— Жалко, что он мне не отец!.. Мой настоящий папочка говорил неправду.
К горлу подступил комок. За этими простыми словами таилась такая бездна детского страдания, что у Жаклин перехватило дыхание.
— Знаю. Да, Роджер не такой, ему можно верить.
Тони в упор смотрел на мать.
— Роджер говорит, ты хочешь со мной познакомиться поближе. Зачем? Я должен уехать с тобой?
— Все зависит от тебя, — мягко сказала она. — Мне бы этого очень хотелось, но только если ты согласишься.
— Хорошо, — быстро сказал Тони, — потому что я никуда от Роджера не поеду.
Жаклин с трудом подавила обиду.
— Не беспокойся, сейчас я хочу только одного — подружиться с тобой.
— Тебе нужны мои деньги? — с подозрением спросил мальчик.
— Разумеется, нет! — Жаклин снова покраснела, теперь — от досады. — У меня своих денег предостаточно. Выброси, пожалуйста, из головы эту глупую мысль раз и навсегда.
Последнюю фразу она произнесла более резко, чем намеревалась. Это все из-за Питера, какой же он все-таки подлец! Ее рука, потянувшаяся было к сыну, сама по себе отдернулась, слезы обожгли веки, из груди вырвался горький смех, больше похожий на рыдание.
— Видишь, Тони, я даже не смею дотронуться до тебя… Боюсь, оттолкнешь.
Она неловко поднялась и подошла к окну, ругая себя последними словами за несдержанность.
— Жак… Жаклин…
Услышав свое имя, впервые произнесенное тихим детским голоском, она чуть не задохнулась и порывисто обернулась. Тони повел плечами.
— Наверное, мы могли бы дружить… Хочешь?
— Очень! — радостно воскликнула Жаклин и тут же осеклась, наткнувшись на настороженный взгляд сына. Не следует забывать, что перед ней ребенок, не знающий, кому верить. Поглубже спрятав свою радость, Жаклин села на прежнее место и взяла в руки книгу. — Хочешь, почитаю? — предложила она. — Так ты быстрее уснешь.
— Там про девочку-русалку… — напомнил Тони, укладываясь на бок. — Мне дядя Свен начал читать.
Украдкой смахнув с ресниц слезы, Жаклин нашла нужную страницу…
Под утро она собрала сумку и выскользнула из палаты. Тони давно уснул, предоставив матери возможность спокойно подумать в тишине. Кажется, в их отношениях наступил перелом, хотя об успехе говорить рано. Незачем анализировать, как и почему это произошло, нужно постараться укрепить возникшее между ними хрупкое доверие.
Подавив зевок, Жаклин свернула к лифтам и застыла на месте. На стуле у стены, вытянув перед собой ноги и засунув руки в карманы элегантного пиджака, дремал Роджер. Вот это сюрприз!
Интересно, давно ли он здесь сидит и почему не зашел в палату? Даже не переоделся, хотя, вероятно, заглянул в гостиницу и обнаружил ее отсутствие.
Жаклин ступала почти бесшумно в своих парусиновых туфлях без каблуков, но Роджер открыл глаза, повернул голову в ее сторону, встал и молча смотрел, как она подходит. От его внимательного взгляда не укрылась бледность ее осунувшегося лица и темные тени под глазами.
— С ума сошла? Думаешь, Тони будет лучше, если ты сляжешь? — пробормотал он.
Жаклин, проходя мимо него к ближайшему лифту, возразила:
— Обойдется.
— Трудно поверить, глядя на тебя… — усмехнулся Роджер и двинулся за ней.
Жаклин слишком устала, чтобы терпеть его насмешки.
— Неужели ты не в состоянии понять, что иногда мне просто необходимо побыть рядом с Тони, чтобы убедиться: все это не сон?
Когда двери лифта раскрылись, Роджер, взяв Жаклин за руку повыше локтя, провел в кабину и нажал кнопку цокольного этажа.
— Это не сон, — сказал он. — Неужели тебе нужно все время искать этому подтверждение?
— Еще как нужно! Тебе, видно, этого не понять. — Жаклин отвернулась, губы у нее задрожали.
Они вышли из здания больницы навстречу солнечному летнему утру.
— Машина вон там… — Роджер махнул рукой в сторону стоянки.
Жаклин чувствовала усталость, но одновременно и удовлетворение. Когда Роджер, обогнув машину спереди, уселся за руль и завел мотор, она немного помолчала, но все же не выдержала:
— Как прошел обед?
— Великолепно…
Не очень-то разговорчив. Жаклин уставилась в окно. Вряд ли он расскажет ей подробности своего свидания.
— Приехал за мной… Проверяешь?
— Я сразу догадался, где ты. Хотел отвезти домой. Ничего больше. Надеялся, ты оценишь мою заботливость…
— Обед, конечно, затянулся и плавно перешел в бурную вечеринку до утра… — съязвила Жаклин и чуть не откусила себе язык, услышав довольный смешок Роджера.
— Что ты себе вообразила? Ночь страстной любви? Хелен была бы польщена, скажи я ей об этом.
— Хелен? — насторожилась Жаклин.
Зеленые глаза Роджера скользнули по ее лицу.
— Специалист по маркетингу. Я с ней иногда советуюсь. Хелен угостила меня царским обедом, а потом мы несколько часов провели в страстных спорах о преимуществах разных методов вторичного использования отходов производства.
— Всю ночь?
— Часов до двух. Остальное время я потратил на то, чтобы приспособиться к крайне неудобному стулу в больничном коридоре.
Жаклин не верила собственным ушам.
— Почему?
— Считай, что это благородный жест с моей стороны. Понятия не имел, когда ты вернешься. Мне очень не нравится твоя манера разгуливать ночью по городу. В это время по улицам бродят разные подозрительные типы.
— Что тут скажешь… — Жаклин растерялась: такой заботливости она не ожидала.
— Молчи и обуздай свою страсть к бродяжничеству, пока мы не заберем Тони домой. Там безопаснее.
Жаклин не стала спорить: он затронул гораздо более интересную тему.
— Все собиралась спросить… Где ты живешь в Ланкашире?
— Долина грез, прелестная деревушка Лоудэй…
— Что ж, если Тони на следующей неделе выпишут, мне следует уже сейчас связаться с агентством по продаже недвижимости.
Не забыть бы купить карту, подумала она.
— Это еще зачем? — резкий вопрос Роджера прервал ее размышления.
— Подыскать подходящий дом.
Роджер, чертыхаясь, свернул на стоянку возле гостиницы, заглушил мотор и повернулся к Жаклин с искаженным от гнева лицом.
— По-моему, следовало бы пожить с Тони хоть какое-то время, прежде чем удирать…
Жаклин вспыхнула от гнева.
— Удирать? Мне просто надо где-то жить. Как нам обоим известно, Тони будет жить в твоем доме — во всяком случае, пока, — где меня вряд ли примут с распростертыми объятиями.
— Тем не менее, именно там ты и поселишься! — тоном, не допускающим возражений, заявил
