началось что-то вроде паники. И тогда главы уцелевших Семей каким-то образом… — Мар пожевал губами и надолго жутко уставился на меня, — попросили помощи у Горной Страны.
— Только не спрашивай меня, как — я этого не знаю, — быстро проговорил он.
— Продолжай, — тихо заметила я. Мар с опаской меня осмотрел — может, он ждал от меня истерики или воплей насчёт ереси — но дочь Самала да Кун дас Лоа что-то понимала в ереси, а истерики моей тут никто не увидит — хоть они все лопнут!
— Так вот, — продолжил он, — так случилось — если верить этой сказке — что бризы пошли навстречу главам Семей. Будто бы пошли — несмотря на тысячу лет войны. Они сказали, — голос Мара делался все более и более осторожным, — что они могут восстановить погибшие Семьи. Они попросили предоставить им останки каждой из утраченных Семей. Все бывшие мятежники-хупара отправились по всему материку — говорят, на эту задачу ушло три года. И когда все образцы были собраны, бризы из них создали… заново…
Тут у Мара не хватило дыхания. Я не знала, действительно ли его так волнует чудовищный смысл сказки из Тер-Карела или только вероятность, что я его заложу с этой сказкой, от которой волосы дыбом, и со всеми потрохами — например, он дважды назвал Отродий бризами и не поперхнулся. Вот так. Занятных же юнцов растят старожилы Вольной Общины Тер-Карел…
— И они создали всех нас? — спокойно уточнила я, — Которые просто аллонга, но не из Десяти?
— Угу.
— Хотела бы я знать, каким образом… Об этом твоя сказка не говорит?
Возможно, я просто хотела при помощи логики и здравого смыла переубедить Мара — и заодно себя — что это полная ерунда.
— Я так думаю, это как-то связано с генетикой, — предположил да Луна.
— Глупости какие. Законы генетики открыты лишь двадцать лет назад! Да и то случайно — об этом даже хупара знают. Никак нельзя вырастить целого человека из высохших костей! Определить, что он был родней кому-то — это да… но то, что ты рассказываешь..! откуда восемьсот лет назад такая технология..? Я уж молчу про то, что это противоречит КНИГЕ, и никто бы не взялся…
Мар внимательно глянул на меня.
— Если ты внимательно подумаешь над своими словами, ты поймешь их полный идиотизм, — мягко проговорил он, ускоряя шаг.
Я подумала, глядя в спину удаляющегося Мара.
Я была полной, законченной и зрелой дурой. По крайней мере, мне не следовало этого так явно демонстрировать!
Догнав приятеля, я снова зашагала рядом.
— Странная и жуткая сказка, — проговорила я, — Стань она достоянием общественности… это бы привело к социальной катастрофе.
— Вот именно, — подмигнул Мар, — То есть если бы удалось доказать, что это правда. Ты только вообрази — девяносто процентов аллонга должны считаться ритуально нечистыми. Вообще. Так как даже хупара ведут своё происхождение от Богов, а белые, кроме Десяти Семей — нет. Они такие же Отродья, как и бризы. Вся социальная система разваливается.
— Интересно, сохранились ли у хупара легенды про Смуту? — подумала я вслух.
Мар быстро глянул на меня.
— Кинай ничего не знает. У хупара теперь слабая устная передача.
— Ты спрашивал об этом Киная?! — изумилась я.
— Не напрямую же… да не беспокойся, такого я ему не расскажу. Не совсем же я псих.
Я кивнула. Мы направились к лечебным корпусам.
Некоторое время мы молчали, а потом Мар проговорил.
— Расскажи об этом своему офицеру. Об этом и о делишках Растана. Может быть, он что-то поймёт и защитит тебя. Он сможет. А за себя я не боюсь.
Я замерла, не донеся ногу до гравия.
— Мар? — шепотом спросила я.
— Я слышал, — мрачно проговорил он, — Вы с Растаном так орали, что глухой бы уши навострил. Эта глупая скотина шантажирует тебя, да? Санда, всё может быть очень серьёзно. Я кое-что знаю про Десять Первых Семей. Они держат в страхе даже Консорциум Дорхи. Не менее двух десятков Семей в полной зависимости от них, а ещё сотня-другая — их клятвенники. Ты не сможешь быть уверена, кто на кого работает вокруг тебя. А ещё у них есть отряды специально обученных головорезов. Они бы и КСН смяли, если бы посмели. Но прямо давить на Комитет они, видимо, пока не могут. Так что даже если этому твоему типу из КСН ничего не светит, тебе всё равно безопаснее за его спиной. Санда, я тебе как другу говорю — если хочешь жить, хоть ложись под него, но пусть он тебя прикроет. Если успеет.
Он коротко глянул на меня и ушёл, оставив меня посреди пустой дорожки.
Я стояла и не могла дышать. Меня жгла тысяча мыслей, но ни одну из них нельзя было довести до конца. По разным причинам. С трудом взяв себя в руки, я медленно зашагала следом.
Но дойти до корпуса без приключений мне не удалось: количество событий вокруг меня явно достигало состояния сингулярности.
За поворотом на скамье сидел унылый человек в тёмной больничной одежде. Гравий захрустел под моими ногами, он поднял голову — и я узнала Лапарси да Ринна. Вот так неожиданность! Я так мечтала увидеть его — с тех самых пор, как он сбежал из-под моей опёки, и вот он, голубчик, воздухом дышит! Я замедлила шаг, намереваясь поздороваться. Да ещё неплохо было бы с ним контакт свести — просто на всякий случай. Но тут случилось нечто удивительное. Наши глаза встретились, и да Ринн неожиданно разинул рот — так, словно бы он увидел меня в первый раз в жизни и увиденное потрясло его до глубины души! Моргая от удивления, я стояла посреди дорожки, а он часто и глубоко дышал, словно глазам своим не веря. Мне показалось, что ему потребовались неимоверные усилия, чтобы взять себя в руки.
Никто из нас не произнес ни звука. Онемев от смущения, я попятилась и в недоумении продолжила путь. Что такого он заметил во мне?! Впрочем, подумав, я сказала себе, что ведь я могла не иметь к его удивлению никакого отношения — просто он увидел меня и вспомнил что-то важное для себя. Ассоциации памяти и всё такое… Но почему-то я знала, что это неправда. Именно моё лицо почему-то взволновало да Ринна — он изучал его, пожирал глазами, он едва не вскочил мне навстречу, и только усилием воли остался недвижим… Почему?!
Загадки — что ещё хуже — загадки, которые жизненно важны для меня! а у меня, Боги мне помогите, не было ни единой секунды над ними размышлять!
Скрипнув зубами, я вернулась в отделение.
Стоит ли говорить, что остаток дня прошел самым жутким и безалаберным образом. Размышлять о да Растане и угрозе моей жизни было выше моих сил. Но и сама по себе история, рассказанная Маром, была потрясающей. Я думала о том, что разница в способностях закономерно порождает разницу в технологии. При этом аллонга так слепы, что не способны даже вообразить поведение и уклад расы, не следующей КНИГЕ. Они от этого просто отворачиваются. Жуть какая, Боги мне помоги… И что если мы открыли законы генетики лишь недавно — это никак, ничего, вообще абсолютно ничего не означает в плане развития неточных биологических наук за Барьерным Хребтом!!!
Там, где на всех картах Мира белое пятно. Там, где обитают не-люди.
Вы будете смеяться, но в возрасте тридцати лет я впервые серьёзно задумалась над тем, как же всё это вышло. Отец мной бы гордился, Тень его порази! Потому что сама эта мысль была полной и жуткой Богам-противной ересью. В КНИГЕ О ДЕЛАХ ДОСТОЙНЫХ всё это написано — я сомневалась в истинности её слов. Меня жгло огнём. Это было такое страшное чувство, что даже угрозы директора ушли в никуда.
Вечером в дверь позвонили, на пороге оказалась Куйли. Шоколадная мордаха моей бывшей подчиненной была невероятно замученной, аж глаза запали, а курносый нос заострился и торчал веслом. Вообще удивительно, как беднягу пропустил консьерж. Топнув ногой, я усадила девушку и расспросила. Оказалось, что пока я воевала сама с собой и с директором, произошла целая куча событий. За Куйли поначалу вступились муниципальные власти — её учеба и трудоустройство были оплачены именно там. Однако несколько телефонных звонков — чьих, Куйли, само собой, не знала — убедили чиновников в серьёзности намерений дирекции «Масийя Рунтай». Все прежние документы образованной хупары Куйли
