Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения

Я шлю тебе эту веселую песню, радуйся, радуйся, о смерть!

15

В один голос с моей душой
Громко, в полную силу пела серо-бурая птица,
Чистыми и четкими звуками широко наполняя ночь.

Громко в елях и сумрачных кедрах,
Звонко в сырости и в благоуханье болот,
И я с моими товарищами там, среди ночи.

С глаз моих спала повязка, чтобы могли мне открыться
Бесконечные вереницы видений.

И забрезжили предо мною войска,
И, словно в беззвучных снах, я увидел боевые знамена,
Сотни знамен, проносимых сквозь дымы боев, пробитых картечью и пулями,
Они метались туда и сюда, сквозь дымы боев, рваные, залитые кровью,
И под конец только два-три обрывка остались на древках (и всё в тишине),
Вот и древки разбиты, расщеплены.
И я увидел мириады убитых на кровавых полях,
Я увидел белые скелеты юношей,
Я увидел, как трупы громоздятся над грудами трупов,
Но я увидел, что они были совсем не такие, как мы о них думали,
Они были совершенно спокойны, они не страдали,
Живые оставались и страдали, мать страдала,
И жена, и ребенок, и тоскующий товарищ страдали,
И бойцы, что оставались, страдали.

16

Проходя мимо этих видений, проходя мимо ночи,
Проходя один, уже не держа моих товарищей за руку,
Проходя мимо песни, что пела отшельница-птица в один голос с моею душою, —
Победная песня, преодолевшая смерть, но многозвучная, всегда переменчивая,
Рыдальная, тоскливая песня, с такими чистыми трелями, она вставала и падала, она заливала своими потоками ночь,
Она то замирала от горя, то будто грозила, то снова взрывалась счастьем,
Она покрывала землю и наполняла собой небеса —
И когда я услышал в ночи из далеких болот этот могучий псалом,
Проходя, я расстался с тобой, о сирень с сердцевидными листьями,
Расцветай во дворе у дверей с каждой новой и новой весной.

От моей песни я ради тебя оторвался
И уже не гляжу на тебя, не гляжу на запад для беседы с тобою,
О лучистый товарищ с серебряным ликом в ночи.

И все же сохраню навсегда каждую, каждую ценность, добытую мной этой ночью, —
Песню, изумительную песню, пропетую серо-бурою птицей,
И ту песню, что пропела душа моя, отзываясь на нее, словно эхо,
И никнущую яркую звезду с полным страданья лицом,
И тех, что, держа меня за руки, шли вместе со мною на призыв этой птицы,
Мои товарищи и я посредине, я их никогда не забуду ради мертвого, кого я любил,
Ради сладчайшей и мудрейшей души всех моих дней и стран, — ради него, моего дорогого,
Сирень, и звезда, и птица сплелись с песней моей души
Там, среди елей душистых и сумрачных, темных кедров.

О капитан! мой капитан!

Перевод К. Чуковского.

О Капитан! мой Капитан! сквозь бурю мы прошли,
Изведан каждый ураган, и клад мы обрели,
И гавань ждет, бурлит народ, колокола трезвонят,
И все глядят на твой фрегат, отчаянный и грозный!
Но сердце! сердце! сердце!
Кровавою струей
Забрызгана та палуба,
Где пал ты неживой.
О Капитан! мой Капитан! ликуют берега,
Вставай! все флаги для тебя, — тебе трубят рога,
Тебе цветы, тебе венки — к тебе народ толпится,
К тебе, к тебе обращены восторженные лица.
Отец! ты на руку мою
Склонися головой!
Нет, это сон, что ты лежишь
Холодный, неживой!
Мой Капитан ни слова, уста его застыли,
Моей руки не чувствует, безмолвен и бессилен,
До гавани довел он свой боевой фрегат,
Провез он через бурю свой драгоценный клад.
Звените, смейтесь, берега,
Но горестной стопой
Я прохожу по палубе,