здоровье Джоша Тревелина. Но когда она обнаружила, что его там нет, то вздохнула с облегчением. Она и не хотела сейчас видеть его, боялась, что ощущения последних часов могут оказаться заметными на ее лице под его ухмыляющимся взглядом. Вместо этого она отправилась пешком в деревню.
Через три часа она возвращалась из деревни через пустоши верхом на пони, очень довольная собой. За пони она заплатила пятнадцать фунтов, потому что ей стало жалко семью Тима Йеллана. Сам он был в шахте, так что Джулианне пришлось иметь дело с его женой Сарой, худенькой, похожей на птичку женщиной. Девонширские мужчины и женщины уважают жестокий торг. Поэтому Джулианна предложила за пони двенадцать фунтов и в конце долгого торга согласилась на пятнадцать. За эти же деньги она потребовала упряжь и попону, решив, что если сумеет, то найдет другую возможность помочь Йелланам.
Пони оказался маленьким, туфли Джулианны, когда она села на него верхом, оказались всего в футе от земли. Но у него была широкая грудь, и он довольно бодро бежал рысью. Когда они поднялись на холм, Джулианна остановила пони, чтобы осмотреться.
Небо было ясное, синее. Внизу расстилались долины. Она продолжала разглядывать горизонт, пока не заметила у леса вблизи от Блад Холла маленький, выкрашенный белой краской коттедж под соломенной крышей. Не может ли это быть тот коттедж, где живет Джош Тревелин? Любопытство взяло верх, и она направила пони по узкой тропинке. И только когда она оказалась уже совсем близко от коттеджа, ей пришло в голову, что нужно придумать какой-то предлог для своего визита. Не дожидаясь, когда совсем утратит мужество, Джулианна стала подгонять пони и въехала во двор.
Тут же раздвинулись занавески на окнах и несколько пар любопытных глаз уставились на нее. Джулианна, заметив узкий клочок садика и огороженный участок, где пасся пони, нахмурилась. У забора стояла повозка, на которой она вчера ехала в деревню.
Дверь коттеджа открылась раньше, чем она подошла к ней. Молодая женщина, скорее даже девушка лет семнадцати, вышла и прикрыла за собой дверь. На ней было темно-синее платье, подчеркивающее высокую грудь, и белый передник, демонстрирующий тонкую талию. Ее белокурые волосы выглядывали из- под шапочки, однако более всего Джулианну изумило выражение вызова в ее больших синих глазах.
— Здравствуйте, — сказала Джулианна и кивнула. — Извините, что беспокою вас. Я искала Джоша Тревелина.
— Зачем вам нужен Джош?
Дверь позади нее открылась, и высунулась детская головка вся в кудряшках, которая сообщила:
— Джесси разлил молоко.
— Возьми тряпку и вытри, — распорядилась женщина, даже не обернувшись.
— Джош работает на меня. Я леди Джулианна Кингсблад.
В первый момент Джулианна подумала, что женщина не расслышала ее слов, но вспыхнувшая в ее глазах враждебность свидетельствовала об обратном.
— Добрый день, ваша светлость.
— Джош дома? — спросила Джулианна.
— Нет. Я не видела его уже два дня.
Она посмотрела на Джулианну так, словно считала, что эта благородная дама виновата в этом.
— Джош возил меня вчера на праздник в деревню. — Джулианна глянула на повозку во дворе. — Я удивлена, что не видела там вас.
— Мы не ходим на праздники.
— Даже с детьми? — искренне удивилась Джулианна. — Джошу следовало только сказать мне о своей семье, и я была бы счастлива взять вас с собой в повозку. Кстати, я не слышала, как вас зовут.
— Потому что я не говорила вам, — отозвалась женщина, — Мое имя Тэсс.
— Мне пора ехать. Можете сказать Джошу, что я увижу его в доме.
Она подошла к своему пони, отметив про себя, что Тэсс не ответила ей. Нашлась-таки одна из арендаторов, которая не искала ее расположения.
Выезжая со двора, Джулианна обернулась и увидела, что дверь коттеджа плотно закрыта и ни одной живой души не видно. Все это выглядело так, словно она наткнулась на тайну, которую ей не следовало знать. Действительно ли это так?
Джош Тревелин женат.
Эта новость не должна была удивить ее, однако удивила. Ее начало одолевать любопытство. Знают ли Миды, что он женат? Если знают, то странно, что миссис Мид не упомянула об этом. Вероятно, если бы она его спросила, он бы сказал ей, что женат. До вчерашнего дня они вообще почти не разговаривали, тем более дружески.
Она изгнала из своей памяти воспоминание о его руке, обнимавшей ее за плечи, когда они ехали по пустошам. Теперь она понимает, что это была дружеская рука. И ничего больше. Другие руки обнимали ее со страстью и нежностью. Теперь, когда она знала, как это бывает между мужчиной и женщиной, ей хотелось, чтобы все испытывали такое же наслаждение. Она должна найти способ загладить перед Джошем свое эгоистическое поведение.
Смягчив, таким образом, свое мнение о Джоше Тревелине, она направилась в Блад Холл с улыбкой на устах и в тайном ожидании ночи.
Он целовал как мужчина, рожденный для этого искусства: глубоко, нежно. Его поцелуи напоминали о плавании в океане летом. Теплые волны желания окатывали ее тело. Потом он сдвинулся ниже, скользя своим телом по ней, так что каждое его движение, даже самое малое, отдавалось у нее внутри. Волосы на его теле щекотали ее живот и бедра, жар его кожи обжигал ее, его напрягшийся член давил на ее лоно, но все это было ничто по сравнению с тем, что она испытала, когда он взял в рот ее сосок.
Сегодня он снова пришел к ней в темноте, но на этот раз она сама потушила свет раньше, чем увидела его лицо. Ночная мгла была ее последней защитой от истины, которая, она знала, безнадежна.
Она любила его.
Не зная его имени, не видя его лица, не представляя себе, какое положение он занимает, без всякой уверенности, помимо зова тела и крови, она полюбила его всем сердцем.
В ней всплеснулась вся ее чувственность и смыла всякую сдержанность. Ее рот судорожно дергался. Глаза были закрыты, но ощущение его языка, проникшего вглубь, оказалось слишком сильным, у нее на глазах выступили слезы. Из ее горла вырывались сдавленные звуки.
Он лежал на ней и поцелуями стирал слезы с ее лица.
— Ты не должна бояться. Не сопротивляйся наслаждению. Испытывай радость, моя любимая.
Он вошел в нее медленно, осторожно.
— Ты чувствуешь, как твое тело встречает меня? Ты создана для меня.
Потом, когда их тела уже не извивались в любовном экстазе, они лежали в объятиях друг друга, молчаливые, удовлетворенные.
— Это всегда будет так?
Он различил нотку сомнения в ее голосе.
— До тех пор, пока это будет доставлять наслаждение вам, миледи.
Она прижала пальцы к его губам:
— Не говори так! Не дразни меня! Я… я не смогу пережить, если…
— Ты так мало веришь в свои силы? У тебя огромное обаяние.
— Я стара.
Его смех эхом зазвучал в пустой комнате.
— Вы кокетка, мадам, и я не буду поощрять этого.
Она только крепче прижала его к себе.
— Пожалуйста, не сердись на меня.
— Сердиться? — В его голосе звучало искреннее удивление. Он почувствовал, как ее пальцы впились в его плечи. — В чем дело, Джилли?
— Ты не оставишь меня?
— Нет, если ты разрешишь мне остаться. Я еще не разглядел тебя как следует.
— Нет, я не про это. Я хочу сказать, ты будешь приходить ко мне каждую ночь, всегда?
