Праотец Мосох

.

2. Мифология авестийских ариев и финно-угорская мифология обнаруживают целый ряд соответствий, позволяющих утверждать об их общем происхождении^{271} .

Для читателя должен быть легко объясним интерес автора к авестийской мифологии, однако тохарская проблема может показаться ему сугубо локальной и касающейся только Китайского Туркестана и Средней Азии. Между тем географически тохарский вопрос выходит далеко за рамки данной территории. Как отмечают акад. В. В. Иванов и акад. Т. В. Гамкрелидзе, кельто-италийские, иллирийские, германские, балтийские и славянские языки обнаруживают ряд лексических изоглосс^{272} общих с тохарскими^{273}.

Тохарский вопрос, как я понимаю, является одной из ключевых проблем глобальных этнических процессов происходивших в древности на просторах Евразийского континента.

Итак. Предками финно-угров являются древнейшие уральцы, прародина которых современной наукой локализуется в период с V по III тыс. до н. э. в северной части Западной Сибири, в районе между нижней Обью и Уральскими горами^{274}. После распада уральской общности финно-угорская ветвь мигрировала на запад и в дальнейшем, как следует полагать, заняла некоторую территорию к западу от Уральских гор^{275}. Этой миграции способствовало то обстоятельство, что Уральский хребет, в средней своей части, не представляет каких- либо трудностей для перехода через него.

Что представляли из себя древнейшие уральцы в расовом отношении?

По словам Р. Я. Денисовой^{276}, существуют две принципиально отличные теории о происхождении уральской расы. Согласно первой (Г. Ф. Дебец^{277} и др.), она является результатом смешения европеоидных и монголоидных групп на границе их соприкосновения. В пользу данной теории свидетельствует расположение народов относимых к уральской расе и явное нарастание монголоидных признаков с запада на восток. Согласно второй теории (В. В. Бунак^{278} и др.), уральская раса унаследовала черты древнейшего антропологического комплекса, существовавшего еще до разделения человечества на европеоидный и монголоидный расовые разделы. В пользу позиции В. В. Бунака свидетельствует своеобразное сочетание европеоидных и монголоидных признаков, к примеру, сочетание светлой пигментации волос и глаз, наряду с уплощенностью лица. Как считает Т. И. Алексеева, данные полученные ею, в результате обработки антропологического материала Сахтышских стоянок Тайковского района Ивановской области, свидетельствуют в пользу теории Г. Ф. Дебеца^{279} .

Нельзя не заметить, что на проблему происхождения уральской расы существует еще и точка зрения А. Н. Багашева и А. И. Дубова, которые предполагают, что формирование сходного европеоидного комплекса признаков у различных групп европеоидного и монголоидного населения имело, прежде всего, типологическое сходство, а не генетическое, поскольку происходило в сходных экологических условиях и имело адаптивный характер^{280}. Говоря проще, возможно, что некая группа монголоидов прибывшая из какого-то южного района на территорию прародины уральцев (между Нижней Обью и Уральским хребтом), прибыла сюда настолько давно, что под действием условий окружающей среды приобрела ряд европеоидных признаков, т. е. светлые волосы и глаза. Их цвет, как известно, определяется типом и количеством вырабатываемого организмом меланина.

Очевидно, что читателя, прежде всего, будет интересовать, во-первых, лингвистическая принадлежность племен проживавших в Волго-Окском междуречье в древнейшие времена, во-вторых, их антропологическая характеристика.

Итак. Что касается топонимики… На этот счет существуют различные мнения. Согласно официозной доктрине, принятой еще в XIX веке без какой-либо критики и поддержаной современной наукой, территорию Волго-Окского междуречья, до прихода сюда славян, занимали финно-угры. Отсюда следует, что ее топонимика (в первую очередь гидронимика) является финно-угорской.

Однако мнение некоторых видных финно-угроведов России, к примеру Б. А. Серебренникова, оказалось довольно жестким — топонимика Волго-Окского междуречья при помощи финно-угорских языков необъяснима. «Несколько тысяч волго-окских топонимических названий, фигурирующих на карте Европейской части СССР, не могут быть объяснены при помощи ныне существующих финно-угорских языков… Древняя топонимика Карело-Финской, Мордовской и Марийской республик явно свидетельствует, что никаких угро-финнов на этих территориях раньше не было»^{281}. Последнее заявление представляется мне излишне категоричным, однако что есть, то есть.

Видный специалист в области индоевропеистики и мастер этимологического анализа проф. Ю. В. Откупщиков придерживается того же мнения, что и Б. А. Серебренников: «В бассейне Оки — сотни гидронимов балтийского происхождения^{282}. Причем, в этом ареале практически нет финно-угорских гидронимов, если не считать отдельных случайных совпадений»^{283}.

Дело осложняется тем, что вопросы этимологии топонимов требуют проработки огромного количества материала относящегося к различным языкам (зачастую различных языковых семей и групп) и потому весьма и весьма трудозатратны. Гораздо легче в этой области работать, что называется «на слух». Однако качество такой работы зачастую сравнимо с рейхсэтимологиями типа «Slawica это производное от cloaca» и этимологиями небезызвестного знатока русской грамматики А. Шлецера, который выводил славянское дева от нижнесаксонского tiffe (сука), слово князь от knecht (холоп), а слова боярин, барин и баран объявлял однокоренными^{284}. Следует отметить, что А. Шлецер был большой «ученый» и его «теории» до сих пор имеют хождение в исторической науке.

Что же мы наблюдаем в реальности? Увы, в суровой реальности мы наблюдаем причисление гидронимики Волго-Окского междуречья к финно-угорской лингвистической среде или без всяких на то оснований или гадательно, основываясь исключительно на созвучии. Тогда как известно, что, основываясь на созвучии, этимологию топонимов любого региона можно вывести чуть ли не из любого языка. В качестве иллюстрации приведу один пример из этимологии географических названий Пензенской области.

М. С. Полубояров в книге «Древности Пензенского края в зеркале топонимики»^{285} предлагает следующую этимологию названия Коровья дорожка. По его мнению, топоним Коровья дорожка выводится «от искаженного татарского названия, восходящего к термину карау — «смотреть, караулить», каравлы — «караульная», то есть «сторожевая дорога», по которой ездили в степные дозоры татарские мурзы»^{286}. Таким образом оказывается, что по данной дорожке не коровы ходили, а ездили татарские мурзы. Скажу больше, подобным образом русское слово дорога можно легко вывести от «монголо-татарского» даруга. Были такие чиновники в Золотой Орде. В результате получается не коровья дорожка, а «караул, даруги (грабят)!», так очевидно кричали купцы, призывая на помощь караул, когда ордынские даруги вымогали с них слишком большую мзду на таможне.

Еще один пример. Какова этимология гидронима Пенза, от которого получил свое наименование город, основанный русскими поселенцами в 1663 году в качестве пограничной крепости? М. С. Полубояров полагает наиболее вероятной его происхождение от мордовского имени Пъянза. Все возможно, но для обоснования данного происхождения было бы желательно указать на личность конкретного исторического Пьянзы, дабы не гадать в очередной раз на лингвистической гуще. Дело в том, что в переписных книгах мордвы XVIII века имя Пъянза так и записывалось, и писцы не путали его с Пензой.

Короче говоря, подобными гадательными этимологиями можно заполнить не одну книгу академика А. Т. Фоменко, которого так не любят профессиональные историки. Более того, в случае какой-либо необходимости, этимологиями подобного рода можно объяснить чуть ли не половину той же китайской