Минут пять спустя, осознав, что все еще держу в руке размеренно гудящую телефонную трубку, я позвонила поочередно Коляну и Ирке, взволнованно поведала им о случившемся и назначила общий сбор. Потом надавала себе по щекам, прекратила бегать по стенам, взяла ручку и лист бумаги, села за стол и принялась думать.
Одно обстоятельство откровенно сбивало меня с толку: какого черта кому-то понадобилось красть моего НОВОГО кота? Не Клавдия, знаменитого наследника американского состояния, а совершенно неимущего Конфуция, дармоеда и иждивенца?
Вертикальной линией я разделила лист на две половины и слева записала тех, кто, по моему разумению, охотился за котом-наследником. Под подозрение попали бывшенький, скользкое семейство Панчуковых, анонимный старец, с которым когда-то беседовал Колян, и, конечно, Петр Петрович Быков. Подумав, я вычеркнула их одного за другим: на мой взгляд, всех вышеперечисленных мой кот привлекал только в комплекте с денежным довольствием, а ведь возможность его получения была утрачена навсегда!
Получалось, что кому-то позарез был нужен именно Тоха, с приданым или без него, здоровый или больной!
Не зная, за что ухватиться, я достала из кармана проклятое объявление и внимательно его изучила. «Всех видов ветеринарные услуги для кота…»
Минуточку! Дура я, дура, как же можно было сразу не заметить это подозрительное «для кота»?! Не понять, что кого-то интересует именно кот в единственном числе, причем именно мой кот, – зря, что ли, объявление повесили прямо на двери нашего подъезда?
Я не поленилась сбегать во двор и убедилась, что у других подъездов нашего дома такого объявления не было. Зато по нашему с Коляном ежеутреннему маршруту – от дома к остановке маршруток – коварные бумажки были наляпаны в изобилии: белым пунктиром по кирпичным стенам домов, на фонари, стволы деревьев и даже на борт припаркованного на ночь грузовика! Получалось, что объявления кто-то расклеил специально для нас и не раньше, чем вчера поздно вечером. То есть аккурат после того, как я по телефону широко оповестила общественность о кошачьем нездоровье!
Стоп. Я еще раз прочитала текст объявления. Филолог я или кто? Разве это по-русски написано: «Всех видов ветеринарные услуги для кота»? Построение фразы выдавало иностранца. Я напрягла извилины, и тут пресловутое «для кота» проассоциировалось! Был же, был в рядах причастных к истории с кошачьим наследством один совершенно явный иностранец!
– «Стипенсия для вашего кота!» – озаренная, повторила я услышанное когда-то и вскочила, уронив карандаш. – Темнокожий мистер с папочкой!
Тут я застонала и снова села, в который раз обозвав себя идиоткой: вспомнила, как был одет «ветеринар»: докторская шапочка, маска на лице, перчатки на руках – не для того ли все это было, чтобы скрыть цвет кожи?
Глубоко вздохнув, я слазила под стол, подняла карандаш, взяла новый бумажный лист, придвинула к себе телефон и принялась методично обзванивать полезных людей.
К возвращению встревоженного Коляна я выпила с десяток чашек кофе, извела кучу бумаги и исчерпала годовой лимит услуг, оказываемых мне в режиме информационного бартера друзьями-приятелями из мэрии города, ОВИРа, справочной службы Аэропорта и линейного отделения милиции Северо-Кавказской железной дороги. Оперативно подключившийся к процессу Колян с разбегу воткнулся в компьютер и по- свойски связался по сети с каким-то пожилым хакером с редким именем Василий. Дядя Вася оказался бойцом невидимого фронта, и мы почти моментально получили практически готовое досье на интересующего нас иностранца! Там даже был указан номер телефона, взятого Смитом напрокат в офисе «Мобильного мира»!
– Позвоню-ка я ему на всякий случай, – пробормотала я, быстро нажимая на кнопки.
Мобильный телефон зазвонил, когда Джереми Смит торопливо рылся в бельевом шкафу в поисках чистого полотенца, призванного заменить собой носовой платок. Подходящие мануфактурные изделия меньшего размера все до единого были уже мокрыми, хоть выжимай: аллергик-полковник чихал и рыдал, как царевна Несмеяна.
Зловредный аллерген помещался на ковре в метре от Смита: сидел в позе сфинкса, неотрывно и недоброжелательно глядя на полковника круглыми зелеными глазами.
– Брысь, – с легким акцентом сказал измученный насморком полковник, жестом отгоняя кота в сторону.
Расфокусированное слезами зрение Смита подвело, он зацепил рукой звенящий сотовый и смахнул его с журнального столика на пол. От удара аппарат включился.
– Алло? Мистер Смит? – воззвала трубка женским голосом.
Кот вопросительно повернул голову, привстал и насторожился, узнав голос своей хозяйки.
Полковник склонился над аппаратом, посмотрел: на дисплее высветился знакомый ему телефонный номер. В тот же миг и Смит узнал женский голос, доносящийся из трубки. Неприятно удивившись оперативности противника, полковник нагнулся и нажатием кнопочки поспешно прервал связь. Потом промокнул слезы полотенцем и проследовал в ванную сморкаться. Это хоть и ненадолго, но помогало.
Дождавшись ухода своего похитителя, Тоха осторожно приблизился к лежащему на полу аппарату и пошевелил его лапой, как дохлую мышь – раз, другой, третий… Чуткие кнопочки сработали и телефон включился, вызывая последнего собеседника.
– Да, алло?! – закричала я, краем глаза отметив номер, с которого мне звонили. – Мистер Смит? Говорите, я слушаю! Мистер Смит?
Трубка помалкивала.
– Смит, я вас слушаю! – продолжала взывать я.
– Дай я! – Колян вырвал у меня трубку, поднес ее к уху и замер с открытым ртом.
– Что? Что там?! – дергала я мужа за рукав.
Колян аккуратно выключил телефон, положил трубку на стол и уставился на нее широко открытыми глазами.
– Ты будешь говорить или нет?! – я уже кричала.
– Заговорил, – переведя взгляд с трубки на меня, хриплым шепотом сообщил Колян. – Человеческим голосом!
– В смысле по-русски? – переспросила я, думая, что речь идет о Смите.
– Ага, – кивнул Колян. Он несколько раз энергично дернул себя за волосы. – Так прямо и сказал – по слогам, но совершенно отчетливо и по-русски: «Ма-ма!»
– Кто сказал «мама»?! – удивилась я.
– Как – кто? Тоха, конечно, – сказал Колян. – Что я, голос нашего кота не узнаю!
Я ошарашенно смотрела на мужа, а он на трубку.
Итак, свершилось! Кот наконец-то заговорил! И впрямь как в том анекдоте получилось, молчал, партизан мохнатый, пока его не припекло!
– А ведь мог бы сказать и «папа»! – вслух грустил обиженный Колян.
Не отвлекаясь на сочувствие, я порывисто схватила трубку, набрала Иркин номер и, едва дождавшись ее протяжного «ал-ло-у?», закричала:
– Ируха, мы знаем, кто спер кота! Тоха звонил мне с мобильника Смита! Что? Сама ты сумасшедшая, говорю тебе, кот нам позвонил, Колян тому свидетель!
– И что сказал? – скептически хмыкнула Ирка.
– Сказал «мама»!
– Ну да, ну да, первое слово, разумеется, «мама»! – продолжала издеваться подруга.
Я рассердилась.
– Замолчи и слушай! Быстро садись в машину и гони к нам! Я сейчас узнаю в «Авось» адрес этого мерзавца, и мы помчимся выручать кота!
– Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним, – бодро запел Колян, напяливая легкую куртку с просторными карманами.
