надо мой? '
Нет, разумеется нет, – сказал Эрагон, потрясенный таким предположением. Он упал на колени в нескольких футах от Слоана.
– Уж надеюсь ты простишь меня, если я скажу, что не верю тебе. Иногда сложно понять желаешь ли ты помочь человеку или навредить ему.
“Это зависит от твоей точки зрения.”
Верхняя губа Слоана дернулась. – Это ответ умника-эльфа, я уже слышал его когда-то.
Позади эльфы заиграли новую песню на лютне и трубе. Взрыв смеха донесся до Эрагона и Слоана.
Мясник указал через плечо. 'Я слышу ее.' слезы катились из-под полоски его ткани. 'Я слышу ее, но я не могу ее видеть. И твое заклинание не позволяет мне поговорить с ней. '
Эрагон молчал, не зная, что сказать.
Слоан опять прислонил свою голову к корню и кадык на его горле дернулся. – Эльфы говорили, что ребенок – Исмира, сильна и здорова.
– Так и есть. Она самый сильный и громкий ребенок из всех, что я знаю. Она станет прекрасной женщиной.
'Это хорошо'.
– Как вы проводите дни? Продолжаете вырезать из дерева?
– Эльфы докладывают тебе обо мне, не так ли? – Эрагон задумался, как лучше ответить, он не хотел чтобы Слоан узнал, о том, что он уже посещал его однажды. Но мясник продолжил: – Я о многом догадался. Ты спросил как я провожу свои дни? Я провожу их в темноте, как и в Хеллгринде, ничего не делая, пока эльфы без конца донимают меня, не давая ни минуты покоя!
Снова смех звучал позади них. Эрагон мог разобрать звук голоса Катрины.
Ожесточенная гримаса исказила лица Слоана. – А теперь ты привозишь ее сюда, в Эллесмеру. Тебе не достаточно было моего изгнания? Нет, ты продолжаешь истязать меня знанием, что мой единственный ребенок и внучка находятся здесь, а я никогда не смогу увидеть их. А тем более встретиться с ними. – Слоан оскалился и уставился на Эрагона так, словно собирался броситься на него. – Ты всего лишь бессердечный ублюдок, вот кто ты есть.
'У меня слишком много сердец', сказал Эрагон, хотя он знал, что мясник не поймет.
Да иди ты!!!
Эрагон колебался. Казалось, что добрее было бы оставить Слоана в его заблуждениях о том, что Эрагон хотел навредить ему, чем открыть то, что все эти страдания были лишь результатом его – Эрагона – забывчивости.
Мясник отвернулся и слезы покатились по его щекам. 'Уходи', сказал он. 'Оставь меня. И никогда не беспокой меня больше, Эрагон, или я клянусь, один из нас умрет. '
Эрагон ткнул иглы на земле, стоя и смотрел сверху на Слоуна. Он не хотел уходить. То, что он сделал с Слоаном, приведя Катрину в Элесмеру было несправедливо и жестоко. Чувство вина грызло Эрагона, усиливаясь с каждой секундой, пока, наконец, он не принял решение которое позволило ему успокоиться.
Говоря не громче шепота, он использовал имя древнего языка чтобы изменять заклинания которое он наложил на Слоана. У него ушло не более минуты, и когда он приблизился к концу своего заклинания, Слоан прорычал сквозь зубы: «Остановите свое проклятое бормотание, Эрагон, и прочь. Оставьте меня, черт тебя! Оставьте меня!”
Эрагон не оставил его, однако, но начал новое заклинание. Он воспользовался знаниями Эльдурнари и всадников которые были в паре с ними, и он пел заклинание, которое способствовало восстановлению, того что было когда-то. Это была трудная задача, но умение Эрагона стало больше, чем когда-то было, и он смог добиться то, чего он хотел.
Поскольку Эрагон пел, Слоан дергался, и затем он начал проклинать и царапать обеими руками свои щеки и брови, как будто зуд схватил его.
“Проклятье! Что ты делаешь со мной!”
Окончив заклинание Эрагон присел вниз и осторожно удалить полоску ткани вокруг головы Слоуна. Слоан зашипел, чувствуя что полоса ткани снималась с его головы, он попытался остановить Эрагон, но был слишком медленным, и его руки сомкнулись на пустом месте.
'Ты не достаточно унизил меня?', сказал Слоан, с ненавистью в голосе.
'Нет', сказал Эрагон. “Она тебе больше не нужна. Открой глаза.”
Мясник колебался. “Нет. Я не могу. Ты пытаешься обмануть меня.”
“Я когда-либо делал это? Откройте глаза, Слоан, и рассмотрите свою дочь и внучку.”
Слоан задрожал, а затем, медленно, очень медленно, стал открывать веки и показались, не пустые глазницы, а пара блестящих глаз. В отличие от тех, с которыми он родился у Слоуна новые глаза были голубыми, как небо в полдень и с поразительным блеском.
Слоан заморгал, потому что его зрачки подстраивались под скудное количества света в лесу. Потом он подскочил и повернулся, чтобы увидеть праздничные мероприятия происходящие за деревом на корнях которого он сидел. Свет от беспламенных фонарей эльфов осветил его лицо теплым светом, и в нем он казался наполненным жизнью и радостью. Преобразование в его выражении лица было удивительно, чтобы остаться равнодушным; Эрагон чувствовал что слезы потекли из его собственных глазах, когда он наблюдал за стариком.
Слоун продолжал смотреть не переставая, словно путешественник измученный жаждой, видящий большую реку перед ним. Хриплым голосом он сказал, “Она красива. Они обе настолько красивы.” Другой взрыв хохота позвонил где-то. “Ах… она выглядит счастливой. Как и Роран.”
'С этого момента, вы можете посмотреть на них, если хотите,' сказал Эрагон. 'Но заклинания на вас по- прежнему не позволит вам поговорить с ними или показать себя, также как и связаться с ними в любым способом. И если вы попытаетесь, я узнаю '.
'Я понимаю', пробормотал Слоан. Он повернулся, и его глаза с тревогой уставились на Эрагона. Его челюсти работали вверх и вниз в течение нескольких секунд, как будто он что-то жевать, а потом он сказал: 'Спасибо'.
Эрагона кивнул и встал. – До свидания, Слоан. Ты не увидешь меня снова, я обещаю.
– До свидания, Эрагон. – И мясник повернулся, чтобы пристально вглядеться еще раз в свет эльфийского праздненства.
ПРОЩАНИЕ
Неделя прошла: неделя смеха и музыки и длительных прогулок среди чудес Эллесмеры. Эрагон взял Рорана, Катрину, и Исмиру, чтобы показать хижину Оромиса на скале Тельнаеир, а Сапфира показала им скульптуру облизанного ей камня, который она сделала для Празднования дня Клятвы крови. Что же касается Арьи, она провела день показывая им разнообразные сады в городе, так что бы они смогли увидеть наиболее зрелищные растения эльфов которые они собрали и создали на протяжении веков.
Эрагон и Сапфира были бы рады остаться в Эллесмере еще на парочку недель, но Блёдхгарм связался с ними и сообщил, что он с Эльдунари под его защитой прибыли на озеро Ардвен. Эрагон и Сапфира знали, что пришло время уходить, хоть и не хотели признать это.
Тем не менее, их обрадовало то, что Арья с Фирненом изъявили желание лететь с ними до окраины Дю Вельденвардена, а может и немного дальше.
Катрина решил остаться с Исмирой, но Роран попросился сопровождать их первую часть путешествия, ибо, как он сказал: 'Я хотел бы посмотреть, как выглядит дальняя сторона Алагейзии, а путешествовать с ними было бы быстрее, чем ехать туда на коне '.
На рассвете следующего дня Эрагон попрощался с Катриной, не перестававшую все время плакать, и с Исмирой, которая посасывала свой большой палец и непонимающе глядела на него.
А после они отправились в путь. Сапфира и Фирнен летели бок о бок, направляясь к восточной стороне леса. Роран сидел за Эрагоном, держась за его талию, в то время как Куарок болтался на когтях Сапфиры, а
