— Дай, — сказал я, а он плеснул мне водки в ладонь. Я закрыл глаза и омылся сливовицей.
— Лучше, — попытался встать, но зашатался, и Курносу пришлось меня придержать.
Я оперся о ствол. Ощущал, что весь трясусь, словно проснулся в заледенелой избе после ночной пьянки. Ничего не болело, но казалось, каждая часть моего тела распадается на кусочки.
— Курнос, спасибо.
Он кивнул.
— Что мне делать, Мордимер?
— Арестуй… его, — ответил. — Я тут подожду… минутку.
Сил отдавать приказы не было, а приказывать было что. К счастью, Курнос и сам знал, что делать.
— Колодки, да? Кляп? Охрана на всю ночь? Увозим его в Хез, верно?
— Да, — ответил я. — Давай уже ступай.
Наверное, я уснул, поскольку, когда открыл глаза, стояла ночь, а мой плащ и волосы были мокрыми от росы. Глянул на луну, сиявшую ярким серебристым светом, и поднялся. Глубоко вздохнул.
— Еще один такой колдун, и будут тебя соскребать лопатой, бедный Мордимер, — прошептал сам себе.
Дом Йоахима Гунда стоял темен и пуст. Я поволокся к дровяному сараю. Короткий сон дал передышку, поэтому, несмотря на головокружение, шагать удавалось. Я заглянул в тайник и увидел, что за ровно сложенными дубовыми колодами уже нет стены, есть лишь деревянная перегородка с невысокими, приоткрытыми дверками.
Не спеша, я передвинул колоды, освобождая проход. Толкнул дверки. За ними была уютно обставленная комнатка. Стояли в ней обтянутое адамашком кресло, секретер красного дерева, а также круглый столик. На крепких полках — переплетенные в кожу книги, пол застилал ковер с толстым ворсом. И все бы выглядело совершенно невинно, когда б не факт, что на ковре была вышита пентаграмма. Я снял с полки первую попавшуюся книжку. Толстая телячья кожа и блестящие золотом буквы.
— «
Снял вторую книгу.
— «Cursae Satanis».
Буквы на этот раз блестели серебром, а оправа была старой и потертой.
— Чудесная подборка, — сказал я, обращаясь к самому себе.
Остальные книги были сходного содержания. Большая часть говорила о чернокнижии, накладывании проклятий и призыве демонов. Одна была посвящена астрологии, другая — лечебным микстурам и ядам, нашел я здесь и томики, вводящие в тайны анатомии. Эти были из разрешенных. Однако часть книг уже долго — порой и много десятков лет — находились в церковном индексе, а остальные не могли попасть даже туда, поскольку Церковь не желала официально признавать, что они существуют. Ясное дело, мы, инквизиторы, должны были о них знать, но от простых людей те секреты тщательно скрывались. И как Гунд сумел получить доступ к столь большому и бесценному собранию? Вопрос, ответ на который мы узнаем в Хезе. Дело было слишком серьезным, чтобы заниматься им тут, на месте, а Йоахим Гунд — слишком опасным человеком, чтобы позволить ему умереть без подробной исповеди.
Я уселся в кресло и задумался. Вот как сплетаются человечьи судьбы. Случайный визит в занюханный городок, случайная встреча с толпой, ведущей на казнь колдунью, мое желание прояснить дело… Может, и не случайное, но я знал, что не всякий инквизитор стал бы морочить себе голову расследованием. И среди нас случаются дурные пастыри. А ведь прибудь мы днем позже, от Лоретты остался бы лишь мокрый пепел подле металлического столпа посреди рынка. А прибудь мы днем ранее, проехали бы сквозь городок, может, просто оставшись на ночь в трактире, и тогда все представление оказалось бы скрыто от нас, а дело завершили бы после того, как мы покинули бы город.
Но мы-то оказались в Фомдальзе именно в тот момент, в который и должны были оказаться. И вскрыли серьезный гнойник, милые мои. И кто теперь скажет, будто Ангелы не заботятся о том, чтобы направлять наши пути?
Я неспешно листал книги. Для человека необученного уже один взгляд на них мог оказаться убийственным. Ибо как отказаться от силы? Как отказаться от власти над человеческой жизнью, над чувствами? Ха! Хороший вопрос. Задумываетесь ли вы, милые мои, не искушаются ли порой инквизиторы воспользоваться запретным знанием? Ох, искушаются, и часто. А некоторые, к своей беде, перед тем искусом еще и не могут устоять. Иногда даже из благих побуждений — но черную магию нельзя использовать для добрых дел. Только не всякий это понимает, несмотря на годы обучения и советы мудрых наставников. Инквизиториум не вытаскивал эти случаи (скажем честно, все же довольно редкие) на всеобщее обозрение. Вы ведь не думаете, что инквизитора могут сжечь на костре на потеху черни? Его забирают в одно из наших секретных, специально обустроенных мест, где трудятся вернейшие из верных и довереннейшие из доверенных. Например, в монастырь Амшилас. И там, с любовью и сочувствием, говорят с ними до тех пор, пока не признаются во всех грехах и не откроют, как так вышло, что сбились с пути закона на тропу беззакония. А когда уже не будут иметь ни единой собственной мысли, дозволено будет им умереть смертью, полной очищающей боли.
Наконец я нашел запись, которая мне требовалась: которую с таким успехом применил доктор Гунд. Процедура наложения проклятия «белых червей» была сложной, а запись о ней путаной и не до конца понятной. Ничего. Доктор подробно расскажет, как проводил эксперименты. Признаюсь вам, милые мои, что мы не просто так ищем чародейские книги. Простецам кажется, что мы их уничтожаем. Нет ничего более далекого от правды. На кострах горят фальсификаты или экземпляры книг, копии которых уже у нас есть. Поскольку в прекрасно охраняемой библиотеке Инквизиториума, в стенах древнего монастыря Амшилас, имеются все они — все запрещенные сочинения. О воскрешении мертвых и призыве демонов, о проклятиях и волшебствах, о богохульных молитвах, о колдовстве и отравах. Там, под неусыпным присмотром богобоязненных монахов, стоят ряд за рядом книги, бережно хранимые старыми библиотекарями. Всякий инквизитор в конце обучения имеет право войти в библиотеку, чтобы увидеть силу зла и впервые в жизни узреть его размеры.
Скажу больше. Инквизиторы не останавливаются на знании, которое черпают из еретических, отреченных и демонологических книг. При допросах обвиняемых пишем собственные комментарии и проясняем некоторые неясные моменты наиболее сложных рецептур. А часть из них даже проверяем на практике. В Инквизиториуме якобы существует даже специальная тайная группа инквизиторов, которые проверяют всякую запись. Якобы называют их Внутренним Кругом. «Якобы» — поскольку о таком мы не должны не то что говорить — даже думать.
Я вздохнул. Пришло время покинуть милый домик доктора Гунда. Ибо оставались дела, скажем так, организационные. Я знал, что придется отказаться от дальнейшего путешествия и вернуться назад в Хез. С грузом в виде чародея и его библиотеки, что означало: бургомистр отдаст мне как минимум двух вьючных лошадей. Что ж, наверняка сделает это… Если только, испуганный арестом брата, не сбежит из города. Может, и его стоит забрать на суд епископа? А может, стоит провести первый допрос прямо на месте? Да ведь, видите ли, не совсем удобно потом везти за десятки миль человека, которого пытали. И не хотелось, чтобы умер по дороге. В конце концов, это вопрос и профессионализма…
Я встал, прикрыл дверки, а потом поставил назад дубовые плахи. Поплелся в городок, а была уже ночь, и снова начал накрапывать дождик. Я решил прежде всего заглянуть в тюрьму. Наверху, за столом, сидел Курнос, что-то прихлебывая из металлического кубка, и с крайне сосредоточенным видом тасовал колоду карт. Увидев меня, вскочил на ноги.
— Мордимер! Как себя чувствуешь? — заглянул он мне в лицо. — О-хо-хо, — добавил.
— Именно, — ответил я. — Именно так себя и чувствую. Где доктор?
— Внизу. Второй его стережет.
— Хорошо. Двигай в дом к доктору и стереги дровяной сарай. И убереги тебя Господь отойти оттуда хоть на шаг. Понял? Не в доме, внутри, но лишь в сарае!
— Хорошо, хорошо, Мордимер, я понял. Ты нашел что-то?
Я так глянул на него, что, ничего уже не спрашивая, он вскочил и кинулся к выходу. Я же прихватил со стола ключи от арестантской и открыл дверь.
