просмоленные факелы долгие годы дожидавшиеся огня. Они весело вспыхивали, как бы приглашая подниматься выше.
Лестница упиралась в металлическую дверь с ручкой в виде оскаленной морды ворка.
Филипп протянул отцовский перстень:
-- Там, под ручкой,.. нужно вставить и прижать,.. а уже затем повернуть...
Дверь легко ушла в сторону, открыв вход в пещеру. Только Леон намеревался переступить порог, как сзади раздался неуверенный голос Филиппа:
-- Барель,.. погоди. Сразу входить нельзя. Отец велел,.. велел немного подождать... Мы услышим...
Нога Леона, не успев опуститься на пол, застыла, а затем осторожно вернулась в исходное положение.
Раздался щелчок, прозвучавший в тишине пронзительно громко.
-- Все, теперь можно идти...
'Он хотел меня убить, - понял Барель, - передумал лишь в последнее мгновение. Побоялся, что без меня не выбраться. Сколько еще впереди таких ловушек. Пусть шагает первым. Так будет вернее'.
-- Знаешь, Филипп. Теперь впереди ступай ты. А мы с Властом следом. Глядишь, еще что-то припомнишь...
Мальчик, презрительно глянув на офицера, сжав губы в тонкую линию, решительно двинулся впереди, скрылся в полумраке.
Барель ощутил в своей руке маленькую холодную ладошку Власта.
-- Леон, мне страшно! - Впервые за все время подал голос малыш и прижался к его ноге. - Я замерз и хочу к матушке. Ты нас к ней отведешь? Скажи... Отведешь?
Леон тяжело вздохнул и потрепал его по шелковистым волосам.
-- Все будет хорошо! Мы отсюда обязательно выберемся... Верь мне...
-- Я верю... А вот Филипп, нет. Он говорит, что ты нас зарежешь. Тебе нужно только золото.
-- Не бойся, не зарежу. Пошли за ним. А то, как бы с дуру не натворил глупостей.
Зажгли, висевшие на стенах, светильники, осмотрелись.
Пещера была небольшой. В ней находилось все так необходимые им вещи: вязаное шерстяное белье, меховые плащи с капюшонами, масляные светильники, запасные факелы, залитые воском бутылки с вином, сушеные фрукты, полоски сушеное мясо, рыба, сухари.
Барель тщательно осмотрел продукты, на вид и запах они были вполне пригодны.
-- Все можно есть, - буркнул Филипп. - А вон в тех мешках золото. Если тебе мало того, что уже в лодке.
-- Откуда ты знаешь? - спросил Леон, пропустив мимо ушей вторую фразу.
-- Отец говорил...
-- А что он тебе еще говорил?
Филипп, нахмурившись, с подозрением глянул на опекуна.
-- Говорил, чтобы я не очень распускал язык... Воду можно пить из реки. Холодно будет до тумана. А там - Рубикон...
-- Какой Рубикон?
-- Я замерз. Дай оденусь. И брата одень.
Командирский тон мальчишки задел Леона. Но на этот раз он смолчал. Филипп был прав, прежде всего, нужно согреться.
Белье и плащи были как раз в пору.
'Неужели Гюстав в своем безумии оставался настолько предусмотрительным? - размышлял Барель. -- И продукты, и одежда... Боялся только, что меня ослепит блеск золота, и заразил своим страхом Филиппа. Его здесь действительно много. С тем, что в лодке потянет на доброго воина в доспехах. Но без золота не вернуть Лотширский престол. Лишь потому так и рисковал...Хотя и оно вряд ли поможет. Только глупец мог надеяться на чудо...'
Подниматься пришлось трижды, прежде чем все необходимое перекочевало в лодку. Она заметно осела, но, хвала Создателю, пока не текла.
-- Надо взять и бурдюки с загубниками, - распорядился Филипп.
-- Зачем? Они пустые, а воды и так довольно. Да и похоже не предназначены для нее, смотри какие чудные.
-- Говорю, бери! Значит так нужно.
-- Все, Филипп! Хватит темнить! Выкладывай начистоту, - рявкнул, не на шутку разозлившийся Леон. - Я тебе не лакей на побегушках. Подыхать придется вместе.
Филипп в испуге отшатнулся, а Власт заплакал.
-- Туманом дышать нельзя, говорил отец. Нужно надуть бурдюки и вдыхать из них. Там недолго...
-- Что за туманом?
-- Рубикон...
-- Какой? Трехглавый тебя подери!
-- Эльфийский...
-- Эльфийский? И что же там?
-- Не знаю... Только знаю, что к берегу приближаться нельзя... отец говорил...
-- А что за Рубиконом, знаешь?
-- Опять полоса тумана, за ней,.. за ней недалеко выход. Больше ничего не знаю, -- выкрикнул мальчик и отвернулся. В его глазах блестели слезы.
Прежде чем плыть дальше - подкрепились сухим мясом, фруктами, сухарями. Леон выпил полбутылки терпкого красного 'Ирисского'. Вино он сразу по вкусу узнал. Его было не сравнить с прочими - оно хранило в себе горячие лучи Оризиса, солоноватый морской ветер и свежий горный воздух далекого южного края. Разведя на половину водой, дал глотнуть и мальчикам. Согревшись, они укутались с головой в плащи, и сладко засопели на корме.
Немного вздремнул и сам Барель. Но совсем чуть-чуть. Вскоре, стараясь не разбудить ребят, он уже бесшумно греб. Даже не столько греб, сколько подгребал, сидя лицом к носу лодки, на котором вместо факела теперь стоял масляный светильник.
Шел час за часом. Казалось, что они плывут уже целую вечность, а путешествию не видно ни конца, ни края. Но в какой-то момент Леон почувствовал, что стало заметно теплее.
Проснувшиеся мальчики вылезли из-под плащей и полушепотом переговаривались.
Пристально вглядывавшемуся в темноту Леону показалось, что впереди стена. Но это был густой туман. Замедлив ход, стали поспешно надувать бурдюки. Ребята вновь исчезли под плащами. Барель, зажав бурдюк между ногами, а загубник - зубами, прищурив глаза, решительно направил лодку в ядовитую муть. Он делал экономный вдох ртом и выдыхал через нос. Слезы из глаз текли ручьем. Плыть приходилось почти вслепую.
Хвала Создателю - эта мука длилась недолго. Вскоре преграда осталась позади. А за ней... за ней их ждало чудо -- они попали в сказку под названием Эльфийский Рубикон.
Доселе скромная речушка вдруг разлилась огромным озером.
Светильники, погасшие еще в тумане, теперь были ни к чему. С неожиданно взлетевших на огромную высоту сводов, струился мягкий золотистый свет. Порой казалось, что там, в вышине, сверкают настоящие звезды. Хотя, скорее всего, это были блики, отраженные гранями базальта. Воздух был на удивление свеж и даже немного дурманил, и уж никак не напоминал о подземелье. Вода, и та, казалось, впитала в себя волшебный свет. В ее бездонной буро-розовой плоти то и дело вспыхивали золотистые искорки, рассыпались маленькими пузырьками, вспенивали поверхность.
Слева озеро ограничивала отвесная базальтовая, с затейливыми золотыми разломами, стена. А справа -- словно укрытый полупрозрачной драгоценной вуалью, явился взору город-мираж, охраняемый шестью, стоящими на мраморных постаментах, скульптурами.
Леон замер с полуоткрытым ртом. Он хотел проплыть вдоль стены, обойти чудо-город стороной, но не смог. Руки сами гребли к первой статуе.
