сопровождение.
Среди наших летчиков были, конечно, и те, кто боялся. Страх – нормальное явление для человека, усиливает инстинкт самосохранения. Но надо было осознать, что задача поставлена, и нам все равно придется ее выполнить. Не хочу говорить о тех, кто накануне боевых операций обращался к врачу с выдуманными причинами. Преклоняюсь перед теми, кто в болезненном состоянии садился в кабину. К сожалению, не помню всех фамилий, так как совместно пришлось быть мало, летая по различным точкам. Но некоторых летчиков хочу назвать: м-р Капралов, Володя Селезнев, Паша Громов, Сергей Синько (погиб 13.01.86), Игорь Пархотик и Валера Чеботарев, к-н Фоменко, Женя Полетаев (погиб 8.10.86), Олег Ковтун и Гена Ситапо, Витя Дрожжов, к-н Жосул и ст. л-т Урвачев, Кашапов Зинур (в быту Юра), Рысев Алексей, Вова Егоров (погиб 19.10.86), Женя Тючкалов, Сергей Черкасов, Жора Овчиренко, Юра Лихогляд, Валера Кудло.
К новому году мы подошли без потерь, хотя предпосылок было предостаточно. Неприятности начались в 1986 г. После встречи Нового года 1 января никаких вылетов не было. В основном, весь личный состав отдыхал в модуле. Командование не теряло контроль, периодически посещая комнаты. Вечером нам уже ставили задачи на 2 января.
10 января нас отправили в Баграм. Там опять готовилась какая-то операция. Так как она планировалась совместной с «демократами», то на уточнение и согласование ушло 2 дня. В это время мы сопровождали Ми-8 с командованием, по несколько раз в день пролетая по маршруту Баграм-Кабул. Как я понял, перевозили офицеров оперативного отдела, готовивших операцию.
Вечером 12 января поставили задачу на следующее утро по высадке десанта и прикрытию продвижения мотострелков. Воевать 13 числа не хотелось. Летчики – народ суеверный. Да еще как раз 13 ноября, всего 2 месяца назад в Кандагаре погиб подп-к Тегай[11*], находившийся в Афганистане уже во второй командировке.
Маршрут проходил в Панджшер. Мы шли в группе разведки и целеуказания. При подходе к месту высадки сопротивления не встретили. Но не расслабились. Нас могли ждать, операция-то совместная. Отошли на километр севернее площадки, встали в круг. «Мясорубка» началась, когда высадился первый десант. Отчетливо была слышна стрельба ДШК. Обнаружить, откуда велся огонь, оказалось трудно. Авианаводчик подключился, когда ударная группа стала разносить домишки кишлаков. Поданным разведки, они были «пустые», а значит, там противник. Неприятель пытался бить по десанту с двух склонов ущелья. Теперь я сам уже видел вспышки ДШК. Стрельба из пулемета и НАРами не дала результата. Ведущий ком. звена Иванов вошел в прицеливание, но несколько ракет С-8 из правого блока не вышло, хотя их двигатели включились, и вертолет резко стало вести влево. Иванов удержал машину. Заряды выгорели, и вертолет успокоился. Десантирование продолжалось, уходить было нельзя. Пришлось применить управляемую ракету. После высадки Ми-8 резко отворачивали на 180°, чтобы поскорее выйти из зоны обстрела. По окончании десантирования все группы покинули район. Нас сменили два звена Ми-24. Когда вернулись в Баграм, то при осмотре машины Иванова все увидели, что пуля от ДШК попала в лобовое бронестекло кабины оператора, которое покрылось мелкими трещинами и стало матовым. Еще две такие пули прошили правый блок Б-20, покорежив стволы, в которых и застряли ракеты.
В тот день вылетов больше не было. кто-то из техсостава сказал, что на Искополе (недалеко от Газни) погиб экипаж[12*] С.Л. Синько. В операции участвовали ОВП из Джелалабада, вертолетная эскадрилья из Газни и 50-й ОСАП.
На следующий день мы вернулись в Кабул. По рассказам ребят, Синько погиб в воздухе. Оператор Саша Устыченков выпрыгнул с парашютом, но из-за малой высоты тот не раскрылся. Тело Саши вынесли спецназовцы. Вертолет упал в горах и взорвался. Эскадрилья понесла первые потери. Одни это восприняли как сигнал к решительным действиям, другие – максимальному самосохранению.
За январь – февраль провели еще несколько мелких операций, связанных с очисткой вооруженных кишлаков. Начали выполнять учебные полеты при облачности. Посчастливилось и мне полетать в командирской кабине, продолжив программу подготовки командиров, начатую еще в Германии.
На тот момент в эскадрилье образовали две группы по 8-10 экипажей. Одну вел комэск, вторую – его заместитель м-р Капралов. Мы все время были с Капраловым, а тогда он попал в госпиталь, на смену пришел замполит к-н Михайловский, Разница, конечно, чувствовалась. Михайловский был неплохим летчиком, но у него отсутствовал должный опыт, что стало результатом решения начальника политотдела армии, который запретил замполитам летать на боевые операции. Поэтому Михайловскому часто приходилось дежурить на аэродроме, вылетая для прикрытия взлетавших и садившихся в Кабуле транспортных самолетов. Но терпения у нашего замполита хватило ненадолго, и с февраля он стал летать по всем задачам. Впоследствии из-за нехватки экипажей о запрете начальника политотдела как бы и вовсе забыли.
Зимой противник почти не вел активных действий, накапливая к весне силы и оружие. Поэтому стали проводиться операции с целью выявления складов оружия и путей его доставки. Погода стояла слякотная, солнце светило, но не особо грело, кругом была грязь. Я так и не понял состав местного грунта. Летом –
