имела особенную плотность и глубину. Люси даже почувствовала призрачное дыхание зала, напряженное ожидание, которое исходило от пустых рядов кресел.
Рядом с ней находились кулисы со специальными тросами, противовесами, трубами и занавесами. Казалось, они вот-вот придут в движение. Люси подняла глаза на стропила под потолком.
Стены и потолок потемнели от грязи и пыли и были испещрены трещинами. Пауки плели свою паутину. Должно быть, здесь также обитали и крысы. Они, вероятно, прятались cреди хлама и оттуда наблюдали за ними.
Было слышно, как где-то в дальних закоулках коридоров капает вода, и воздух там был влажным и душным. Люси поежилась и даже вздрогнула от испуга, когда Роджер вдруг коснулся ее плеча.
– Ты подумала, что это привидение?
– Для привидений здесь, пожалуй, слишком холодно, – сказала она, стараясь казаться спокойной.
– Но сама атмосфера, – возразил Роджер, – разве ты не чувствуешь?
– Да, здесь не слишком весело.
Внезапно ее ослепил яркий свет. Роджер стоял прямо перед ней, подсвечивая карманным фонариком свое лицо.
– А уж это совсем ни к чему! – сердито воскликнула она, чувствуя, как ослабели у нее колени.
Роджер отвернулся и, осветив фонариком пустой зал, поднял вверх руки, словно приветствуя невидимую публику.
– Весь мир – театр, а люди в нем – актеры, дорогая моя Люси, – продекламировал он. – Знаешь, откуда это?
– Конечно, – кивнула она.
В этом спектакле они однажды вместе играли. Где уж тут забыть! Люси посмотрела на его лицо, подсвеченное карманным фонариком.
– Теперь мы можем идти?
– Как, уже? – удивился он. – Мы же еще ничего не посмотрели.
– Прошу тебя.
– И почему это ты всегда норовишь меня обмануть? А, Люси?
Роджер выключил свет и положил фонарик на пол. Фонарик покатился по деревянному настилу.
Все потонуло во мраке, и Люси напряглась. Когда ее глаза немного привыкли к темноте, она увидела, что Роджер подошел уже совсем близко.
– Нам было так хорошо вместе…
Он обнял ее за шею и, лаская, властно привлек к себе.
– Не надо!
– Ну что ты, что ты…
Роджер припал ртом к ее губам, и его руки, медленно опустившись, сжали ее груди.
– Разве мы здесь не для этого? – усмехнулся он.
– Перестань!
Роджер начал расстегивать ее блузку.
– Я всегда обожал твои груди, Люси, – выдохнул он, и у нее закружилась голова, когда она почувствовала, как он провел языком по ее соску, а потом поцеловал.
– Перестань!..
Она оттолкнула его и стала застегивать пуговицы непослушными пальцами.
– Слишком поздно, дорогая Люси, – жестко сказал он. – К тому же тебе не кажется, что ты мне кое-чем обязана?
Она отрицательно покачала головой.
– Я пришла сюда, потому что ты просил меня взглянуть на это чертово помещение.
– А вот и нет, Люси, – холодно возразил Роджер. – Не будем обманывать друг друга. Ты пришла сюда ради старины Дика. – Он презрительно усмехнулся. – Ради бедного доброго Дика. Неудачник – вот более подходящее для него прозвище. Скажи, Люси, что ты, черт возьми, в нем нашла?
– Ты все равно не поймешь.
– Может, он хорош в постели? – На его губах продолжала играть презрительная улыбка. – Неужели он ласкает тебя там, где ты так любишь? Я ведь ласкал когда-то это местечко, и тебе очень даже нравилось!..
– Ничего мне не нравилось, – спокойно сказала она. – Ты был слишком занят собой.
– Ты хочешь сказать, что за все то время, пока мы были близки, ты ни разу не кончала? Ни одного- единственного оргазма, а? – Роджер наступал на нее, и в его тоне Люси почувствовала угрозу.
Он коснулся пальцами ее подбородка, и она отпрянула, вздрогнув, словно от отвращения.
– Ты не ответила, Люси!
– Пошел к черту!
– Не очень-то убедительно ты это произносишь! – заметил Роджер.
Он потянулся к ней и, схватив за волосы, намотал их на руку и притянул к себе ее лицо.
– Я немало сделал для старины Дика, и тебе это известно, – продолжал он, приблизив свои губы к самому ее уху. – И ты знаешь, почему я это сделал. Поэтому не надо валять дурака…
Люси хотела закричать, но крик застрял у нее в горле. Ведь она сама виновата. Сама пришла сюда. Разве она ждала чего-нибудь другого?
Приняв ее молчание за согласие, Роджер протянул руку к «молнии» на ее джинсах и, легко справившись с ней, засопел от удовольствия, когда его пальцы проникли в ее трусики.
Ее крик, все-таки вырвавшийся наружу, совершенно ошеломил его. Он отшатнулся назад, словно от удара.
А Люси побежала прочь. Блузка нараспашку, джинсы расстегнуты… С силой хлопнула зеленая дверь, и с притолоки посыпались новые куски штукатурки. Грохот гулко пронесся по всем закоулкам, так что попрятались в щели все пауки, которые плели паутину среди пыльных стропил…
Роуз Лил лежала в ванной и разглядывала свою ногу, которую приподняла над темно- зеленой водой. Она немного переусердствовала, когда сыпала в воду ароматическую соль. Крупинки нерастворившегося зеленого порошка на фоне белой пены напоминали огородных вредителей, и теперь ванна не доставляла Роуз никакого удовольствия, как, впрочем, и все остальное.
Она откинула голову назад и глубоко вздохнула. Глаза начало щипать от слез, лишь только в ее памяти возникло лицо Дрю. Она дошла до того, что из-за Дрю ее карьера рухнет, даже не начавшись. О том же ей говорила и Барби. Роуз понимала, что Барби совершенно права, но почему-то ничего не могла с собой поделать. Ее собственное тело словно восстало против нее самой. Ничего подобного с ней никогда не было.
Когда где-то в глубине квартиры раздался телефонный звонок, Роуз рывком села в ванной и замерла: одинокий звонок отзвучал, и опять наступила тишина. Роуз в тоске уставилась на ядовито-зеленую воду.
Около двери раздались шаги.
– Роуз!
Барби несколько раз постучала в дверь, но Роуз не отвечала.
– Ты ведь возьмешь трубку? Это он!
Но Роуз все так же неподвижно сидела в ванной и, нахмурившись, смотрела на выкрашенную белой краской дверь.
– Ну ладно, – терпеливо продолжала Барби, – тогда я скажу ему, что ты не хочешь с ним разговаривать. Он этого заслуживает… С тобой все в порядке? Ты там не утонула? А?.. Между нами, лучше сделать это, чем разговаривать с этой бесчувственной скотиной!
– Что?!.
– Зачем так кричать, Роуз? Ведь это звонок, которого ты так долго ждала. Звонит твой замечательный Дрю, понимаешь? Милый молодой человек, такой любящий и внимательный.
Барби замолкла на полуслове, потому что полуголая Роуз резко распахнула дверь ванной и, оставляя на линолеуме мокрые следы, стремглав пробежала мимо.
Когда она взяла трубку, ее начала бить дрожь.
