бы не пропал. И Юра Гагарин тоже не боялся -у него за плечами был индустриальный техникум. Надо сказать, что комиссия была действительно строгая - из 2500 кандидатов отобрали всего 20. Но даже из них семь человек позже отчислили из-за открывшихся в ходе подготовки отклонений в здоровье.
- Но ведь «гагаринский» отряд космонавтов состоял из 12, а не из 13 человек…
- За две недели до полета Гагарина погиб лейтенант Валентин Бондаренко.
- Как эту смерть восприняли будущие космонавты?
- Для нас, конечно, смерть Вали стала тяжелым ударом. В отряде его звали «Колокольчик» - он пел чисто и был среди нас самым младшим. Но, говоря откровенно, в том, что случилось, есть и его вина. В барокамере, где он в течение 10 суток проходил различные тесты, стояла обыкновенная электроплитка - на всякий случай, если будет холодно или если он захочет подогреть что-нибудь из пищи. Когда закончился очередной сеанс снятия медданных. он снял с руки датчик, протер это место смоченной в спирте ваткой и, не глядя, бросил на включенную плитку. В насыщенной кислородом атмосфере она мгновенно вспыхнула, и начался пожар. Валя очень сильно обгорел и умер часа через четыре. Его похоронили в Харькове, на родине. Тогда все это было очень секретно, но сейчас ему стоит памятник…
- Вы близко знали Гагарина?
- Близко ли я знал Гагарина? Мы познакомились, когда проходили отбор в 1959 г. В марте шестидесятого кандидатов было уже два десятка, а тренажеров мало. Тогда выбрали шестерых, которых стали готовить в первую очередь: Гагарина, Титова, Быковского, Николаева, Нелюбова и меня. В шутку нас называли «великолепной шестеркой». Я был старшим этой группы, а потом секретарем партийной организации. У нас с Гагариным очень похожие биографии. Юра был моим другом. Вообще, у меня в жизни было три настоящих друга: Гагарин, Титов и Шо-нин. Никого из них уже не осталось. Мы все жили в одном бараке, разделенном на комнатки. Старшая Юрина дочь, Лена, когда мы возвращались с работы, часто бежала ко мне, раскинув ручонки: «Дядя Па-са!». Гагарин признавался, что даже ревнует немного. Когда его запускали, в бункере было пять человек: Сергей Павлович Королев, руководитель подготовки космонавтов Николай Петрович Каманин, двое пускающих - Воскресенский от промышленности и полковник Кириллов от военных, а пятый - я. В мои функции входила связь с Гагариным. В случае аварийной ситуации на борту я должен был сказать кодовое слово, и космонавта катапультировали бы.
- За последние годы многое из того, что составляло систему ценностей советского образа жизни, утратило былое значение. А Гагарин был одним из главных наших символов…
- Прежде всего, Юра был человеком, личностью, которая до сих пор вызывает удивление и восхищение. Говорят, чтобы узнать человека, надо дать ему или власть, или славу. А если, не дай Бог, и то, и другое - это страшное испытание. Далеко не все выдерживают. Но Юра выдержал. Как человек, он возмужал буквально на глазах. Встречался на разных уровнях, от рабочих до президентов, и везде быстро и просто находил общий язык. Поэтому, наверно, его часто пытались представить как «простого советского парня». Но Гагарин был не так прост… Он продолжает значить для нас очень много независимо ни от каких идеологических установок.
- Наверное, в жизни Юрия Алексеевича еще многое предстоит понять, а уж смерть его и вовсе загадочна.
- Действительно, причина гибели Гагарина и Серегина до сих пор считается неустановленной. Есть много версий происшедшего под Киржачем 28 марта 1968 г.: от попадания их МиГ- 15УТИ в спутный след другого самолета до вмешательства инопланетян.
«Великолепная шестерка» первых космонавтов: Г.Г.Нелюбов, В.Ф.Быковский, Ю.А.Гагарин, А.Г.Николаев, Г.С.Титов, П.Р.Попович
Но все они неубедительны. Анализируем: Гагарин, находясь на высоте 4200 м, докладывает руководителю полетов о завершении выполнения задания и получает «добро» на заход на посадку. Ровно через 60 секунд они врезаются в землю. Оба летчика в момент удара были в сознании, так как пытались вывести машину из пикирования - им не хватило где-то 250 м высоты. В инструкции написано, причем написано кровью: если до 2500 м самолет не вышел из опасного положения - срочно катапультироваться. Они даже не пытались этого сделать, что видно по найденным фрагментам кресел. Напрашивается вывод (это мое личное мнение, подчеркиваю) - произошло нечто, что привело к временной потере сознания обоими летчиками одновременно. Они пришли в себя, когда катапультироваться было уже поздно. Они поняли, что не успеют покинуть самолет, и пытались вывести его из пикирования, несмотря на минимальные шансы.
- Но что могло произойти?
- А вы отвергаете версию, что потеря сознания летчиками была организована специально? Я не исключаю, что кому-то это было нужно. Уверен - пройдет пятьдесят, сто лет, и мы узнаем тайну гибели Гагарина. Так же, как через столетие узнали причину смерти Наполеона. Где-то хранятся какие-то документы - их когда-нибудь найдут.
- Вы довольны своей космической биографией?
- Мне повезло: я не только был в первом отряде, но вместе с Леоновым и Быковским готовился в качестве командира экипажа к облету Луны. Знаете, мы могли сделать это на год раньше американцев, но руководство испугалось повышенного риска. Поэтому летавшие к Луне «Зонды» так и остались беспилотными, хотя, по сути, представляли собой те же «Союзы». Дело в том, что возвращаясь к Земле, они гасили свою вторую космическую скорость за счет «нырка» в атмосферу, затем выходили на круговую орбиту и приземлялись в Казахстане как обычно. Но чтобы все это проделать, траектория «Зонда» при приближении к Земле должна была лежать внутри конуса с углом раствора всего в 1 минуту! Малейшая ошибка, и аппарат либо навсегда улетал в космос, либо падал в Индийский океан. Мы, космонавты, были уверены, что если бы полет проходил в пилотируемом режиме, то многие ошибки можно было бы исправить, и в целом риск снижался. Мы даже письмо написали в ЦК, чтобы разрешили полететь. Но никто не взял на себя ответственность, а потом американцы нас опередили. А я до сих пор уверен, что получилось бы все очень хорошо.
Для отработки дальней радиосвязи на очередном «Зонде» приемник был соединен с передатчиком. Когда стало ясно, что мы уже не полетим, я выдал такой номер: заговорил так, как будто я на Луне. «Зонд» все это воспринял, а с той стороны Луны передал, У американцев, запеленговавших передачу, случился настоящий переполох - кто-то поторопился доложить президенту Никсону, что Попович на Луне. Позже его советник по космосу астронавт Фрэнк Борман прилетел в СССР и, заметив меня у самолета, погрозил кулаком: «У-у, космический хулиган!»
- А как сложились судьбы других первых космонавтов?
- Всего из первого отряда из 12 слетавших шестерых уже нет в живых. Вот что интересно - из отчисленных тоже шестерых нет. Все, кто жив, - на пенсии. Все в больших званиях. Даже девочки, которые готовились вместе с Терешковой, и те полковники. Кроме самой Валентины, она - генерал. Я, когда встречаю ее где-нибудь на приеме, начинаю ходить вокруг и заглядывать. Она мне: «Ты чего?». А я отвечаю: «Лампасы ищу!».
- Действительно, все командиры наших космических кораблей - офицеры ВВС. Говорят, что военная тематика занимала в советской космической программе ключевое место. Это так?
- Это преувеличение. Наиболее военными были станции «Салют-3» и «Салют-5», на первой из них, на которой мы летали вместе с Артюхиным, даже стояла экспериментальная пушка для самообороны. Но даже на этих станциях военные задачи, в основном, разведка, занимали 50-60% от общего объема работ. На остальных же станциях практически ничего военного не было.
