Мягко покачиваясь на невысоких кочках, мы выехали из леса и поехали по полевой дороге.
Все окна были открыты, и мы постоянно осматривали небо, как бы кто не налетел на нас. Частенько бывало, только машина с начфином, начштаба, или еще с кем отъедет в сторону штаба дивизии, как через полчаса возвращается назад, на прицепе, или что реже своим ходом, частенько с убитыми и пулевыми отверстиями в бортах и кабине. Начштабу хоть бы хны, а начфин у нас уже третий. Не держаться они.
Один раз нам действительно приходилось выскакивать из машины и прятаться в придорожном кустарнике, удачно попавшемся во время налета, но пара охотников не обратив на нас внимание ушла дальше, кого-то атаковав в паре километре дальше.
Когда мы подъехали к месту налета, то увидели пять грузовиков и десяток убитых лежащих рядом с машинами.
Пятеро живых осматривали раненых.
— Помощь нужна? — открыв дверцу, крикнул Никифоров.
— Нет, товарищ политрук. У нас ЗиС на ходу тут медсанбат рядом увезем, — ответил вытянувшийся старшина.
— Хорошо.
Закрыв дверцу, особист приказал двигаться дальше.
Через пять километров мы свернули с дороги, и направились по полевой дороге к далекому лесу.
— Патруль вроде, — сказал Марьин.
И действительно впереди не доезжая до лесу с полкилометра, стояла полуторка, рядом расположились пяток бойцов. Обернувшись, я увидел догонявшую нас еще одну такую же полуторку набитую бойцами.
— Сзади еще машина, — известил я.
Что такое немецкие диверсанты, сейчас уже знали, особенно их шутки в переодетых красноармейцев. Так что мы приготовились. Щелкнув курком, я положил маузер на колени.
Стоявший особняком сержант с зеленой фуражкой пограничника, махнул рукой, останавливая нас.
Дальше все произошло мгновенно.
Борт полуторки вдруг упал, и из кузова ударила струя пулеметного огня. Но били не по нам, я это сразу заметил, когда Марьин дал по газам, дергаясь от попавших в него пуль, стреляли по догнавшей нас машине, из которой уже прыгали бойцы, и падали обливаясь кровью.
Все это я заметил в доли секунды, через заднее окно, пока машина подпрыгнув по попавшему под колеса «пограничнику» уносилась прочь.
Вдруг машина задергалась и свернула в кусты. В последний момент я заметил что руль держит Никифоров, управляя машиной, а голова Марьина безвольно упала на грудь покачиваясь в такт движения.
Нога убитого сержанта продолжала давить на педаль, из-за чего машина не смотря на то что получила серьезное повреждение продолжала стуча сбоившим мотором уносить нас от врагов.
Вдруг мотор заглох, и наступила тишина, да шум покрышек по лесной дороге, куда мы докатились, благо Никифоров успел поставить на нейтралу.
— Уходим. Помощь их на долго не задержит, — крикнул особист, и первым выкатился из остановившейся машины. Я немедленно последовал за ним держа наготове пистолет. Обернувшись, я посмотрел в сторону засады, где продолжался бой, но было слышно, что он идет к окончанию.
— Думаете, они наших уже подавили? — спросил я, наблюдая, как он осматривает сержанта и достает из кабины карабин и пару гранат.
— Там зубры. Видел, как они стреляли по нам? В Марьина попали шесть раз, чудо, что он сто метров сам смог проехать. В меня не стреляли, боялись тебя задеть, но по мотору палили.
— …'боялись меня задеть»? Вы хотите сказать что это на меня охота идет?
— Думаешь на меня? Это ты личный враг Германии, а не я. Повезло с теми бойцами, что нас догнали, если бы не они, то…
— Машина, — воскликнул я услышав завывания быстро приближающегося движка. Посмотрев на дорогу, я увидел как в нашу сторону вихляя на пробитых колесах несется полуторка диверсантов с ними самими в кузове.
— Уходим!!! — внезапно крикнул Никифоров и мы рванули вглубь леса.
Мы бежали по лесу, напрягая все силы, пока не наткнулись на бурелом, что немедленно замедлило наше передвижение.
— Тут тропа, — крикнул я Никифорову который крутил головой пытаясь найти выход или обходной путь, но мы попали в этакую подкову, так что выхода не было, только назад, пока я не заметил зверину тропу, уходящую под упавшее дерево.
— Давай первым, — велел он, тревожно гладя назад. По всем прикидкам немцы уже должны были показаться, но их почему-то не было.
Идти по тропе было невозможно, сперва мы позли метров сто по-пластунски, но потом стало получше, кое-где приходилось идти, то сильно согнувшись, то по-гусиному.
— Перекур, — тяжело дыша, выдохнул особист, положив автомат так, чтобы можно было стрелять в тут сторону, откуда мы только что приползли.
— Я честно говоря охреневаю от такой ситуации, бегаем от немцев, и где!!! В своем же тылу! — изумленно покачал я головой.
— Тише говори, и старайся не сбивать дыхание, — велел хмурый Никифоров.
— У меня с дыханием все в порядке, — ответил я уже тише.
— Да знаю. Каждый день спозаранку вокруг аэродрома бегаешь, часовых пугаешь.
— Здоровый дух в здоровом теле, — был мой ответ.
— Отдохнул? — и поймав мой насмешливый взгляд, сказал, — пошли дальше.
В конце бурелома, когда мы перебрались через глубокий овраг, нам снова пришлось ползти под стволами упавших деревьев, и веток, стараясь сильно не шуметь.
— Все, вроде дальше обычный лес, — сказал я, выглядывая из кустарника, куда вывела нас тропа.
— Значит, правильно в то ответвление не свернули, а то черт его знает, куда бы он нас привела.
Внимательно осмотревшись, мы прикрываясь деревьями двинули дальше.
— Говорят где-то, — остановившись, сказал я, внимательно прислушиваясь.
— Там вроде, — указал особист стволом автомата направление.
— Наши?
— Сейчас узнаем, давай за мной.
Дальше лес выходил на дорогу, где стоял строй бойцов, по моим прикидкам не меньше батальона. Я посмотрел на хмурого Никифорова, он кинув на меня взгляд велел лечь на землю и ползти за собой.
Отодвинув стволом маузера мешавшую мне смотреть ветку, я с интересом стал наблюдать за происходящим. То, что мы поступили правильно, я понял только тогда когда услышал пламенную речь командира НКВД с перевязанной головой, рядом стоял мотоцикл с люлькой, на котором он видимо приехал.
— …убили нашего героя… летчика Вячеслава Суворова. Преследование немецких диверсантов не дало успеха. Подразделение попало в засаду и понесло большие потери. Так что слушайте мой приказ. Диверсантов уничтожить. После боя их выжило двое. Один в форме политрука ВВС, другой лейтенанта ВВС, преступники вооружены и очень опасны, поэтому, как только их обнаружите огонь на поражение.
После чего он что-то сказал рядом стоявшему командиру, тот тут же заорал.
— Батальон! Слушай мою команду! Первая рота цепью…
— Уходим быстро, — тихо прошептал Никифоров.
— Может выйти и сказать, что это я Суворов?
— Они тебя сперва свинцом нашпигуют, а потом смотреть будут, кого подстрелили. Уходим.
Мы снова отползли, после чего прикрываясь деревьями стали уходить вглубь леса.
— Не ожидал я от них такой наглости, это же надо наших же бойцов направили на наши поиски, а? Каково? — качал головой на ходу бежавший рядом особист. Видимо он до сих пор никак не мог придти в себя
