— Я родила вам сына, этого мало? — выкрикнула возмущённо Ирида. Проклятый собственник! Чего ещё ему не хватает? Он имеет всё, чего может только желать простолюдин. Он, что, и меня намерен держать возле себя до смерти? Да его жена своими руками изведёт нас обоих, меня и Тирона…
— Ты всего лишь выполнила мой приказ!
При этих словах Ирида аж задохнулась от возмущения.
— Дети рождаются не по приказу, а по воле богов, — возразила мгновенно ослабев-шим голосом. — И дети, и любовь — это дар! Его ещё заслужить нужно. Никто не в праве приказать кому-то любить или не любить. Никакой могущественный госпо-дин… — Голос её сник до шёпота.
Кэйдар насмешливо фыркнул в ответ на её слова.
— Видел я эту любовь! — Презрительно изогнул губы, вспомнив вдруг свою сестру. — Всё одно — глупость! Люди делают дурные поступки, а потом объясняют всё какой-то там любовью. Смешно!
Ирида в ответ плечами пожала, спорить она сейчас не хотела. И всё равно сказала:
— Есть же любовь родительская… Да и дети любят своих родителей…
— От тебя ли такое слышать? — усмехнулся Кэйдар. — После всего…
Всё те же старые упрёки. Ничего другого он придумать не может. Ждёт, что я начну кричать, оправдываться, а он потом накажет за дерзость.
— Да, признаю?, я ненавидела его раньше. И вы знаете, почему. Но теперь знаю: Тирон — больше мой сын, чем ваш, господин. Пять месяцев почти мы вместе были, нам никто не нужен был… Он и сейчас меня больше любит…
— Что? Что за чушь? — Кэйдар не разозлился — рассмеялся. — Какая глупость! Ты сама хоть понимаешь, что болтаешь? Украла у меня моего сына! Вытравить его столько раз пыталась! А теперь ещё я такой-этакий!.. Отлично, нечего сказать!.. Да не было бы его, твоего Тирона, если б не я!..
— Был бы от законного мужа, от Айвара! — Небрежно пожала плечами Ирида. — При любом отце — это мой ребёнок…
— А вот тут ты со своим варваром не угадала! — Кэйдар смерил Ириду раздражённым взглядом. — Думаешь, я жить его оставлю? Специально для тебя! Он в своих горах останется… Волкам на радость! А я вернусь, я с тобой рядом буду. Зря надеешься…
— А как же жена ваша? Она не потерпит…
— А кто её спрашивать собрался? — Кэйдар рассмеялся. — 'Жена да во всём подчиня-ется мужу!' — процитировал строку из свода законов, по которому жили все аэлы.
— А я слышала… Говорят, что вы…
— Кто что говорит? Имена? — Кэйдар решительно повернулся к ней всем телом. — Болтунов и сплетников я накажу сам! Лично!
Ирида не ответила, закусив губу, опустила голову, отвернулась, возвращая в кро-ватку сонно засопевшего Тирона.
— Всех всё равно молчать не заставишь, — возразила шёпотом, подняв глаза на Кэй-дара. — И уж тем более, думать… Откуда вы, например, можете знать, что я думаю, глядя на вас… Даже сейчас вот…
— Да какая мне разница?!.. — воскликнул Кэйдар и тут же примолк, не договорил — Ирида приложила указательный палец к губам, призывая молчать, и он неожиданно подчинился.
— Он весь день всё как-то беспокоился, засыпал плохо, и сейчас, как видите… — объяснила Ирида. Голос её едва-едва шелестел, на лице была печать трогательной материнской заботы, и совсем не было страха перед господином, будто она чувство-вала, что не может он её ничего сделать, даже за эту проклятую рубашку не знает, как наказать.
— Я принёс ему тут… — Кэйдар тоже перешёл на шёпот, говорил неохотно, будто долго набирался решительности или боялся быть непонятым. — У него среди игрушек нет ни одной погремушки, — и протянул одну, принесённую с собой, вытащил её из складок паттия, из-за пояса на спине. Протянул осторожно, чтоб не зазвенели бойкие горошины.
Ирида с большим трудом подавила в себе вздох изумления. Никогда ещё она не видела такого выражения на лице своего господина: ласковая заботливость и опасе-ние, что его неправильно поймут. Пряча понимающую улыбку в уголках губ, Ирида так же осторожно приняла в обе руки игрушку.
Обычная погремушка: три стебелька разной длины на одной палочке, а на каждом расписанный простенькими зигзагами и точками полый шар засушенного на солнце земляного ореха. Орешки, оставленные внутри, высыхали тоже, а потом, перека-тываясь, стучали о тонкие стенки.
Это была обыкновенная вайдарская погремушка. Такая была и у Ириды в детстве, такими многие дети играют, и виэлийские, и вайдарские, и дети аэлов, оказываются, тоже.
— Это ещё моя… — неохотно пояснил Кэйдар, уже жалея о своём поступке. — Осталась от матери… Нашёл её сегодня утром у себя среди вещей…
Он отвернулся, отошёл к двери, спиной чувствуя взгляд Ириды. Ждал её насмешки, её презрения, но не дождался и вышел.
Ирида достаточно хорошо знала этого самолюбивого человека с трудным характе-ром и тяжёлым взглядом, господина Кэйдара. Но сейчас, глядя на немую погремуш-ку в своих руках, с огромным трудом осознавала для себя, что и он, этот ненавист-ный ей опасный человек тоже когда-то был ребёнком. Таким же маленьким мальчи-ком, как и её Тирон сейчас. У него тоже была мать, которая тоже любила его, тоже заботилась о нём, жила ради него.
Вайдарка Варна!
Ирида очень мало знала про всё это, слышала, что она умерла очень рано, а сын её, аэл-полукровка, вряд ли рос с рождения как будущий Наследник.
И всё равно они, отец и сын, Кэйдар и Тирон, во многом схожи судьбами. Понимая это, Ирида всё равно верила, что сумеет вырастить Тирона другим: не таким высоко-мерным к людям, как его отец, с добрым сердцем, способным на любовь и сострада-ние. А для этого ей нужно быть рядом, самой воспитывать его и не позволять другим баловать возможного Наследника. Вопрос в другом: как долго ей позволят быть с ним рядом? Хватит ли ей этого времени?
* * *
Стифоя дохаживала последние дни. Врач из опасения за ребёнка и здоровье его матери запретил ей много чего, даже ходить по лестницам на второй этаж Дома. Разрешил немногое: сон, лёгкие прогулки, чтение книг, как можно меньше трево-житься и волноваться, побольше отдыхать. И вот теперь Стифоя после обеденного сна, так и не успев встать с ложа, встречала своего господина.
Лидас в очередной раз был недоволен сборами. Закупка сена и зерна для лошадей, провианта для людей были на его совести. Выданных денег хватало только на ржа-ную муку. Надо было снова просить Кэйдара, он заправляет всем, или же тратить свои личные сбережения.
Стифоя очень мало во всём этом понимала, из страха показаться глупой, не задава-ла уточняющих вопросов, приподнявшись на руках, следила за Лидасом со скрытым обожанием. Ей приятно было от того, что он нёс ей свои проблемы и заботы, делился ими с ней, как с женой, даже ждал её совета и помощи, хотя бы моральной. Она каждое его движение, жест, взгляд ловила и таяла от удовольствия.
Сообщила немного невпопад:
— А у меня сегодня была госпожа Айна… Вместе с маленьким…
Лидас закусил губу, нахмурился. Временами Стифоя казалась ему настолько наив-ной, что даже сердиться на неё не получалось.
— Он хорошенький такой, и улыбается уже… Госпожа говорит, он с рождения начал улыбаться. Значит, счастливый будет, да?
— Почему ты называешь её госпожой? Она не госпожа тебе больше! Стифоя, ты — свободная женщина! Мы поженимся сразу же, как я вернусь, понятно тебе?
— Да?! — Она больше испугалась, чем обрадовалась, прикрыла рот тыльной стороной ладони, моргнула несколько раз с усилием, чтобы не расплакаться, невнятно возра-зила:- А как же госпожа? Нет… Нет, не надо так, прошу вас…
— Стифоя, милая… — Лидас подсел к ней на край ложа, отнял от лица руку, прижал к губам, целуя. —
