будет ничего!
— У меня и раньше было немного… Там, в храме Матери… Не надо думать, что голод и холод — самое страшное для меня…
— Да? — Кэйдар усмехнулся, но не насмешливо, скорее, зло. — Но сына своего ты точ-но не увидишь! Будешь одна, ясно тебе, дерзкая?!
Ирида отвела взгляд, закусив губы:
— Опять вы угрожаете… Только угрозами и добиваетесь своего…
— И заметь, всегда добиваюсь! Всегда! — Кэйдар ухмыльнулся. Ирида, не зная, что ещё сказать в ответ на эту самодовольную ухмылку, нашла другой способ наказать Кэйдара: вырвала Тирона у него из рук со словами:
— Дайте его мне! Неужели не видно, что ребёнок хочет спать?
Он неожиданности Кэйдар легко отдал ей мальчика, несколько минут ревнивым взглядом провожал Ириду и сына, пока она, укачивая ребёнка, медленно ходила по комнате. Лагадская циновка шелестела под её ногами при каждом шаге.
Он не сказал ей больше ничего, но исходящее от него недовольство и возмущение Ирида чувствовала кожей. Взгляд его прямо-таки сверлил. А когда ушёл, подумала с облегчением: 'Ещё легко отделалась!'
* * *
Ирида сидела на ложе, поджав под себя ноги, тёплые тапочки лежали на полу рядом с кроватью. Сегодня принесли лишнюю жаровню: Кэйдар распорядился из опасения за здоровье сына. Из-за духоты Тирон спал сейчас беспокойно, видел ка-кие-то тревожные сны, даже вскрикивал спросонок. Ирида на каждое его движение поднимала голову, хмурила брови озабоченно, но, успокоившись, снова возвраща- лась к работе.
Она шила рубашку. Для Айвара. Виэлийского кроя. С разрезами на горле и по бокам, с тесёмочными завязками на рукавах. Ирида шила весь вчерашний день и даже ночью при свете светильника. Сейчас осталось последнее, не менее важное дело: вышивка. Она не только украсит, но и убережёт от злых демонов, от злых взглядов.
Несколько дней Ирида терпела, не навещала марага, боялась, что узнает Кэйдар. А потом попросила совета у Даиды. А та неожиданно легко согласилась помочь ей. Сама сходила в прачечную поискать среди хранящихся вещей подходящую одежду для марагского царевича. Кое-что удалось подобрать, а рубашку Ирида предложила сшить сама.
Они с кухаркой действовали за спиной своего господина, и Даида оказалась смелее, наказания она не боялась. Поэтому стала дважды в день отправлять в тюрьму парно-го молока и свежевыпеченного белого хлеба. Более того, распорядилась утащить туда чан горячей воды и щелока, самолично отмыла с царевича всю грязь и кровь. Похвасталась даже Ириде при встрече, что её Виэл — так странно она продолжала звать марага — теперь приобрёл человеческий облик.
Проворно работая иглой, Ирида улыбалась своим мыслям. Кто был ей этот незна-комый молодой мужчина? Муж по обряду! Но сердцем чувствовала к нему лишь сестринскую заботу. Любовь к брату ей довелось испытать в этой жизни, она знала, что это такое. Но любовь к мужу? К мужчине, который обладает тобой как своей женщиной, своей женой? Нет, такого она так и не узнала. Не Кэйдара же ей любить, в конце концов?
А он, как всегда, появился неожиданно, стоило только вспомнить — лёгок на ногу! Спросил ещё с порога, шёпотом:
— Спит, да?
Ирида в ответ кивнула, опустила руки испуганно, комкая мягкую дорогую шерсть, попыталась спрятать рубашку за спиной, но Кэйдар снова спросил, подходя ближе:
— Ты что делаешь? Шьёшь? Ему шьёшь, да? Покажи!
— Нет, это не для Тирона! Это так, просто…
Он ловко перехватил её руку, потянул на себя:
— Ну, покажи! Я не буду ругаться…
Ирида толкнулась — красный и чёрный колобки раскатились с её колен.
Он и точно смотрел с любопытством, улыбался даже, а в глазах — лукавый огонёк. Он был настроен поиграть, зато Ирида, зная о последствиях, отталкивалась упорно, изо всех сил.
— Ты ещё и шить умеешь, да? — Негромко рассмеялся Кэйдар, удивлённо поводя подбородком. — Вот уж не подумал бы…
— Почему? — Отодвинувшись к самому изголовью, Ирида прижимала рубашку к груди обеими руками.
— Ну ты же у нас царевна! — Кэйдар стоял над ней с руками у пояса. — Вон, Айна, моя сестра…
— Иглу в руке держать — это разве трудно? — Ирида рассмеялась глухо, прикрывая рот рукой. Вспомнила свою вышивку. Хатха-нянька её этому учила. Вот такое, точ-но, не каждая умеет. А если бы ещё золотой нитью, драгоценным камнем, речным жемчугом или бляшками? — Вот это — это посложнее будет! — сама развернула перед ним свою работу. Ну, смотри теперь! И будь что будет!
— Хм! — Кэйдар оценивающе рассмотрел рубашку, задержал взгляд на вышивке. Витиеватое переплетение чёрных и красных линий в виде степных трав само проси-лось в глаза. — Это кому?
— Марагу, — просто ответила Ирида, глядя на Кэйдара снизу. Глаз с его лица не сво-дила, добавив:- Айвару…
Кэйдар бешенно глаза сузил, качнулся с пяток на носки. Сдержался, усилием воли сдержался.
— Ты любишь его?
— Я никого не люблю! — отрезала Ирида, торопливо скамкивая рубашку.
— Совсем никого? — Кэйдар яростно сверкнул чёрными глазами. Глубокие зрачки буквально сверлили.
— Вон, его только… — Ирида подбородком дёрнула в сторону кроватки. — А больше мне никто не нужен…
— Никто? — Кэйдар задумался. — А отец его?
— И отец его — тоже! Вы же сами понимаете, господин… Зачем вообще про это говорить? — Ирида отвела глаза, понимая всё больше с каждым сказанным словом, что теперь ей не будет ни пощады, ни прощения. Он не выдержит — точно ударит! И всё равно продолжала говорить:- И Айвара я не люблю как мужа. Тут вы неправильно всё поняли… как я могу его любить, если мы едва знакомы?
— Зачем тогда?..
— Тот, кто помогает слабому, выпрямляет линию своей судьбы, — ответила Ирида. — Он нуждается сейчас хоть в чьей-то помощи… что сделаешь, если, кроме меня, может быть, ему некому помочь?..
— Я же запретил тебе навещать этого гада, помнишь?
— Я не пойду сама, попрошу Даиду передать…
— Ну, конечно, я то, что я… — Кэйдар не высказал до конца свой упрёк, его перебили — расплакался Тирон.
Ирида вскочила, подбежала к кроватке, подхватила ребёнка на руки, прижала к себе.
— Ну, ты чего, маленький? Видишь, мама рядом… Не надо ничего бояться… — Ука-чивая, перевела глаза на Кэйдара. Он стоял посреди комнаты, руки — всё так же на поясе, голова опущена. Задумался над чем-то. Может, придумывает тебе наказание пострашней?
А сам нарядный, в дорогой праздничной одежде. Паттий мужской, длинный, до щиколоток, из тончайшей отбеленной пряжи. Тканный пояс, широкий, подчёркивал узкую талию, а на плечах — накидка тёмного пурпура. Им можно было залюбоваться сейчас, господином Наследником, но Ирида смотрела на него в первую очередь с опаской, а потом уже с интересом.
— Жаль, что он нужен мне живой, этот мараг, — произнёс чуть слышно, угрожающе, а потом, уже громче, подняв глаза на Ириду:- Этот варвар нравится тебе, да? Только честно!
Ирида плечами повела, повторила:
— Мы едва знакомы…
— Что из того? Мне бы ты никогда ничего не стала шить! — Кэйдар рукой указал на ложе, где на смятом покрывале лежали колобки ниток и шитьё.
