не мешал.
— Да. Он и проводника уже нашёл, марагского царевича, — продолжал Лил, будто и не замечая растерянности на лице Ириды. — Он телохранителем был у Лидаса. Может быть, ты и видела его хоть раз. Интересный такой парнишка… Его ещё долго все немым считали… А я с самого начала говорил, что это пройдёт, что это всё после бичевания, да после удара по голове…
— Царевич марагский? — переспросила Ирида, медленно, очень медленно начиная что-то понимать.
— Да. Он поведёт воинов Кэйдара в своё селение. Проводником у них будет…
— Айвар, да?! — Ирида, поражённая невероятностью собственной догадки, поднялась на ноги, заходила по комнате туда-сюда, попутно укачивая Тирона. — Так он живой тогда остался?
— Айвар! Да, его так зовут, кажется, — согласился Лил, провожая Ириду глазами. — Шрам на лбу, волосы до плеч, косичка с шариком из камня… Я видел его две недели назад…
— Где? — Ирида резко остановилась, как раз напротив Лила.
— Ты знаешь его? Видела раньше? — И тут Лила самого осенило, наконец-то он и сам всё вспомнил и понял. — Ты — невеста его была, ведь так? Вас ведь женили в ту ночь! И как я раньше-то не вспомнил?!
Он тоже поднялся, разволновался и сам, принялся оправдываться. А Ирида смотре-ла на него строгими, немигающими глазами:
— И как я мог забыть про вас? Он бы тоже, наверное, был бы рад знать, что ты жи-ва… Вы же — жених и невеста!.. Вы хорошо должны друг друга знать… А я и не думал как-то… Даже в голову ни разу не приходило… Это ж надо!.. А он с самого начала здесь во Дворце жил, при господине Лидасе телохранителем… И ты не виде-ла его ни разу?! Ирида, милая моя! Это ж надо!.. Такое совпадение!.. И вы не знали друг о друге…
— Где он сейчас? — спросила Ирида глухим, еле различимым голосом. Смотрела решительно. Ясно сразу: не отговоришь, всё равно пойдёт проведывать.
— В дворцовой тюрьме. Под землёй. Надзиратель проводит, если скажешь, что от меня… Но я бы не советовал… Он сейчас… — Лил не договорил, сам себя оборвал на полуслове. — И господин Кэйдар будет сердиться, если узнает… Ему такое не понра-вится…
* * *
Ирида всё равно пошла. Не в этот день, правда, в следующий. Вечером, когда при-слуги в коридорах меньше всего.
В тёплую шаль закуталась, спрятала лицо и открытые до плеч руки. Дрожала от нетерпения и от холода, от нервного беспокойства.
Кто он ей, этот мараг Айвар? Муж несостоявшийся! Знакомы-то всего один день, а волновалась при мысли о скорой встрече. Почему? С чего бы это вдруг? Зачем он ей сейчас?
Да, он единственный, кто тебя связывает с прежней жизнью. Он помнит тебя той, молодой, наивной, беспечной девчонкой. Да и сам он, наверняка, уже не тот застен-чивый мальчик с милой ямочкой на правой щеке. Он ведь чужой тебе, этот мараг Айвар! Что ты скажешь ему при встрече? Что стала рабыней человека, убившего твоих отца и брата? Что родила ему сына? Что он был твоим первым мужчиной, а та брачная ночь не принесла вам двоим ничего, кроме несчастья и боли? Только сва-дебный обряд — больше ничего! — связывает вас. Так к чему тогда всё это?
Ирида не искала ответов на вопросы, просто знала одно: она должна его увидеть! Он должен знать, что она рядом, они оба должны это знать. Освободить друг друга от той брачной клятвы, данной перед богами и близкими людьми.
Но он? Как же он решился вести в свои земли Кэйдара и его людей? И это после того, чему он сам был свидетелем? Неужели не боится за своих соплеменников? Чем Кэйдар прельстил его? Деньгами? Свободой? Жизнью? Чего ему пообещали? Всё равно не должен он соглашаться на это. Стать предателем? Погубить своих родных ради спасения своей собственной жизни? Нет! Что-то тут не так! Не может быть такого. Айвар не из таких! Хотя?.. Что ты знаешь о нём? Ничего!
Охрана пропустила её без лишних вопросов, тюремный надзиратель — худой сон-ный и седой, с седой щетиной на впалых щеках — остановил деловым вопросом:
— Ты, красавица, верно, от госпожи от нашей?
— Я от Лила, от лекаря… Навестить марага…
И он повёл её дальше сам, больше ни о чём не спрашивая, сообщил только:
— А он уже ничего… И руки подживают…
Широко распахнул тяжёлую дверь, пропустил гостью вперёд, передавая ей из рук в руки масляный светильничек.
Первый шаг Ирида сделала не сразу — задохнулась от запаха, вернее, от вони, уда-рившей в лицо. Грязь, сырость, холод. И воспоминания о тех днях на корабле, смрадная вонь трюмов, набитых людьми. Но мысли о том, чтобы повернуть назад, даже не возникло.
Они очень долго в полном молчании глядели друг на друга. Пламя светильника плясало в расширенных зрачках царевича. Несчастный. Сейчас его было трудно узнать. Какие страдания, какие испытания пережил он за эти полтора года? Поху-девший до изнеможения, со следами жестоких побоев на теле и на лице, грязный и оборванный.
Они пытали его, неожиданно поняла Ирида. Бедняга. Поэтому он согласился. По-сле пыток и побоев…
— Я искал тебя… — признался Айвар; он глаз не мог отвести, смотрел с изумлением Ириде в лицо. Вся её фигура тонула в полумраке, крошечное пламя светильника не могло с ним справиться, и от этого появление виэлийской царевны здесь, в грязной камере, казалось бредом.
— Я всё время была здесь… рядом… — Ириду немного удивила неподдельная радость на лице марага, изуродованном следами побоев. Позеленевшие пятна синяков на скулах и на подбородке, опухшие губы, рассечённые ударом бровь и нижняя губа. И он улыбался! Улыбался ей разбитыми губами. Он по- настоящему обрадовался ей.
Айвар сидел на полу, привалившись спиной к сырой и холодной стене, кисти рук прятал под мышками. Перекатился на колени, попытался подняться, опёрся о пол левой рукой. И тут же со стоном откинулся назад, чуть не падая на спину. Ирида подхватила марага под локоть правой руки, помогла выпрямиться.
Его смутила эта беспомощность, собственная слабость, он даже забыл, о чём спро-сить её хотел. Ирида сама заговорила:
— Мне говорили, ты погиб… Тебя не видели среди пленных… Тогда многие погиб-ли… Я думала, что совсем одна осталась… А теперь? Что будет с тобой, Айвар? Что тебе Кэйдар говорит?
— Кэйдар? — Айвар задумался, нахмурил брови, рукой, обмотанной грязной тряпкой, убрал со лба давно не мытые волосы, попадающие в глаза. Соображал он туго, будто не до конца расслышал вопрос. Или плохо понимал аэлийский язык. А потом спро-сил сам, и радость на его лице сменилась тревогой:- Да, Кэйдар… Он обижал тебя, да?.. Он сам сказал, что в ту ночь… Прости, Ирида!.. Я должен был быть рядом тогда… быть до конца… Обломать ему лапы… Прости, я один виноват… Я — муж…
— Муж? — Ирида с горечью рассмеялась. Странный блеск в глазах марага, бессвяз-ность речи и даже мимика его лица встревожили её. В своём ли уме этот мальчик? О какой уже ответственности за неё может идти речь? Это в его-то положении! Еле-еле на ногах держится, как ещё жив остался? А всё туда же!..
— Я отомщу этому гаду!.. За всех отомщу!.. — продолжал Айвар, решительно сдвинув брови к переносице. — За всех ваших… За твоего отца, Ирида… Он собственной крови напьётся досыта… У него будет время вспомнить всех, кого он лишил жизни… Он ещё молить меня будет… Вспомнит твои слёзы… Сволочь!.. Я убью его, Ирида!.. Обещаю тебе, он пожалеет, что на свет родился…
— У меня ребёнок от него… — одной лишь фразой Ирида остановила этот поток почти безумных угроз. Айвар изумлённо моргнул несколько раз, разомкнул губы, не зная, что сказать в ответ, аж качнулся на неустойчивых ногах, будто ослабел от такой неожиданной новости. — Да, он отец моего сына. Но это ещё ничего не значит. А вот твои слова, Айвар, — это бред сумасшедшего! Ни в чём ты не виноват! И ничем пере-до мной не обязан! И эта свадьба — тоже!.. Мы с тобой ничем друг другу не обязаны, понимаешь? — Улыбнулась с сочувствием. — Ну, какая из меня жена? Я ведь теперь его наложница… А у нас с тобой даже
