Соленый расчесывал передо мной пробор, смазывал его бриолином, брился, отирал одеколоном худое длинное лицо. Он аккуратно повязывал яркий галстук в одной из темных комнат «Шорохов», оклеенных рваными старинными обоями. Чистил ботинки гуталином. Проверял Барсучка и бережно прятал его во внутренний карман серой пиджачной пары. Он мыл руки над алюминиевым тазиком. Потом бесшумной элегантной походкой он проходил по малоосвещенному коридору, постукивая костяшками пальцев в высокие двери. Спускался вниз, в большую переднюю, подходил к длинному мрачному зеркалу, вынимал меня и показывал меня ему. Мы отражали друг друга с этим мрачным замкнутым зеркалом из «Шорохов». А Соленый, застыв в неподвижной небрежной позе, вглядывался зачем-то в бесконечность. Постепенно в переднюю спускались остальные — молчаливые, сосредоточенные, с лицами белыми и измятыми после вчерашнего шабаша. Рассаживались по машинам и ехали.
Веселый балагур Гена по прозвищу Струя. Тихий, интеллигентный альбинос Дупло. Угрюмый, но верный Фонарь. Претенциозный Граф в пестром клетчатом пиджаке, с холеными розовыми ногтями на пальцах. Молодые Сережа Полость и Леша Шепот.
…ВЕСЕЛЫЙ БАЛАГУР ГЕНА ПО ПРОЗВИЩУ СТРУЯ. ТИХИЙ, ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЙ АЛЬБИНОС ДУПЛО. УГРЮМЫЙ, НО ВЕРНЫЙ ФОНАРЬ. ПРЕТЕНЦИОЗНЫЙ ГРАФ, МОЛОДЫЕ СЕРЕЖ А ПОЛОСТЬ И ЛЕША ШЕПОТ…
Однажды Соленый вынул меня из кармана, чтобы поправить сбившийся галстук. Мы были в чьей-то роскошной многокомнатной квартире, куда попали определенно без ведома хозяина.
С нами здесь был только белоголовый Дупло, возившийся над каким-то шкафчиком. Видимо, дело опять шло о бриллиантах, к которым Соленый испытывал пристрастие. На огромном письменном столе горела зеленая лампа. С улицы донесся свист. Уркаганы зашухарились. У дверей столкнулись с входящим мужчиной. Соленый уронил меня на пушистый ковер. На протяжении минуты мне грозила опасность быть раздавленным бестолково топчущимися ботинками. Потом мужчину ударили кулаком по голове так сильно, что он упал.
«Кончить?» — непристойно ухмыляясь, спросил Дупло, вынимая своего короткоствольного Дятла.
«Оставь», — ответил Соленый. Он поднял меня, и мы ушли в быстром автомобиле.
Как правильно говорил Барсучок, Соленый не любил мокрые дела. К тому же он гордился, что не оставляет следов.
На следующий день Соленого взяли в ресторане «Пекин». Он был совершенно спокоен. Барсучок был предусмотрительно оставлен в «Шорохах». Против Соленого не могло быть улик.
В кабинете следователя меня положили на убогий письменный стол вместе с другими предметами, найденными у Соленого, — выглаженным носовым платком, бумажником, чертовым пальцем, привезенным вместе со мной из Крыма. Я отразило склоняющееся надо мною пожилое лицо с жесткими устами и проницательным взглядом. Это был следователь Соснов. Он задал несколько вопросов о происшедшем вчера инциденте — попытке ограбления в квартире ювелира Шатунова. Соленый ничего не знал об этом.
— Это ваше зеркальце?
— Мое.
— Потерпевший Шатунов показал, что в руках одного из грабителей было овальное зеркальце. Соснов потер лоб пальцами, выдвинул ящик стола, оттуда достал конверт, а из конверта — маленькую пятиконечную звездочку красного стекла.
…СОСНОВ ПОТЕР ЛОБ ПАЛЬЦАМИ, ВЫДВИНУЛ ЯЩИК СТОЛА, ОТТУДА ДОСТАЛ КОНВЕРТ, А ИЗ КОНВЕРТА — МАЛЕНЬКУЮ ПЯТИКОНЕЧНУЮ ЗВЕЗДОЧКУ КРАСНОГО СТЕКЛА…
— Эта звездочка была вчера найдена в квартире Шатунова на ковре в передней, то есть там, где произошла драка, — сказал он. После чего он показал Соленому то место на моей ручке, где был отчетливо виден силуэт отклеившейся пятиконечной звездочки. Затем он приложил звездочку к ее силуэту — они сошлись. Соленый задумчиво улыбнулся следователю и мне, взял меня из рук следователя, посмотрел в свои глаза, как бы ушедшие далеко-далеко.
Так я попало в квартиру Соснова. Роковая звездочка, аккуратно подклеенная следователем, снова сияла над моей Спасской башней. Соснов показал меня семье и сказал, что это зеркальце принадлежало одному опасному преступнику. Я часто вспоминало Соленого. Вскоре, из разговоров следователя с семьей, я узнало, что Соленый бежал из следственного изолятора. Милиция напала на его след. Он скрывался в «Шорохах». Старое гнездо было взято приступом. Струя, Граф и Фонарь погибли, отстреливаясь. Соленый застрелился из Барсучка в последней комнате «Шорохов», где никогда не удавалось как следует проветрить. В духоте убил себя этот человек.
Итак, я поселилось в квартире следователя Соснова. Какое-то время я лежало в ящике его письменного стола среди редких фотокарточек воров и убийц. Вечерами Соснов иногда вынимал меня и рассматривал с тщеславной улыбкой. Я напоминало ему о его победе над Соленым. «Это зеркальце принадлежало одному из самых опасных преступников», — в который раз говорил он семье. Вечерами он снимал свой серый жестокий пиджак, надевал вязаную кофту и позволял себе погрузиться в приятный туман неглубокой сенильности. Он садился в кресло под уютной оранжевой лампой, лохматый Каштан
