всё тщательно проверять и всех опрашивать, охранник при-знался, что выпускал служанку за калитку. А что в этом такого? Она назвалась рабы-ней госпожи Айны, по её поручению отправилась на рынок прикупить шитых золо-том кружев для нового платья. С ней и корзиночка была небольшая.
А то, что беременная, так что в этом необычного? Сколько их всяких туда-сюда за день шастает, и молодых и старых, и с животом и без.
Альвита и этому дураку отвесила крепкую затрещину. Но что толку? Худшее было впереди — нужно ещё как-то Кэйдару новость сообщить. Что-то будет, когда он узна-ет.
________________________
Кэйдар выслушал сообщение довольно спокойно, и первым его вопросом был такой:
— Какой у неё срок?
— На последнем осмотре Лил сказал, что недели две осталось ходить. А это пять дней назад было, — прикинула в уме Альвита. — Значит, дней десять, не больше.
— Такая куча охраны, толпы слуг — и от вас сбежала женщина на сносях, — Кэйдар сидел за столом, смотрел на разложенные перед ним документы государственной важности, но перед этим известием все другие дела отступили на второй план. — Как вообще такое возможно? — Наконец поднял глаза на Альвиту, пронзил испепеляющим взглядом с трудом сдерживаемой ярости. В таком состоянии он вообще страшен, это Альвита по опыту знала, и всё-таки набралась смелости, заговорила:
— Она обманула нас всех, господин. Отец-Солнцеликий всему свидетель!.. Лил приходил к ней по несколько раз на дню. Они всё говорили о чём-то, я не знаю, о чём. Но после этого её как подменили. Воплощённое послушание и покорность! Ни слова поперёк от неё не слышала, такая умница стала. Чудить перестала. Наоборот! Так заботилась о себе, о ребёнке. Чаще спросит лишний раз, а можно ли в её поло- жении то или это…
— И что, такая перемена тебя лично ни разу не встревожила? Подвох не ощущался? — Кэйдар недоверчиво ухмыльнулся, смерив Альвиту взглядом.
— Так она после того раза, с кинжалом, вроде, как немного со странностями стала. Раньше-то, как зыркнет из-под ресниц, аж холодом по спине… Так и ждёшь от неё чего похуже. А тут вообще перестала других замечать. Всё больше сама по себе. Сидит в стороне от всех, разговаривает сама с собой, или поёт чуть слышно… По саду много гуляла. Встанет, так, возле дерева…
— Но сбежать ей ума хватило! — резко перебил Альвиту Кэйдар.
— Я и говорю вам, господин, она обманула нас всех, — Альвита чуть осмелела, тонко чувствуя состояние своего собеседника. Да, Кэйдар стерпел, не взъярился, но глубо-ко задумался. Значит, сумеет что-то сделать, что-то придумает.
— Ей с таким животом далеко не уйти, господин, она, точно, где-то рядом. В не-скольких кварталах, — заговорила снова, торопливо, будто оправдываясь. — Нужно перекрыть все улицы и тщательно проверить…
— Это я и сам знаю! Как ловить беглых, меня учить не надо, — глянул на неё Кэйдар со злой насмешкой. — А вот как такое могло случиться, я так и не понял. Кто-то в этом доме явно не справляется со своими обязанностями… И после этого считает себя в праве указывать мне, что делать.
— Простите, господин, я не хотела. Я совсем не то сказать хотела… — Альвита скло-нилась в поклоне так низко, как и в свои двадцать никому не кланялась.
— Конечно! — Кэйдар поднялся, отбрасывая сломанную кисточку для письма, глянул мельком на испачканные в туши пальцы.
'Вот ведь дрянь! Обманула! Конечно, обманула. Таких дураков не велик труд обмануть. Но мы ещё посмотрим, куда ты в незнакомом городе пойдёшь. Я ещё и награду за тебя объявлю. Куда ты тогда после этого денешься?'
* * *
Дня не прошло, как новость разлетелась по всему Дворцу. Сбежала наложница господина Кэйдара — не простая рабыня! Это был дерзкий и не совсем умный ход. Всякий знает: в самом городе не спрятаться. За укрывательство беглого по закону полагается смертная казнь. Но и за стены Каракаса тоже не выйти. Поэтому все понимали: поимка беглянки — это дело времени. День, может быть, два — не больше. Но пошёл уже третий день, а известий никаких не поступало. Рабыня как в воду канула. А вместе с ней и ребёнок Кэйдара.
Айна не то что бы злорадствовала, но испытала некоторое удовольствие. Ради того, чтобы видеть, как бесится Кэйдар, она даже на ужин вышла к общему столу. И в первую же очередь спросила:
— Ну, что? Нашли твою рабыню?
Кэйдар в ответ смерил сестру долгим и очень красноречивым взглядом, задал встречный вопрос:
— С чего это вдруг такая участливость? Уж не в беременности ли твоей всё дело, сестричка?
— А что, ты сам полагаешь, что ЭТО возможно? — Айна улыбалась ему в лицо с ласковой издёвкой, сидела, упираясь подбородком в выставленные руки, а локтями — в край стола. На тонких запястьях — золотые браслеты, на пальцах — кольца. Приоде-лась. Мужа нет дома, перед кем красуешься? И Адамаса я и не собирался сегодня приглашать.
Женщина, одним словом. Все они такие, стервы. Обманщицы себялюбивые. Ни на какие чувства не способные, кроме расчёта и выгоды.
— Как бы то ни было, Отцу решать. — Кэйдар наблюдал за ней исподлобья, с трудом сдерживал в себе желание со всей силы треснуть кулаком по столу. Проклятое пле-мя! Все они дочери Нэйт, тьмы, печали и горя. Одни проблемы от этих женщин. Одна здесь нервы мотает, другая — шляется неизвестно где… Выпорю, как только в руки попадётся, и будь оно всё проклято!.. Тоже мне, царская дочка! Привыкла к безнаказанности…
— Если, имея сына, Отец до сих пор колеблется в принятии окончательного реше-ния, то это что-то да значит. Чем-то ты Его не устраиваешь… — она, как все женщины, инстинктивно нащупала самую больную точку и колола в неё своими шпильками, не переставая. — Эгоистичный избалованный мальчик, лишившийся любимой игрушки…
— Ты забываешься… — Кэйдар вперёд подался, стиснутыми кулаками придавливая вышивку на скатерти.
— А что ты мне сделаешь? — Айна резко поднялась. — Ну? — Видела, что Кэйдар на грани срыва, но азартное чувство опасности не давало покинуть стол молча. — Попро-буешь ударить? Лишишь сладкого? Посадишь под арест? Я не одна из твоих девок… Меня ты слушаться не заставишь.
— Дрянь! — Кэйдар выпрямился так неожиданно и отбросил с грохотом стул, что Айна невольно отшатнулась, но потом вдруг рассмеялась, зло, с вызовом, и пошла вон из зала.
Упала без сил в кресло, и Стифоя засуетилась вокруг, вкладывая в дрожащую руку бокал с ароматной водой.
Мне — ещё указывать!!.. Угрожать!! Ну, подожди! Ещё посмотрим, кто у жертвен-ника на Новый год стоять будет…
Услышала скрип двери: 'Ну, кто там ещё? Не прощения же он просить тащится…'
Айвар стоял, глядя на неё чуть исподлобья. Во всей позе и во взгляде — решитель-ность, твёрдость, неуступчивость. Сразу видно: настроен серьёзно.
— Стифоя, выйди! — Рабыня послушно покинула комнату. — Как ты прошёл? Я запре-тила охране пускать…
— Мы договорились! — Он подошёл к ней так близко, будто обнять хотел, как после долгой разлуки. Айне пришлось откинуться на спинку кресла, чтоб увеличить дис-танцию между ними.
— Вы избегаете меня, госпожа… — понял своё место, но от объяснений отказываться не спешил.
— Каких ещё объяснений ты хочешь? — Айна была сама неприступность. Но каких усилий ей это стоило! — Хочешь знать, зачем эти люди у входа? Хочешь знать, почему я не кидаюсь тебе на шею? Потому что хватит! Поигрались — и хватит! И ничего больше я объяснять не собираюсь. Забудь про всё, ясно тебе!
— А раньше…
