національной одежд? [4]. (Но такъ какъ пути сообщенія y насъ въ ту пору были очень первобытны, то выписанныя «пары», особенно изъ отдаленныхъ м?стностей, прибывали довольно м?шкотно; тотчасъ же по прибытіи он? замыкались въ особомъ зданіи на такъ-называемомъ 'Слоновомъ двор?'. (Дворъ этотъ, находившійся въ конц? третьяго Л?тняго сада около Симеоновскаго моста, на томъ, приблизительно, м?ст?, гд? въ настоящее время стоитъ циркъ Чинизелли, получилъ названіе «Слоноваго» отъ содержавшагося тамъ инд?йскаго слона.)
Недоброжелатели Волынскаго не упускали между т?мъ случая прохаживаться на его счетъ, какъ руководителя этой шутовской зат?и. Ядовит?е другихъ подтрунивали надъ нимъ двое: адмиралъ графъ Головинъ, который не могъ простить Артемію Петровичу открытіе имъ злоупотребленій въ адмиралтейств?, и бывшій посланникъ нашъ въ Париж?, а въ данное время оберъ-шталмейстеръ Высочайшаго Двора князь Куракинъ, враждовавшій съ нимъ на личной почв?. Желая угодить своему давнишнему «протектору», Тредіаковскій сочинилъ про Волынскаго тяжелов?сную, но довольно злую п?сенку, а Куракинъ позаботился распространить ее между придворными; среди т?хъ нашлись, конечно, услужливые люди, подсунувшіе стихотворный пасквиль самому Волынскому. Вспыльчивый и крайне самолюбивый, Артемій Петровичъ былъ страшно взб?шенъ — не столько даже на Куракина, сколько на самого автора пасквиля.
— Блоха в?дь, а туда же — кусаться! — говорилъ онъ своимъ пріятелямъ. — Попомнитъ онъ еще меня!
— Невеличка блошка, а спать не даетъ, — отозвался Еропкинъ. — Да не много ли чести блох?, что ты такъ сердишься на нее?
— Rira bien, qui rira le dernier (хорошо см?ется, кто посл?днимъ см?ется), — ут?шалъ съ своей стороны Лестокъ.
Наконецъ-то, въ начал? января (1740 г.), когда въ разныхъ м?стахъ Невы стали вырубать ледъ для городскихъ ледниковъ, по середин? р?ки противъ Петропавловской кр?пости была отгорожена большая площадь для добычи самаго чистаго строительнаго матеріала, а между дворцомъ и адмиралтействомъ былъ поставленъ деревянный заборъ вокругъ м?ста, нам?ченнаго для Ледяного дома. Обитатели двухъ верхнихъ этажей Зимняго дворца им?ли бы, впрочемъ, возможность смотр?ть и поверхъ того забора, если бы только окна дворца, обращенныя на Неву, значитъ на С?веръ, отъ сильныхъ крещенскихъ морозовъ не покрылись ледяными узорами. Обледен?ли окна и въ комнатк? Лилли Врангель; но барышню нашу это не затрудняло: она вл?зала на подоконникъ и высовывалась изъ форточки. Такъ она изо дня въ день могла сл?дить за т?мъ, какъ постепенно выростаетъ и разукрашивается Ледяной домъ.
Длиною домъ былъ въ 8 саженъ, шириною въ 2 1/2 и вышиною въ 3. Накладывались ледяныя плиты какъ кирпичи, одна на другую, обливались тотчасъ водой и силою мороза скр?плялись прочн?е, ч?мъ лучшимъ цементомъ. Когда ледяное зданіе было доведено до крыши, то впереди оно украсилось ледянымъ крыльцомъ съ р?знымъ фронтисписомъ, а крыша — ледяной галлерейкой съ ледяными статуями. По четыремъ угламъ дома воздвигались ледяныя пирамиды, по сторонамъ крыльца появились ледяныя пушки и мортиры, а передъ ледяными же воротами съ горшками ледяныхъ цв?товъ и сидящими на нихъ ледяными птицами — два большихъ ледяныхъ дельфина. Въ посл?днихъ же числахъ января около дома, откуда ни возьмись, выросъ вдругъ громадный ледяной слонъ, а на спин? y него и по бокамъ — по ледяному персіанину.
Лилли такъ загляд?лась на это посл?днее чудо, что не разслышала даже, какъ позади ея отворилась дверь, и зам?тила вошедшую только тогда, когда та взяла ее за талію и стащила съ подоконника.
— Ахъ, это вы, Юліана?
— Съ ума ты сошла, моя милая, что въ такой морозъ высовываешься изъ форточки!
— Въ деревн? я къ морозу давно привыкла, — отв?чала съ беззаботнымъ см?хомъ Лилли, затворяя форточку, — а теперь св?титъ еще солнце… И какъ хорошъ теперь на солнц? Ледяной домъ: точно весь хрустальный! А эти дельфины, этотъ слонъ… Выгляните сами только на минуточку…
— Чтобы схватить воспаленіе легкихъ? Благодарю покорно! — сказала Юліана. — Другое еще д?ло, если бъ въ шуб? побывать тамъ на м?ст?…
— Дорогая Юліана! вотъ было бы чудно! Пойдемте сейчасъ, уговоримъ принцессу…
Лилли такъ порывисто обняла и поц?ловала чопорную фрейлину, что та не усп?ла даже уклониться и не знала, сердиться ей или н?тъ.
— Ну, ну, ну! Ты все забываешь, что ты уже не ребенокъ, а большая барышня, и не въ деревн?, а во дворц?.
— Но вы попросите принцессу, да? Она сама, можетъ быть, тоже пойдетъ съ нами?
Юліана уже не упорствовала. Анна Леопольдовна, какъ всегда, отдыхавшая на своей отоманк? съ романомъ въ рукахъ, выслушала об?ихъ съ обычной флегмой, но отъ пос?щенія съ ними Ледяного дома наотр?зъ отказалась.
— Скоро и безъ того в?дь увидимъ. Свадьба карликовъ будетъ уже 6-го февраля; остается, стало быть, всего дв? нед?ли.
— А потомъ опять ее отложатъ! — воскликнула Лилли. — В?дь сперва назначили ее въ январ?, на канун? дня рожденія государыни…
— Да; но въ этотъ же день будетъ торжественное вступленіе нашихъ войскъ. Волынскій совершенно правъ, что такому національному торжеству не вм?стно быть въ одинъ день съ шутовскою свадьбой. Если же вамъ, мои милыя, ужъ такъ не терпится осмотр?ть этотъ Ледяной домъ, то ступайте туда одн? безъ меня.
— Да безъ васъ, принцесса, насъ туда не пустятъ!
— А я скажу Эйхлеру.
Эйхлеромъ, который, въ качеств? не только секретаря Волынскаго, но и тайнаго секретаря самой государыни, постоянно бывалъ y нея за приказаньями, д?ло было ей доложено, и съ ея стороны отказа въ столь скромной просьб? насл?дницы престола, разум?ется, не было. Самъ Эйхлеръ вызвался быть путеводителемъ гоффрейлины принцессы.
Когда они втроемъ: Юліана, Лилли и Эйхлеръ, морознымъ, но солнечнымъ утромъ спустились на Неву къ Ледяному дому, то y ледяныхъ воротъ, къ немалому удивленію Лилли, ихъ встр?тилъ ея товарищъ д?тства, Самсоновъ, притомъ не въ лакейской уже ливре?, а въ довольно щегольской суконной однорядк? и въ м?ховой шапк?.
— Да вы откуда его знаете? — спросилъ по-н?мецки Эйхлеръ Лилли. Та объяснила.
— То-то онъ такъ просилъ меня взять его сегодня съ собой! — улыбнулся Эйхлеръ. — Могу съ своей стороны засвид?тельствовать, что такого 'молочнаго брата' вамъ нечего стыдиться: я нашелъ въ немъ очень полезнаго сотрудника.
— Но в?дь онъ — камердинеръ г-на Волынскаго…
— Былъ имъ. Когда мн? пришлось посылать во вс? концы Россіи требованія о присылк? «маскараднаго» персонала для шутовской свадьбы, y меня не достало переписчиковъ. Тутъ оказалось, что Самсоновъ ум?етъ тоже писать, и почеркъ y него преизрядный. Съ разр?шенія моего шефа, я привлекъ его къ переписк?; потомъ и къ сведенію счетовъ; а наконецъ и ко всему маскарадному д?лу, потому что никто лучше его не знаетъ объясняться съ этими безмозглыми инородцами. Господь его в?даетъ, какъ это онъ подлаживается къ ихъ младенческимъ понятіямъ, какъ ум?етъ втолковать имъ все, что нужно. Словомъ, молодецъ на вс? руки! — заключилъ Эйхлеръ и покровительственно похлопалъ Самсонова по плечу.
— Не понимаю, г-нъ Эйхлеръ, какъ вы можете говорить такъ много на мороз?! — зам?тила Юліана, пряча свой покрасн?вшій уже носъ въ муфту.
— А вы, баронесса, озябли? Простите великодушно! Сейчасъ затоплю для васъ каминъ.
— Это гд??
— Да тутъ же въ Ледяномъ дом?.
— Ледяной каминъ?
— Да, и ледяными дровами. Прошу за мною.
Проведя ее на крыльцо Ледяного дома, а оттуда въ одну изъ двухъ комнатъ, онъ зажегъ въ ледяномъ камин? ледяныя же пол?нья, облитыя, какъ потомъ разъяснилось, нефтью.
Т?мъ временемъ Лилли и ея 'молочный братъ', стоя на двор? передъ ледянымъ слономъ, заболтались о порученныхъ надзору Самсонова инородцахъ и прибывшихъ вм?ст? съ ними животныхъ. Особенно заинтересовали Лилли само?дскіе олени.
