
Насуада задумалась на миг, затем поднялась со своего места и пошла к балкону, шлейф ее фиолетового платья тянулся за ней.
Эрагон последовал за ней, они стояли рядом, глядя на хлещущие струи фонтана, серые и холодные в тени здания.
– Какой прекрасный день, – сказала Насуада и вздохнула. Она выглядела более мирной, чем он в последний раз видел ее – всего несколько часов назад.
– Кажется, музыка привела тебя в хорошее настроение, – отметил он.
– Нет, не музыка. Эльва.
Он поднял голову.
– Как?
Странная полуулыбка украсила лицо Насуады.
– После моего заключения в Урубаене – после того, что я пережила… и потеряла – и после покушения на мою жизнь, мир для меня потерял все краски. Я не чувствовала себя, и ничто не могло оторвать меня от моей печали.
– Я так и думал, – сказал он, – Но я не знал, что мне следует сказать или сделать, чтобы помочь тебе.
– Ничто. Чтобы ты не сделал или сказал, ничто бы не помогло мне. Я провела бы годы в таком состоянии, если бы не Эльва. Она сказала мне… она сказала мне то, что я должна была услышать, я полагаю. Это было исполнение обещания, данного в Абероне. Эрагон нахмурился и оглянулся, чтобы увидеть комнату, где сидела Эльва, трудясь над своей вышивкой. После всего, что они вместе пережили, он не мог доверять этой девочке,он боялся, что она управляет Насуадой для исполнения своих эгоистичных целей.
Насуада коснулась его руки.
– Тебе не надо волноваться обо мне, Эрагон. Я знаю себя слишком хорошо, чтобы она могла вывести меня из равновесия, даже если бы она попыталась. Гальбаторикс не смог сломать меня, думаешь, это получится у нее?
Он снова посмотрел на нее с мрачным выражением лица.
– Да.
Она снова улыбнулась.
– Я ценю твое беспокойство, но сейчас оно необоснованно. Позволь мне насладиться моим хорошим настроением, ты можешь поделиться своими подозрениями со мной позднее.
– Хорошо.
Затем он смягчился немного и сказал:
– Я рад, что ты чувствуешь себя лучше.'
– Спасибо. Я тоже… А Сапфира и Фирнен развлекаются как раньше? Я их больше не слышу.
– Они здесь, но сейчас они очень высоко.
Его щеки потеплели, потому что он коснулся разума Сапфиры.
– Ах.
Насуада положила руки – одну на другую – на каменные перила, стойки которых были вырезаны в форме цветущих ирисов.
– Все же, почеиу ты пришел? Ты принял решение насчет моего предложения?
– Да.
– Отлично. Тогда можем перейти к нашим планам. Я уже…
– Я решил отказаться.
– Что?
Насуада недоверчиво посмотрела на него.
– Почему? Кому бы еще ты поручил свое положение?
– Я не знаю, – сказал он мягко.
– Это то, что вы с Оррином должны решать по своему усмотрению.
Ее брови поднялись.
– Ты даже не поможешь в выборе нужного человека? И ты ожидаешь, что я поверю в то, что ты будешь исполнять чьи-то приказы, кроме моих?
– Ты не понимаешь, – сказал он.
– Я не возглавлю магов, но и не буду вступать в их ряды.
Насуада уставилась на него на мгновенье, затем повернулась и закрыла стеклянные двери балкона, чтобы ни Эльва, ни Фарика, ни кот-оборотень не могли подслушать их разговор. Вернувшись к нему, она сказала:
– Эрагон! О чем ты думаешь! Ты знаешь, что должен это сделать. Все маги должны присягнуть. Не должно быть ни одного исключения. Ни одного! Люди не должны думать, что у меня есть фавориты. Сеять разногласия в рядах магов – этого я точно не хочу. Пока ты – часть моего королевства, ты должен соблюдать его законы, или моя власть – ничто. Не мне говорить тебе об этом, Эрагон.
– Ты и не должна. Я хорошо знаю все это, поэтому я И Сапфира решили оставить Алагейзию.
Насуада оперлась о перила, как будто чтобы удержать равновесие. Какое-то время единственным звуком был звук льющейся воды.
– Я не понимаю.
Еще раз, так как он уже говорил это Арье, он перечислил причины, по которым драконы, он и Сапфира не могут оставаться в Алагейзии. Когда он закончил, он сказал:
