встретились в лунном свете, Эрагон. Добро пожаловать обратно '.
Глядя на неё он сказал. “Рад встрече, Губитель тени.”
Она улыбнулась, и от её улыбки сумрак отступил и казалось стало более ярче.
Как только Эрагон снял седло с Сапфиры, она и Фирнен убежали – хотя Эрагон знал, что Сапфира устала с дороги – в вместе они исчезли в направлении скал Телнаеир. Когда они удалялись, Эрагон услышал, что Фирнен сказал, я поймал трех оленей для тебя этим утром. Они ждут тебя на траве возле хижины Оромиса.
Куарок отправляются в преследовании Сапфиры, поскольку яйца были все еще с нею, а защитить их было его обязанностью.
Рорен и Катрина вели Эрагона через величественные стволы деревьев – города, пока они не достигли поляны обрамленной, кизилом и мальвой, где стояли столы с широким ассортиментов еды. Множество эльфов, одетые в свои лучшие туники встретили Эрагона с приветствующими криком, ласкающим слух смехом, песнями и музыкой.
Арья заняла свое место во главе банкета, и белый ворон Благден, опирался на резной насест рядом, каркающий и декламировавший случайные обрывки стихов. Эрагон сел подле Арьи, и они ели и пили, веселясь до поздней ночи.
Когда праздник начал подходить к концу, Эрагон ушел с праздника, и шел в течение нескольких минут, а затем побежал через темный лес к дереву Меноа, пробираясь он руководствовался больше своими чувствами обоняния и слуха, чем в зрением.
Звезды появились над головой, когда он вышел из-под больших угловатых ветвей соснового дерева. Он сделал паузу, чтобы восстановить дыхание и взять себя в руки прежде, чем продолжить свой путь через корни, которые окружили дерево Меноа.
Он остановился у основания огромного ствола и поместил свою руку на кору покрытую трещинами. Он направил свое сознание к медленному сознанию дерева, которое когда-то было женщиной эльфом, затем он сказал:
Линнеа… Линнеа… Проснитесь! Мне нужно поговорить с Вами! Он ждал, но ответа не последовало; это было тоже самое, что пытался общаться с морем или воздухом или землей непосредственно. Линнеа, я должен поговорить с Вами!
Вздох ветра, казалось, пронесся в его голове, и он чувствовал мысль, слабую и отдаленную, мысль, которая сказала, Что, Наездник…?
Линнея, когда я был здесь в прошлый раз, я дал вам обещание что сделаю то что вы скажите в обмен на звездную сталь которая была под вашими корнями. Я собираюсь покинуть Алагезию и поэтому я приехал, чтобы выполнить мое обязательство, прежде чем я уйду. Что вы хотите от меня Линнея?
Дерево Меноа не ответило, но его ветви слегка зашевелились, иглы стучали падая на корни и чувство раздумья исходило от его сознания.
Уходи…, прошептал голос, и затем дерево покинуло сознание Эрагона.
Он основался на месте еще несколько минут, называя её по имени, но дерево отказалось отвечать. В конце концов Эрагон ушел, чувствуя, что вопрос как будто был все еще нерешенным, хотя дерево Меноа, очевидно, думало иначе.
Следующие три дня, Эрагон потратил читая книги и свитки – многие из которых были из библиотеки Галбаторикса которые Ванир послал ранее в Элесмеру по просьбе Эрагона. По вечерам он обедал с Рораном, Катриной, и Арьей но в остальном он замкнулся в себе и не виделся даже с Сапфирой, потому что она осталась с Фирненом на скале Телнеаир не проявляя интереса не к чему другому. Ночью, рык и рев драконов часто эхом раздавался над лесом, отвлекая его от его исследований и заставляя его улыбнуться, когда он касался мыслей Сапфиры. Он скучал по Сапфире, но знал, что у неё не так много времени чтобы побыть с Фирненом, и он завидовал ей, но не её счастью.
На четвертый день, когда он узнал все, что мог из книг, он отправился к Арье и представил ей и её советникам свой план. Ему понадобилась большая часть дня, чтобы убедить их, в том что он задумал было необходимо и будет работать.
Единожды они прерывались чтобы поесть. Поскольку начинало темнеть они собрались на поляне вокруг дерева Меноа: он, Сапфира, Фирнен, Арья, тридцать из старейших и самых опытных магов эльфов, Глэдр и другие Эльдурнари, которые Эрагон и Сапфира привез, а также и два смотрителя: женщины эльфы Идуна и Нея, которые были живым свидетелями заключения мира между драконами и всадниками.
Смотрители разделись, и в соответствии с древним ритуалом, Эрагон и другие начали петь, и как они начали петь, Идуна и Нея начали танцевать, двигаясь друг к другу так, что дракон вытатуировано на них, казалось, стали единым объединенным существом.
В разгар песни, дракон замерцал, а затем он открыл пасть и вытянул свои крылья и прыгнул вперед, вытягиваясь с кожи эльфов и повиснув над поляной, пока только его хвост не остался касающемся переплетенных Смотрителей.
Эрагон позвал светящиеся существо, и когда оно обратило свое внимание на него, он объяснил ему, чего он хотел, и спросил согласятся ли драконы.
Сделайте так как решил, Убийца королей, сказало спектральное существо. Если это сможет гарантировать мир Алагезии, мы не возражаем.
Затем Эрагон прочитать одну из книг Всадников, и он произнес имя древнего языка в его уме. Эльфы и драконы, которые присутствовали, делились с ним силой, и энергия от них бежала через него как большая буря. С их помощью и заклинанием которое Эрагон совершенствовал целыми днями, то которое оставалось неизменным столетия: заклинание столь древнее что бежало глубоко в пределах вен земли и костей гор. С ним он осмеливался делать то, что было сделано только однажды.
Так с его помощью был сотворен новый договор между драконами и всадниками.
Он связал не только эльфов и людей с драконам, но и гномов, и Ургалов, делая так, что любой из них мог бы стать Всадником.
Как только он произнес последние слова заклинания и таким образом завершив его, дрожь пробежал по земле и по воздуху. Он почувствовал себя так, как будто все вокруг них, -и во всем мире, может быть, – слегка изменилось. Заклинание утомило его, Сапфиру, и других драконов, но он чувствовал что восторг наполняет его, и он знал, что он совершил великое благо, наибольшее, пожалуй, за всю свою жизнь.
В честь этого Арья настояла на проведении праздника, чтобы отметить данное событие. Хотя Эрагон и был уставшим, он был в хорошем настроении, и с удовольствием находился в обществе неё, Рорана, Катрины и Исмиры.
В разгар праздника, однако, еды и музыки вдруг стало слишком много для него, и он извинился вставая из-за стола где он сидел с Арьей.
'Ты в порядке?' – спросила Сапфира, поглядывая туда, где находился Фирнен.
Он улыбнулся ей с другой стороны поляны. 'Мне всего лишь нужно немного побыть в тишине. Я скоро вернусь.' Он незаметно удалился, медленно огибая сосны и, глубоко вдыхая, прохладный ночной воздух.
В сотнях футов от того, где стояли столы, Эрагон увидел тонкие, высокие плечи эльфа – человека, сидящего против массивного корня, спиной к празднованию. Эрагон изменил свой путь чтобы не потревожить его, но как только он это сделал, он увидел его лицо.
Это был не эльф вовсе, а мясник Слоан.
Эрагон в удивлении остановился. Со всем тем, что произошло с ним, он совсем забыл, что Слоан – отец Катрины, находится в Эллесмере. Он поколебался мгновение, решая для себя что-то, а затем мелкими шагами отправился к нему.
Так же, как и в последнюю их встречу, голову Слоана обтягивала тонкая черная лента, укрывающая впадины, где прежде находились его глаза. Слезы просочились сквозь повязку, морщины покрывали весь его лоб, а худощавые руки были стиснуты в кулаки.
Мясник почуял присутствие Эрагона. Он повернул голову в его направлении и сказал: – Кто здесь? Это ты, Адэр? Я уже говорил тебе, что не нуждаюсь в помощи! – Его слова были агрессивные и злые, но так же в них звучала грусть, не слышимая ранее для Эрагона.
– Это я, Эрагон. – сказал он
Слоан закричал, как будто прикоснулся с раскаленным углям. 'Ты! Ты пришел, чтобы злорадствовать
