– Я никогда бы не возглавил магов. Сапфира и я должны восстановить расу драконов и тренировать новых Всадников, и эта миссия имеет приоритет перед всем остальным. Даже если бы у меня было время, и я не мог быть лидером Всадников, я ответил бы тебе – другие расы никогда на это не согласятся. Несмотря на решение Арьи стать королевой, всадники должны оставаться беспристрастными, насколько возможно. Если мы начнем играть в фаворитов, это разрушит Алагейзию. Единственное решение, которое я вижу, чтобы орден магов включал все расы – даже ургалов – но вряд ли это возможно. Кроме того, все равно останется вопрос: что делать с яйцами и Эльдунари.
Насуада нахмурилась.
– Ты не ожидал, что я поверю, что с твоей силой ты не можешь защитить драконов здесь, в Алагейзии?
– Возможно я бы смог, но мы не можем полагаться на одно лишь волшебство в защите драконов. Нам нужны физические барьеры, нам нужны стены, рвы и скалы, непреодолимымые для людей, эльфов, гномов или ургалов. Мы нуждаемся в такой безопасности, которую даст лишь расстояние. Мы должны сделать путь до нас таким трудным, чтобы даже самые решительные наши враги отказывались от попыток найти нас. Но забудь об этом. Если предположить, что я могу защитить драконов, остается проблема, как запретить им охотится на домашний скот, наш, а также гномов и ургалов. Ты хочешь объяснять Орику почему стаи фельдуностов исчезают, или ты хочешь продолжать успокаивать сердитых фермеров, которые потеряли их животных?… Нет, отъезд – единственное решение.
Эрагон посмотрел вниз на фонтан.
– Даже если бы было место для яиц и Эльдунари в Алагейзии, то это не было бы правильно для меня – остаться.
– Почему?
Он покачал головой.
– Ты знаешь ответ, также как и я. Я стал слишком могущественным. Пока я здесь, твоя власть – а также Арьи, Орика и Оррина – будет вызывать сомнения. Если бы я попросил, все в Сурде, Тирме и твоем королевстве последовали за мной. С помощью Эльдунари, меня никто не остановит, ни Муртаг, ни Арья.
– Ты бы никогда не пошел против нас. Это не то, чтобы ты сделал.
– Нет? За все годы, которые я проживу – а я мог бы жить очень долго – ты искренне веришь, что я никогда не вмешаюсь в дела страны?
– Если ты это сделаешь, я уверена, что это будет по уважительной причине, и я уверена, мы будем благодарны за твою помощь.'
– Правда? Без сомнения, я бы полагал, что это мои причины, но это западня, не так ли? Вера, в то, что я знаю, как сделать лучше, и то, что в моем распоряжении есть такая сила, все это заставит меня действовать.
Помня ее слова, он повторил:
– Для пользы многих.Если я допущу ошибку, кто остановит меня? В конце концов, я могу стать таким, как Гальбаторикс, несмотря на мои благие намерения. Как правило, моя сила заставляет людей соглашаться со мной. Я видел это… Если бы ты была в моем положении, ты была бы в состоянии сопротивляться искушению вмешаться, только немного, чтобы сделать что-либо лучше? Мое присутствие нарушает равновесие, Насуада. Если я хочу избежать участи стать тем, кого ненавижу, я должен уехать.
Насуада приподняла подбородок. – Я могла бы приказать тебе остаться.
'Я надеюсь вы не станете. Я бы предпочел уйти по дружески, а не в гневе.'
– Таким образом, ты не будешь отвечать ни перед кем, кроме себя?
– Я буду отвечать перед Сапфирой и собственной совестью, которые всегда будут со мной.
Краешки губ Насуады приподнялись.
– Человек совести – самый опасный вид человека в мире.
Еще раз, звуки фонтана заполнили промежуток в их беседе.
Затем Насуада сказала:
– Веришь ли ты в богов, Эрагон?
– Каких именно? Их много.
– Любого из них. Все они. Веришь ли ты в силу, более мощную, чем твоя собственная?
– Кроме Сапфиры?
Он улыбнулся, извиняясь, поскольку Насуада нахмурилась.
– Жаль.
Он думал серьезно в течение минуты, затем сказал:
– Возможно они существуют; я не знаю. Я видел… я не уверен, но, возможно, я видел бога гномов Гунтеру в Тронжхайме, когда Орик короновался. Но если есть боги, я не высокого о них мнения после того, как они оставили Гальбаторикса на троне так долго.
– Возможно, ты были инструментом богов для того, чтобы свергнуть его. Ты когда-либо задумывался об этом?
– Я? – Он засмеялся.
– Я полагаю, что это возможно, но в любом случае, им все равно, живем мы или умираем.
– Конечно нет. Почему они должны? Они – боги… Ты поклоняешься любому из них, так?
Вопрос, казалось, имеет для Насуады особую важность.
Снова Эрагон думал некоторое время. Тогда он пожал плечами.
– Их так много, как я могу знать, кого выбрать?
– Почему бы не создателя сущего, Унулукуну, которы дает всему жизнь после смерти?
Эрагон не смог сдержать смешок.
– Пока я не заболею, и никто не убьет меня, я могу жить в течение тысячи лет или больше, и если бы я жил так долго, что не могу вообразить, не думаю, что хотел бы жить после смерти. Что еще бог может предложить мне? С Эльдунари, я имею силу, чтобы сделать что угодно.
– Боги также предоставляют возможность увидеть тех, кого мы любим, снова. Разве ты не хочешь этого?
Он колебался.
– Хочу. Но я не смогу вынести вечности. Это кажется еще более пугающим, чем когда-нибудь перейти в пустоту, как верят эльфы.
Насуада казалась обеспокоенной.
– Таким образом, ты не ответственнен ни перед кем, кроме Сапфиры и непосредственно себя.
– Насуада, я плохой человек?
Она покачала головой.
“Тогда позволь мне сделать то что я считаю правильным. Я подконтролен Сапфире, Эльдурнари и перед всеми всадниками которые должны появиться, и также перед Вами и Арьей и Ориком и всей Алигезией. Мне не нужен надсмотрщик который будет говорить как мне себя вести. Если бы я сделал так, то я был бы словно ребенок, который повинуется правилам своего отца только потому, что он боится кнута, а не потому что он понял что-то на самом деле.”
Она пристально глядела на него в течение нескольких секунд.
– Очень хорошо, тогда я буду доверять тебе.
Плеск воды в фонтане еще раз заглушило молчание… Наверху, свет от снижающегося солнца подчеркнул трещины и недостатки в нижней части каменной полки.
– А если нам понадобится твоя помощь? – спросила она.
– Я помогу. Я не оставлю тебя, Насуада. Я свяжу одно из зеркал твоего кабинета со своим так, чтобы ты всегда могла со мной связаться. То же я сделаю для Катрины с Рораном. Если вы попадете в беду, я найду способ послать помощь. Я, возможно, не смогу приехать сам, но я помогу.
Она кивнула.
– Я знаю, ты сможешь
Тогда она вздохнула с несчастным видом.
– Что? – он спросил.
– Все шло так хорошо. Гальбаторикс мертв. Последняя битва окончена. Мы собирались решить проблему
