Уже вторую неделю они почти каждую ночь встречались в этой спальне. Варвар никогда не приходил сам, только по приказу, но сопротивляться её настойчивым ласкам перестал, принимал их с радостью и даже отвечал на них, неумело, неопытно, но искренне и с такой силой чувств. Лидас мог разоблачить их в любую минуту, просто соскучиться и зайти среди ночи проведать жену. Айну это мало пугало. На-оборот! Близость опасности обостряла все чувства.
Именно про это и говорила Дариана когда-то. Но если для подруги измена была всего лишь развлечением, рискованной и опасной игрой, то Айна чувствовала ост-рую потребность в близости с одним лишь человеком. Ей не нужен был муж, ей не нужны были другие мужчины, — только он, этот варвар, неискушённый в любви и поэтому предельно искренний в своих чувствах.
Айна влюбилась! Сейчас она и перед самой собой признавалась в этом. Можно тысячу раз укорять судьбу и Создателя — что это меняло? У этой скоротечной любви, у этой хрупкой любовной связи не было будущего и не могло быть (и это они оба понимали), но Айна продолжала надеяться на что-то, каждое утро молилась варвар-ской богине любви с нежным именем Милис, отправляя в храм ей в подарок лучшие свои украшения. А с наступлением ночи с замирающим от страха и сладкого пред-вкушения сердцем бросалась варвару в объятья и вырывала у судьбы крошечные мгновения счастья.
Мысли о любимом мужчине не шли из головы. Как всякой влюблённой женщине, ей всё хотелось знать о нём. Айна ловила каждое слово в разговоре Лидаса и Кэйда-ра. А скольких усилий ей стоило сдерживаться и молчать, когда брат плохо отзывал-ся о нём, так и хотелось крикнуть: 'Сам ты дурак! Ведь ты же ничего о нём не зна-ешь! Даже о том, что он слова твои понимает, не знаешь… Что он говорить может на аэлийском не хуже тебя… А в поединке он — варвар! — чуть не заколол тебя, всемо-гущего Наследника…'
— Поэтому ты не рассказываешь мне о себе? — Айна резко сменила тему. После дол-гого молчания, после долгих размышлений спросила о том, что интересовало её необычайно. Никогда за все годы прожитой жизни она не интересовалась прошлым своих рабов. Свободнорождённые очень редко хотят знать, кем были их слуги рань-ше, где и как они жили, каким было их настоящее имя. Варвар и раб создан служить господину. Он только тогда и начинает жить с пользой, когда служит, поэтому и должен выполнять все прихоти хозяина с радостью. Но тут было другое. Виэл инте-ресовал Айну как свободный, как равный себе по занимаемому положению. И кличка его перестала её устраивать.
— Как твоё настоящее имя?
— Айвар, сын Дианора, — он ответил сразу, хоть и с нескрываемым удивлением на лице.
— А это откуда? — Айна положила руку ему на грудь, накрыла ладонью наколку из странного переплетения замкнутых линий. — Хотя подожди! Я вспомнила!.. У меня есть кое-что… — она отвернулась к столику у ложа, принялась копаться в куче укра-шений, снятых при подготовке ко сну, на тонкой золотой цепочке подняла пластин-ку. Айвар вздрогнул всем телом, приподнялся на локтях, не отрываясь глядя на ук-рашение.
— Подарок Лидаса, — ответила Айна на немой вопрос. — Это мараги сделали. Слышал когда-нибудь про таких? Этот народ ищет Лидас… Он поэтому и виэлов среди рабов искал. Зна л бы он, что ты можешь говорить… Он до сих пор считает, что ты немой и не помнишь ничего… — Айна негромко рассмеялась довольным смехом, но без зло-радства.
— Её я сам сделал…
— Сам?! — Айна легко расслышала его тихий, невнятный голос, перевела глаза с пластинки на лицо Айвара, опять переспросила. — Ты — сам? — Покачала головой. — Ты не то говоришь, совсем не то… Ты — виэл, а это мастера из другого племени, они сами себя называют марагами… И у тебя, видишь, такой же узор… Помнишь, ты как-то называл, что это такое. Помнишь?
— Два духа мира в борьбе и единстве начал… — странно и необычно звучала эта фраза на аэлийском, и глубокий смысл её сохранялся лишь частично. Назвать Мать-Прародительницу неглубоким по смыслу сочетанием 'дух мира'? Но другого слова Айвар подобрать не сумел, сказывалось слабое знание языка. Он хорошо мог изъяс-няться на просторечной форме аэлийского, употребляемой в живом общении, но говорить о высоких материях? Простит ли Богиня-Мать такое святотатство? Но Айне можно объяснить, она должна понять серьёзность этих слов, она неглупая женщина.
— Я не виэл, я из марагов. И знак Матери я сделал сам. Это был свадебный пода-рок…
— Так ты и был тот жених, что ли? — Айна рассмеялась звенящим насмешливым смехом, и Айвар отшатнулся, отползая от неё как можно дальше. Страдающим изло-мом сведённые брови, сверкнувшие глаза, плотно сжатые губы, играющие немой яростью мышцы сквозь загар кожи на скулах, — он был в бешенстве, оскорблён этим смехом, этой насмешкой до глубины души.
Повернулся, чтоб уйти, и даже потянулся за брошенной на полу одеждой.
— Прости!.. Извини… Ну, не надо… — слова вырвались сами собой, и только через несколько секунд до Айны дошёл их смысл: она просила прощения у раба, у варва-ра!! Отец-Создатель! Она — дочь Верховного Правителя!!!
— Ну, ты видишь теперь, что? ты делаешь?! Ты сам хоть понимаешь, что? ты со мной делаешь?! — крикнула Айна чуть не срывающимся на плач голосом, схватила Айвара за руку, прижала к лицу, к губам, целуя пальцы, мешая ему одеваться. — Не уходи… Я ведь не приказываю, я прошу… Прошу — слышишь!
— Не надо так… — он смотрел исподлобья, но, не хмурясь и не сердясь, а лишь с грустью. — Приказы в моём положении выполнять проще, и легче… Они меньше обязывают…
— Хорошо! — Айна, придавая себе строгий вид, свела брови над переносицей, но в голосе всё равно прежней властности не звучало. — Я буду приказывать тогда. И пер-вый мой приказ, чтоб ты остался. Я тебя пока никуда не отпускала… — Протянула Айвару руку с навитой на пальцы золотой цепочкой. — Целуй! Это второй приказ! — Айвар чуть помедлил, глядя на покачивающуюся пластинку, принял протянутую руку, вдыхая аромат чистой надушенной кожи.
— Лидас рассказывал мне, что она напали на виэлов во время свадьбы, — заговорила Айна уже серьёзным тоном. — Женили виэлийскую царевну и царевича-марага. Ты — он и есть, да? — Айвар кивнул. — А Лидас сказал, что все они погибли. Не все, выходит, если ты остался…
Тебе повезло, что Лидас пока не знает. И никто, кроме меня, не знает. Сам Прави-тель хотел бы знать, что это за народ.
— Торговать или воевать?
— Я не знаю. Вашего народа нет на наших картах. Если б не виэлы, мы бы и дальше не знали… Лидасу нужен проводник в Рифейских горах, чтоб он вывел к вашим… А что потом будет — война или торговля — я не знаю. Никто, наверное, не знает…
Айвар задумался, полулежал, опустив голову, длинные волосы, свешиваясь, закры-вали лицо. Для него всё услышанное было новостью. Ещё бы! Аэлы, как видно, народ сильный. Хорошо обученные воины, огромный город, очень богатый, хорошо защищённый. А мы? Племя невеликое. Дома из простого камня. С нас немного возь-мёшь. Да, мы добываем золото. Все мужчины заняты разработкой золотой жилы. Золото и оружие — единственное, чем мы могли бы откупиться… Они уничтожат нас! Так же, как и виэлов. Только весной отец сможет узнать, что соседей больше нет. Не с кем теперь торговать.
Опять придётся налаживать связи с вайдарами, а они хотят много и сразу. Искать новые племена виэлов. Или идти через горы, как шёл отец когда-то? Искать тот народ?
Как сложно всё! Как трудно! Надо пробираться домой, обратно к своим. Предупре-дить, объяснить всё. Пускай уже отец решает…
Айна толкнула в грудь, опрокинула на спину, спросила с лукавой улыбкой:
— Так ты царевич, да? Не простой, а царского рода? Расскажи мне про себя, Айвар, сын Дианора!
Он замотал головой, будто пытаясь отмахнуться от настойчивых вопросов, но глаза Айны горели любопытством, и любопытство это мог утолить лишь он своим расска-зом. К тому же и у него самого накопилось очень много вопросов, и все они требова-ли ответа. Как получилось, например, что подарок для Ириды принадлежит другой женщине? А что стало с ней самой? Погибла? Или продана?
— Почему ты носишь на себе этот знак? — Айна коснулась губами татуировки, легла на неё щекой, прислушиваясь к ровным ударам сердца. Почему этот миг нельзя превратить в вечность? Какую цену потребовал бы Творец за исполнение такого желания? Бессмертную душу? С радостью! С улыбкой! С великой радостью!
