– Червяками и мухами, – уверенно ответила я. – Вспомни, в детских книжках всегда рисуют птенцов с открытыми клювами, в которые пернатые родители роняют здоровенных дождевых червяков.
– Не верь детским книжкам, художники врут! – хмыкнул Зяма. – Птицы кормят своих деток не целыми червяками, а полупереваренными, из клюва в клюв. Я знаю, я смотрел мультфильм про Бивеса и Бадхеда. Придется тебе, Трошкина, глотать и отрыгивать червяков!
– Может, я их просто вилочкой разомну? – неуверенно спросила Алка.
– Может, ты просто отдашь своего птенца на воспитание юннатам? – предложила я.
– Нет, не могу, – Трошкина покачала головой. – Я думаю, он не случайно возник на моем жизненном пути. Что, если это не просто воробей? Может, в прошлой жизни он был моим дедушкой?
Мы с братом в четыре глаза уставились на Желторотика.
– Я помню Алкиного дедушку, – после паузы сообщил Зяма. – Фома Фомич был маленьким, сухоньким, седеньким старичком. Да, налицо определенное сходство!
– Ты думаешь, Фома Фомич в каждом новом воплощении должен быть приговорен к малым формам? – усомнилась я, разглядывая пернатого «дедушку».
– Пойдемте к вам! – решила Алка. – Инка, ты пустишь меня за свой компьютер? Я залезу в Интернет и попробую узнать там что-нибудь об уходе за птенцами.
– Аллочка, зачем тебе старый Дюхин «Мак»? – ласково заурчал Зяма, сделав попытку приобнять Трошкину за плечики. Алка его порыва не заметила, так как снова потянулась за пипеткой, чтобы напоить Желторотика водичкой. – Пойдем ко мне, я дам тебе свой новенький ноутбук, и мы комфортно поработаем в Интернете на диване.
– Давай! – простодушно обрадовалась Алка, не распознав за любезностью коварства.
Накрыв Желторотика в его дырчатой коробке тряпочкой, мы покинули квартиру скотовладелицы и птичницы Трошкиной и перешли к нам, но прямо в прихожей были атакованы папулей.
– Дети, мне нужна ваша помощь! – объявил он, поигрывая шейкером.
– Картошку чистить я не буду! – на всякий случай предупредила я.
– С картошкой ничего делать не надо, у меня там перчики, – папуля оглянулся на кухню.
– А что надо делать с перчиками? – развеселившийся Зяма игриво подмигнул Алке.
– Надо провести дегустацию нового коктейля, – сообщил папуля. – Только напиток алкогольный! Вы готовы?
– Всегда готовы! – Зяма лихо отсалютовал, предупредительно распахнул перед Трошкиной дверь своей комнаты, а папуле вполголоса сказал: – Давай тащи свой экспериментальный алкоголь, но только не торопи нас с рассказом о наших ощущениях, не мешай вдумчивой дегустации, ладно?
Дегустировать спиртное в одиночку мне было неинтересно. Преодолев ощутимое сопротивление братца, который попытался захлопнуть дверь перед моим носом, я вошла в его комнату и устроилась на софе бок о бок с Алкой. Та первым делом водрузила себе на колени ноутбук и пошла аукать в Интернете специалистов по птицеводству. Зяма заскучал было, но я быстро оживила его внимание, рассказав новость, которую принес Макс Смеловский – про роковую бритву с остатками волосяного покрова Бронича. Заодно поведала и свои соображения по этому поводу:
– Бронича подставили! Не убивал он эту Цибулькину. Когда ты уходил, она была жива, а шеф уже начал буянить под дверью, и буянил он там до тех пор, пока его в милицию не забрали. А через полчаса пришла домработница и обнаружила хозяйку квартиры мертвой.
– Значит, в промежуток времени после моего ухода и до появления домработницы у Леночки побывал кто-то еще? – здраво рассудил Зяма. – Тогда этот «кто-то» мог попасть в квартиру только после того, как вызванный соседями милицейский наряд забрал из-под двери лютующего Бронича.
– А по знаменитой пожарной лестнице убийца не мог забраться? – спросила я на всякий случай.
– Это крайне маловероятно, – подумав, ответил Зяма. – Лестница заканчивается в трех метрах до земли, запрыгнуть на нее было бы проблематично.
– Разве что с батутом! – согласилась я, покосившись на Трошкину, которая совсем недавно предлагала использовать этот спортивный инвентарь для массового убийства скота.
Подружка насмешки не заметила, она рылась в орнитологических сайтах, как курица в навозе. Отвлек ее только приход папули с обещанным коктейлем. Напиток красновато-коричневого цвета был налит в оригинальные бокалы из выпотрошенных болгарских перцев.
– Коктейль нужно выпить, а перец съесть, – объяснил кулинар-изобретатель.
– Выпивка и закуска в одном флаконе? Гениально! – восхитился Зяма.
Он одним духом выпил экспериментальное спиртное, с хрустом сжевал перчик и прошамкал:
– Шупер! Пойло богов!
Подгоняемые нетерпеливым папулей, мы с Трошкиной тоже отведали «шуперпойло». Божественным оно мне не показалось, скорее адским: похоже было, что папуля смешал кальвадос с текилой и не в меру щедро приправил эту бодягу пряностями. Отдышавшись, я сдержанно похвалила папулин новый опыт борьбы с желудочно-кишечными инфекциями путем их выжигания, Алка же вообще ничего не сказала. Она молча плакала, раскрыв рот и тяжело дыша. Вид у нее был совершенно обалделый.
– Папа, Дюха, вы уже идите! – мгновенно оценив обстановку, сказал Зяма и быстренько вытолкал нас из комнаты.
Я пошла к себе, улеглась на диван с новым женским журнальчиком, но рассказы о жесткой и бескомпромиссной борьбе хороших косметических средств с плохими свободными радикалами за повышение гладкости кожи на сорок процентов меня не увлекли. Из комнаты братца не доносилось ни звука, я беспокойно ворочалась и думала: интересно, чем они там занимаются? Поймав себя на мысли пойти подслушать под дверью, устыдилась и решила заняться делом. А дело у меня в данный момент было одно – детективное. Нужно было выручать шефа, который попал, как кур в ощип. Вот посадят его – и пойдем мы всем «МБС» по миру, без зарплаты и выходного пособия!
Списочек, принесенный Зямой из похода к Илиаде Кристиди, я прикарманила, так что все адреса и телефоны нужных людей у меня были. Я села, потянулась к телефону и, уже набирая номер бывшего мужа гражданки Цибулькиной, подумала – а зачем, собственно, я ему звоню? О чем буду спрашивать?
В свете последних данных, экс-муж годился на роль убийцы не хуже других. И ключи от квартиры у него имелись, и повод для убийства вполне мог найтись. За годы супружеской жизни мало ли всего может накопиться? Вот я за Дениску еще даже не вышла, а уже пришибить готова негодяя! Впрочем, это к делу не относится… Кстати, если с Михаилом Александровичем Елена Яковлевна не церемонилась, то могла запросто мокнуть при нем в ванне. С одной стороны – некогда самый близкий человек, с другой – он уже бывший, за мужчину не считается, штамп о разводе удостоверяет истечение срока годности к использованию.
– Алло! Могу я поговорить с господином Цибульником?
– Ну? Я, это… Цибулькин! – промямлил мне в ухо мужской голос.
– Михаил Александрович? – уточнила я, чтобы потянуть время.
– Ну, Михаил Александрович, – кротко согласился он.
Не придумав ничего другого, я решила использовать Зямину легенду про мифический дизайнерский заказ, лежащий где-то в квартире Цибулькиной. Наврала милейшему Михаилу Александровичу с три короба и вырвала у него обещание вместе со мной зайти в квартиру Елены Яковлевны и поискать там воображаемый пакет. Ему не очень хотелось встречаться со мной именно сегодня, но я настояла.
– Вот и отлично! И с подозреваемым познакомлюсь, и на место преступления своими глазами посмотрю! – радовалась я, спешно одеваясь к выходу.
Толкнуться в Зямину комнату я не решилась и удалилась, не поставив в известность об этом своих компаньонов.
14
Михаил Александрович Цибулькин был похож на полуфабрикатный персонаж мультфильма «Пластилиновая ворона» – грубо вылепленную из мягкого податливого материала болванку, способную после доработки превратиться хоть в корову, хоть в собаку. Не старый еще мужчина был тучен, имел узкие