вражеской казармы и еще двумя бомбами вывела из строя электростанцию. Остаток топлива позволил этому звену пройтись по расположению противника очередями из пушек, от чего вражеское войско стало в панике разбегаться во все стороны. Несколько зениток открыло огонь по «МиГам» с близлежащего холма, но вреда истребителям не причинило.
Через 7 минут после «двадцать первых» к Массанге подошли четыре МиГ-17Ф. Они уничтожили радиостанцию и продолжили истребление противника, используя бортовую артиллерию. В это время летчик находившегося над местом боя «Бич-18» забыл об осторожности, и его самолет получил зенитный снаряд в крыло. Пришлось срочно уходить в Негаху, поливая кофейные плантации бензином из пробитого бака. Последними по целям в н.п. Манданта отработали Ан-26. Транспортники хорошо справились с ролью бомбардировщиков, точно уложив свои ФАБ-250.
15 мая звено МиГ-17Ф повторило удар по остаткам войск противника. Атаке подверглось белое здание на окраине Массанго, в котором укрывались вражеские бойцы, 23-мм и 37-мм снаряды продырявили постройку, в результате чего неприятель потерял убитыми более 20 солдат.
Больше для авиации достойных целей не нашлось, и необходимость использования боевых самолетов в операции отпала. Дальнейшую ликвидацию вражеской группировки наземные войска проводили самостоятельно.
19 апреля 1976 г. в Анголу прибыл министр РВС Кубы генерал армии Рауль Кастро в сопровождении ряда высокопоставленных офицеров. Рауль встречался с Агостино Нетто и объяснил ему кубинский план вывода войск из Анголы. Вся 36-тысячная группировка ММКА должна была покинуть страну до 1978 г. Потом осталось бы только небольшое количество военных советников. Министр также проинспектировал кубинские части на всех фронтах.
Он собирался заняться и делами авиации, но пришло известие о кончине министра обороны СССР маршала Андрея Гречко, и Рауль улетел в Москву на похороны. Поэтому «смену власти» в ВГА провел командующий ММКА бригадный генерал Абелардо Кол оме Ибарра. 2 мая он передал бразды правления кубинской авиацией в Анголе п-ку Энрике Каррерасу. По словам нового командующего ВГА, его предшественник Рафаэль Дель-Пино был смещен со своего поста потому, что «был виновен в неправильных действиях и недопустимых небрежностях, которые угрожали дисциплине и престижу наших войск в Анголе».
Первое задание, которое получил Каррерас, состояло в том, чтобы подготовить авиабазу Кабинда для приема МиГ-17Ф и вертолетов. Они должны были быть готовы к возможным действиям против сепаратистов из Фронта освобождения провинции Кабинда (FLEK).
Операция «1 Мая» стала последней, в которой участвовала первая группа боевых летчиков, прибывших в Анголу. В конце мая эти летчики возвратились на Кубу. Им на смену прибыли молодые пилоты с меньшей подготовкой. Этот факт потом имел свои последствия, но в тот момент все думали о мире.
9 августа на родину вернулся и п-к Энрике Каррерас. Новым командующим ВГА стал его заместитель п-к Рауль Перес Джеймс.
Кубинские летчики в этой кампании показали хороший профессиональный уровень при выполнении боевых заданий. Это было естественно, так как для миссии в Анголе были выбраны лучшие из лучших. Успеху кубинцев не смогли помешать непривычные природные условия, а также недоразумения с советской стороной, отказавшейся отправлять своих специалистов по обслуживанию аэродромной техники за пределы Луанды.
Вертолетчики с ноября 1975 г. по апрель 1976 г. выполнили 1398 вылетов, которые, в основном, были связаны с разведкой, высадкой десантов в тылу противника, корректировкой артогня, эвакуацией раненых. Использовались машины исключительно из «португальского наследства» – Alouette-III и Lama. Вскоре после окончания боев из СССР прибыли первые четыре Ми-8, принадлежавшие Кубе. Потом начались поставки вертолетов и для ангольских ВВС.
На счету экипажей легких и транспортных самолетов оказалось примерно такое же количество вылетов, как и у вертолетчиков. В целом они налетали 5000 ч, включая полеты одного Ил-18Д в пределах Анголы. Действовавшие на трансатлантическом воздушном мосту «Британии» выполнили 101 двойной рейс. По оценкам ЦРУ, только в январе – феврале 1976 г. транспортная авиация Кубы и СССР доставила в Анголу 2260 т грузов.
Истребители выполнили 65 боевых вылетов и еще несколько патрульных вдоль границы с Намибией. «МиГи» сбросили на противника 10000 кг бомб (ФАБ-250, ФАБ-500, ОФАБ-500), выпустили 448 неуправляемых ракет С-5 и 8 С-24. Хотя встретить противника в воздухе кубинским истребителям не довелось, эта возможность не исключалась. Поэтому на все боевые задания МиГ-21 МФ летали с двумя УР К-13. Западные источники утверждали, что в Анголе использовались МиГ-21Ф-13 и МиГ-19, воевали восточногерманские и румынские летчики, однако это абсолютно не соответствует действительности.
В течение кампании противник потерял в боях с кубинцами или в различных происшествиях, по крайней мере, 20 летательных аппаратов. На севере были захвачены или уничтожены на земле, как минимум, 8 самолетов и 1 вертолет. На юге оказались сбитыми огнем ПВО или захваченными 7 самолетов и 3 вертолета. На востоке был уничтожен на земле один «Фоккер-27». В это количество не входят еще десятки легких самолетов, которые противник использовал, а потом бросил или потерял в авариях.
Анголо-кубинская сторона не потеряла ни одного летательного аппарата. ЦРУ предложило награду в 30000 USD любому летчику, который дезертирует вместе с самолетом, но на это никто не польстился. ПВО противника оказалась слабой. Только однажды МиГ-17Ф получил одно попадание из стрелкового оружия над Массангой, и то без последствий. Легкие разведывательные самолеты считанные разы привозили боевые повреждения от огня с земли. Все они были отремонтированы и возвращены в строй.
У противника быстро появились ПЗРК «Стрела-2». Согласно книге «В поисках врагов» экс-агента ЦРУ Джона Стоквеля, для операции в Анголе ЦРУ передало Заиру 50 таких систем, а ФНЛА и УНИТА – еще 26. В основном, это были ПЗРК, захваченные Израилем у арабов, которые американцы выменяли на свои MIM-43A Redeye. «Стрелы» ближневосточного происхождения оказались не в самом лучшем состоянии, что стало одной из причин их нулевой эффективности. К тому же, неприятель стал их использовать только в марте 1976 г., во время боев за Гаго-Кутиньо. Кубинским летчикам приходилось считаться и с угрозой, исходившей от своих. В аэропорту Луанды первое время царила излишняя суета. Интенсивно возившие оружие советские транспортные самолеты разгружались очень быстро, при этом не всегда было ясно, кому именно адресован груз. Путанице способствовало еще и то, что кубинские, советские и ангольские военные говорили на трех разных языках. Однажды прибыла большая партия ПЗРК «Стрела-2М», предназначавшаяся для ПВО Луанды. Однако попала она кубинским «сухопутчикам», которые поделились комплексами с другими частями. Скоро можно было легко увидеть пехотинца с ПЗРК, который, указывая на небо, гордо произносил: «Самолет, который пролетит – самолет, который будет сбит!». От такого зрелища у летчиков по коже бегали мурашки. Поэтому «МиГи» всегда старались набрать высоту или снижаться как можно дальше от этих районов Луанды. По своим самолетам тогда было выпущено больше «Стрел», чем по неприятельским. Одна из них 15 января 1976 г. попала в двигатель взлетавшего из Луанды С-130 алмазной компании Diamond. Невинно пострадавший «Геркулес» смог развернуться и благополучно приземлиться. К счастью, это оказался единственный случай попадания. Потом зенитчики еще долго искали и собирали предназначавшиеся им ПЗРК по различным кубинским и ангольским подразделениям. Какая-то часть «Стрел» вообще бесследно пропала, и существует версия, что некоторое их количество украл противник.
