фотографии сцен из спектакля, и думал о своей любимой-прелюбимой Люси и о ее божественном голосе… Ах, если бы и он умел петь!
Уже начинало темнеть, когда он вышел на многолюдную ярко освещенную улицу. По всей Шафтсберри-авеню театры зажгли свои огни, и Ричард замедлил шаг, растравляя себя мыслью, что и он мог бы быть там – в гримерных и артистических уборных, где в этот самый момент актеры готовились к выходу на сцену…
Он свернул в один из кварталов, где они бывали с Люси раз или два и который сейчас был украшен нарядными рождественскими елочками, сверкающими в витрине каждого бистро и ресторана вдоль всей узкой улицы. Ричард то и дело останавливался, чтобы изучить меню, выставленные в витринах заведений, размышляя о том, какое выбрать, чтобы Люси осталась довольна.
Он помнил, что в конце улицы располагался французский ресторан. Всякий раз, проходя мимо него, они лишь завистливо заглядывали в витрину. Это был не какой-нибудь рядовой французский ресторанчик. Это был «Гиди» – роскошное и ужасно дорогое заведение, где подавали только самые изысканные блюда и старые вина с необыкновенно затейливыми закусками.
Ричард сделал шаг назад. Он услышал шум и вспомнил, что под рестораном располагается винный погребок. Он остановился прямо перед небольшим окошком, выходившим из бара на улицу.
Его взгляд упал на множество мужских и женских ног. Прямо перед ним за стеклом стоял мужчина в дорогом костюме. Рядом стояла девушка. На ее длинных стройных ногах были высокие замшевые сапоги с бахромой по краям. Такие же, как у его Люси. На девушке были также коричневые джинсы. Опять-таки точно такие же, какие носила Люси…
Ричард потянулся, чтобы рассмотреть ее получше, и его сердце бешено заколотилось. Он увидел, что на ней и жакет, как у Люси. Она держала в руке бокал вина, у нее были чудные светлые волосы, до боли знакомый прекрасный профиль… И она смотрела на Роджера.
– Ты говорил, что вернешься к Рождеству, – сказала Джеки в телефонную трубку. – Что изменилось?
– Дела, – ответил Дрю. – Ты ведь знаешь, как это бывает…
Он был один в квартире Анжелы и стоял перед окном, из которого открывался изумительный вид.
– Нет, – холодно сказала она, – не знаю.
– Эй! – удивленно проговорил он. – Дай мне немного передохнуть.
– Как моя мать?
– Ты уже знаешь ее мнение насчет денег…
– Я не это имею в виду.
Дрю немного помолчал, а потом осторожно ответил:
– Последний раз, когда я ее видел, она была в порядке.
– Когда это было?
– Джеки, – удивился он, – что случилось?
– Запах ее французских духов еще не выветрился с твоей одежды.
– Черт возьми, о чем ты?
– О твоем летнем романе с моей матерью.
– Слушай, это просто чепуха.
– Твой пиджак насквозь пропах ее духами. У нее очень редкие духи. Я нигде еще таких не встречала.
– И что это доказывает? – возразил Дрю. – Подумай хорошенько!
– Уже подумала.
– Ты ошибаешься.
– Тогда попробуй объяснить.
– Это просто совпадение… Но не хочешь же ты, чтобы мы говорили об этом по телефону…
– Просто тебе нечего сказать.
– Почему бы тебе не посмотреть на кольцо у себя на пальце и не вспомнить то, о чем я тебе говорил перед своим отъездом? А потом подумать еще раз.
Джеки покраснела.
– Ты ведь и так знаешь, что, когда мы с тобой только познакомились, у меня был роман… Но, черт возьми, вовсе не с твоей матерью!
– А с кем? – поинтересовалась она, хотя никогда раньше не спрашивала об этом.
– Разве это имеет какое-то значение? Я знал ее еще до тебя… Задолго до тебя…
Последнее было правдой.
Джеки умолкла. Внезапно она почувствовала, что устала и подавлена.
– Джеки?
– Духи… Их запах… Здесь нет никакой ошибки.
– Может, это мой одеколон?
Она не ответила.
– Ну, Джеки, подумай!
– О чем?
– Ты слишком много работала и просто устала, – сказал Дрю.
– Пожалуй.
– С мюзиклом все в порядке? Альдо сказал мне, что у Роуз не идет роль…
– Да, были трудности, – спокойно сказала Джеки. – Но теперь с Роуз все в порядке. Прямо чудеса какие-то.
Дрю облегченно вздохнул.
– Если не принимать во внимание этот чертов запах старого одеколона, который напомнил тебе духи матери, все остальное в порядке? Что тебя беспокоит?.. Предварительная продажа билетов идет все еще туго?
– Да. Как и вначале.
– Вот в этом-то все и дело!
– Нет, Дрю, не в этом.
– Послушай, Джеки! Я не желаю слушать больше всю эту чушь обо мне и твоей матери. Договорились?
– Так это чушь?
– Джеки, Джеки, – устало сказал он, – я не увлекаюсь пожилыми дамочками. К тому же она совсем не в моем вкусе.
Так он еще никогда в жизни не врал.
– Есть еще кое-что…
– Я уже сказал, что больше не хочу об этом слышать… Может быть, это ты ведешь не совсем честную игру?
– То есть?
– Может быть, это только предлог, чтобы меня вежливо спровадить, а?..
– Нет, – протяжно вздохнула она. – Дело не в этом.
– Так какого дьявола ты морочишь мне голову?
– Не знаю, – проговорила она. – Может быть, я действительно устала…
– Хорошенько отдохни во время праздников. Я хочу сказать: по-настоящему отдохни…
– Да, пожалуй…
Приближались рождественские праздники, несущие радость и умиротворение. Вот только в этот раз Джеки совсем не чувствовала обычного детского восхищения перед старыми добрыми семейными традициями.
– Я надеялась, что ты приедешь, – вздохнула она.
– Ты меня прости, – тихо сказал он, постепенно успокаиваясь. – Я вернусь и все устрою. Обещаю.
– Когда же?
– Я позвоню. Да. Позвоню и предупрежу.
Она ничего не ответила.
