покрывшегося густой росой пота, Рене.
-- Где Станикос, Юлиана, Оливия? - Пытаясь восстановить шумное дыхание, рычал он.
-- Кто ты? Трехглавый тебя подери! Откуда взялся? Как смог? Неужели глупец Даниель бросил Дактонию и привел сюда все свое войско? Ты не Муфлон! Того я помню, -- зажав ладонью плечо, ядовитой змеей шипел Сейшельский.
-- Говори, или умрешь! - Леон, жестко нахмурив брови, чуть шевельнул рукой.
По шее графа побежали капельки алой крови.
-- Прежде ответь, кто меня пленил? Ну, а смерти я не боюсь. К тому же, ты не настолько глуп, чтобы убить меня. Император во век не простит.
-- Мое имя -- Леон Странник. Я, тысячник Станикоса.
-- Что? Меня побил какой-то тысячник? Не верю в эту чушь!
-- Спрашиваю в последний раз.
-- Да это всем известно,.. Странник. Станикоса убили во время штурма, а глупая Юлиана отравилась сама. Их тела вон в той потайной комнатке. Там же и Оливия...
-- Она мертва? Тогда за ней отправишься и ты!
-- Не считай меня людоедом. Жива! Да жива она, вместе с нянькой. Но если еще чуть-чуть нажмешь,.. прирежут. Моя жизнь в обмен на их..., ее... Идет?
Леон чуть ослабил давление. Увидев подошедшего Истрина, велел:
-- Резню прекратить. Скажи, пусть берут пленных.
Вновь повернулся к Рене, и, уже более миролюбивым тоном проворчал:
-- Идет! Но не приведи Создатель...
-- Надеюсь, Странник, ты дворянин!
-- Да.
-- Тогда будем считать, что договорились. Гарлен! Слышишь? Живо открой дверь и выведи Оливию.
В стене появился проем, из которого вывалился, держа руки над головой, здоровенный детина.
Не обращая на него внимания, Леон бросился туда.
Посреди небольшой комнатушки на мягком кресле сидела светловолосая, зеленоглазая девчушка лет семи. У ее ног - извивалась словно змея, связанная с кляпом во рту, служанка. На кровати, лицом вниз лежало бездыханное тело герцогини, а на полу, в нелепой позе застыл, залитый кровью труп Станискоса. Его остекленевшие глаза уставились в никуда, а судорожно сжатые пальцы так и не выпустили похожий на игрушечный, короткий меч. На посиневщих губах застыла жуткая ухмылка смерти.
Девочка, очень по-взрослому смотрела Барелю в глаза. Ни плача, ни крика, ни слезинки. От этого стало еще страшней.
-- Тебя как зовут? -- голос малышки даже не дрогнул. Вот только звучал как-то печально.
-- Леон.
-- Леон, ты хочушь меня убить?
-- Да что ты, Оливия. Звездочка моя! - изумился Барель. -- Я хочу тебя спасти!
-- Тогда почему так поздно пришел?
-- Пришлось по пути разбить целое войско...
-- Ты опоздал. Батюшку убили. А матушка давно спит. Она уже не проснется? Только скажи правду... Не проснется?
-- Нет, Оливия, не проснется. Но я тебя здесь не оставлю.
Леон подошел ближе. На глаза помимо его воли навернулись слезы. Почему-то вспомнилась чуть не замерзшая в глуши Янина. Он наклонился к Оливии и нежные детские ручки обвились вокруг его шеи.
-- Леон... Я боюсь. Увези меня отсюда. Прошу тебя...
-- Непременно, Звездочка. Но прежде, нужно кое-что сделать.
Барель концом меча рассек путы на руках няньки. Повернувшись на шум шагов, спросил вошедшего Люсьена.
-- Потери большие?
-- Убит Стас, легко ранен Бармин. Больше ничего не знаю.
-- Собирай людей, будем уходить. Пусть городом занимается де Гиньон. Вели найти графа и других, оставшихся в живых фракийских дворян, собери всех в коронном зале. И, дворец... пусть дворец от трупов очистят.
-- Ваша светлость...я,.. -- юноша замялся. - Не знаю, как и сказать...
-- Ну что еще, Люсьен?
-- Вы совершили невиданный подвиг... О нем будут складывать легенды. Я горжусь, что был рядом... Стану рассказывать детям и внукам...
Барель непонимающе глянул на потрепанного, забрызганного кровью, офицера. Постарался разглядеть его глаза. В них сияли восторг и обожание.
-- ...с кучкой воинов разбили имперскую армию и пленили самого графа Рене Сейшельского. А рубились то как... если бы сам не видел -- во век бы не поверил...
-- Так уж и армию... Выполняй, что велено. Думаю, сегодняшний бой не последний.
Жалкое зрелище представлял собой некогда величественный коронный зал. Поломанная мебель, изорванный бархат на стенах, испорченые древние гобелены, осколки драгоценных ваз и скульптур. Стойкий запах гари и смерти.
В тусклом свете сохранившихся светильников, молча, склонив головы, стояли фракийские дворяне во главе с графом Николя де Гиньоном.
Убитых уже убрали, но под ногами по-прежнему темнели пятна крови. Отмывать их было некогда, да и некому. Уцелевшие, пошатываясь от слабости и ран, недобро, из-подо лба поглядывали на сидящего в герцогском кресле, с Оливией на коленях, Леона. У стен, готовые по малейшему знаку Бареля перерезать им глотки, скалили зубы криво ухмыляясь головорезы сотни Одноглазого Ворка. Он сам с Люсьеном, Бармином и Истрином стояли за спиной командира.
-- Я знаю, -- хмуро начал Леон, -- кое-кому из вас уже пришла мыслишка, под шумок перебить дактонцев...
Подняв руку, он остановил протестующий жест де Гиньона.
-- Ведь нас в самом деле, осталось немного,.. а герцог, которому вы клялись в верности, мертв. Я же, не столь кровожаден... И верен данному слову. Мы уходим в Дактонию. Но прежде,.. прежде вы дадите клятву верности наследнице престола Оливии Фракийской. Первым - граф Николя де Гиньон, который назначается воеводой, и будет править до ее возвращения.
По толпе фракийцев прошел шумок. Граф де Гиньон сделал шаг вперед и зло посмотрел в глаза Страннику.
-- Вы не можете забрать наследницу герцогства. Не имеете права!..
-- Могу, Николя, -- неожиданно мягко возразил Барель, -- могу и заберу. В городе мертвых я ее не оставлю...
-- Я поеду с Леоном, -- неожиданно громко заявила Оливия, и еще сильнее прижалась к его груди. - Слышишь, не отдавай меня! Ты же обещал!
-- ...или Вы хотите, граф, чтобы она пожила в Вашем Гиньоне с малышкой Салмой?
Николя отшатнулся, как от пощечины и сразу как-то обмяк.
-- Только не это,.. -- прошептал он дрожащими губами, наверное, вспомнив, что-то невыносимо страшное.
-- Оливия вернется во Фракию, и будет править! Поэтому я и требую от Вас принести присягу. Или она не законная наследница? Тогда - откажитесь, но пеняйте на себя.
Первым присягнул Николя, а за ним -- другие. Подходили и, опустившись на одно колено, целовали руку, дрожащей, как осенний листок на холодном ветру, девочке.
-- Граф де Гиньон, сейчас у Вас достаточно сил чтобы навести во Фракии порядок. Считайте это первым приказом юной герцогини.
* * *
