следует делать. Денег на пару месяцев у меня еще было, да и картина, картина по-прежнему принадлежала мне. И впереди, я свято верил, меня ожидает что-то великое. Но сначала надо было завершить еще одно дельце. Покоя мне теперь не давала месть. Убогое, неблагодарное чувство, однако справиться с ним сейчас я был не в силах. Я знал, как можно сильно досадить нашему Джорджу, и сейчас обдумывал план.
Идти на преступление и калечить шефа, что при отсутствии телохранителей не представлялось чем-то неосуществимым, я не хотел по нескольким причинам. Во-первых, если я и тресну его трубой по башке, в дальнейшем это повлечет преследование. В конце концов, он тоже не лох, и поймет, что к чему, а завязки среди бандитов у Джорджа имелись. Во-вторых, это даст всего лишь сиюминутное удовлетворение, а идти на более радикальный шаг, после которого Джордж уже никогда бы не смог меня побеспокоить, я, признаться, был не готов. Не тот случай. Ну, а в-третьих, мне самому лучше было б сейчас залечь поглубже на дно, ведь неизвестно, может, те с пруда еще не угомонились. Поэтому способ воплощения задуманного вырисовывался только один — вложить Джорджа с потрохами компетентным структурам. Благо материал для соответствующих служб у меня имелся в достатке. Во-первых, компания частенько оперировала в своей деятельности черным налом, во-вторых, активно скрывала прибыль от налогообложения, в-третьих, зарплаты сотрудникам выдавались в конвертах и так далее — список грешков состоял из дюжины пунктов. В общем, мне нужен был вариант, который обернется Джорджу если не потерей бизнеса, то, во всяком случае, весьма ощутимым убытком, способным сильно подорвать позиции фирмы на рынке. Да и сам факт ареста или обыска — нехилый удар по репутации. А Джордж ей всегда так дорожит… И даже если шеф откупится, то цена, которую он заплатит, будет огромна. Гораздо больше той суммы, на которую был кинут я. Время тоже было весьма подходящее — скоро зарплата — и в сейфе кассира лежал как минимум миллион. Решено, резюмировал я. Оставалось лишь поднять нужные связи.
Я зашел в кафе 'Шоколад' и заказал себе поесть и выпить. К сожалению, владелец до сих пор не обзавелся лицензией на бухло, поэтому пришлось ограничиться пивом. Как только официантка ушла, я немедленно взялся за поиск людей, способных заняться моим делом. Мне быстро повезло — не прошло и двадцати минут, как я вышел на сослуживца по армии, работающего сейчас ФСО. Тот не сразу узнал меня, но воспоминания обо мне у него с армейских пор остались хорошие. Убедившись, что он вполне доверяет мне, я изложил суть вопроса. Судя по реакции, Шурик очень даже заинтересовался моей идеей и озвученной суммой. К тому же, по словам приятеля, у него имелись связи в ГУВД как раз на уровне УБЭПа. Так что встретиться договорились здесь же в 'Шоколаде' через час. И я, не спеша, приступил к обеду.
Однако едва я успел разделаться с супом, мне позвонили. Номер был незнакомый, но таиться я не стал и взял трубку. Беспокоил корреспондент газеты 'Коммерсантъ' по поводу моего ухода из компании и просил это событие прокомментировать. Такая осведомленность прессы меня удивила.
— Не понимаю, — ответил я, — что именно конкретно вы хотите знать? И откуда у вас информация?
— Дело в том, — начал объяснять журналист, — что мы готовим материал в рубрику 'Новости рынка'. А сегодня нам прислали официальный пресс-релиз от вашей компании. Там много написано про вас, и по всему видно, что у вас произошел конфликт с руководством. Так что узнать подробности, не скрою, нам было бы интересно.
— Будьте любезны, вы не могли бы мне зачитать этот пресс-релиз вслух, — попросил я, до сих пор не вполне въезжая в происходящее.
— Конечно, — сказал журналист. — Подождите секундочку.
— В октябре месяце сего года в связи со служебным несоответствием с занимаемой должности по собственному желанию из нашей компании уволен Владимиров Николай, — услышал я в трубке. — В виду того, что Николай неоднократно предпринимал попытки нанести ущерб деятельности компании, используя свое служебное положение, которого он в компании более не имеет, просим Вас не воспринимать обращение указанного сотрудника к Вам как обращение от имени нашей компании. Прошу также не содействовать и самостоятельно не помогать ему в решении его личных вопросов, не предоставлять от себя в его адрес никаких рекомендаций. А также прошу Вас не обращаться в нашу компанию ни с какими просьбами о добрых рекомендациях касательно данного человека, в виду того, что в таких рекомендациях ему категорически отказано…
Признаться, сначала я даже не смог до конца уловить весь смысл услышанного. Конечно, кто автор этого произведения, мне было понятно, но неадекватность подобной реакции могла удивить хоть кого. Корреспондент первым прервал паузу.
— Николай, нам непонятны некоторые изложенные в письме тезисы. Вы не могли бы внести ясность. Скажите, вы уволены в связи со служебным несоответствием или по собственному желанию? И как долго вы проработали в компании, причиняя ей, так сказать, ущерб?
Я улыбнулся. Журналист оказался человеком с юмором, а вот Джордж, похоже, окончательно потерял с реальностью связь и теперь даже не в состоянии выражать свои мысли.
— Боюсь, что никак не смогу вам помочь, — вернулся я к разговору. — Мне самому непонятен пафос данного текста. Единственное, что является правдой — это тот факт, что я действительно больше в компании не работаю. Но трудовой книжки с записью у меня на руках нет, так что назвать вам официальную причину увольнения я, увы, не могу. А вот почему руководитель компании более года терпел присутствие вредителя, это, наверное, лучше спросить у него.
— Я вас понял, — проговорил журналист. — Я передам ваш ответ редактору. — Спасибо! Желаю удачи! Мы наслышаны о сложном характере этого человека.
— Пока, — ответил я и отключил трубку.
Сослуживец опоздал на полчаса и пришел не один, но сейчас это значения не имело. Когда Саня со спутником вошел, я его еле узнал, так изменился он с тех пор, когда мы вместе служили. Волевое циничное лицо не выражало теперь никаких эмоций, а развязная походка и стрижка под ноль еще более подчеркивали агрессивность. В левом ухе у него торчала гарнитура от телефона, придававшая ему вид киборга. И глаза. Глаза теперь у него горели, как у хищного зверя. Увидев этот взгляд, я даже подумал, что если бы не знал Санька, то принял бы его за подосланного убить меня универсального солдата. Настолько сосредоточен был его вид. Видимо, подумал я, опускать бизнесов таким образом ему не в первой. Что в данной ситуации играло мне только на руку.
Приятель подошел к столу, и мы поздоровались. Сопровождающий назвал себя и, протянув руку, сел рядом.
— Раньше у Лукашенко в личке трудился, — пояснил Шурик. — Мы сейчас вместе работаем. Не возражаешь?
Я не поверил в легенду о личке, но возражать не стал. Вероятно, это и был тот самый конец из УБЭПа, просто Саня не стал раскрывать мне сразу все. Мы традиционно обменялись дежурными фразами о житье- бытье и заказали по кофе.
— Ну, давай, выкладывай, что там у тебя с твоим аллигатором? — криво усмехнулся Санек. — Не ссы. Натянем лошка по-полной.
Принесли кофе и я, отхлебнув, начал рассказывать. Обо всем. О компании. О позициях на рынке. О характере сделок. Об объемах проходящих средств. О том, как мы уходим от налогов, и у кого хранятся печати всех подставных фирм. О нраве генерального и его отношении к сотрудникам. О причине моего увольнения и желании отомстить. В общем, выкладывал все, что только приходило в голову, и что могло быть сейчас нелишним. Приятель слушал внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы и записывая что-то в блокнот. Интересовали его разные подробности, начиная с домашнего адреса Джорджа и его семейного положения и заканчивая пасущей фирму крышей. Я говорил, как заведенный. Санек внушал мне доверие, и я уже мысленно представлял, как в офис вламываются бойцы и шеф стоит у стенки с поднятыми руками. Маски-шоу — это как раз то, о чем я так страстно мечтал.
Наконец я закончил и вопросительно взглянул на Санька. Тот держал паузу, просчитывая что-то в своей голове. 'Белорус' молча цедил, изучая меня, эспрессо.
— Слушай, Ник, а ты гарантируешь, что там будет 'лям'? — поднял взгляд на меня сослуживец. — Я серьезных людей подключать собираюсь. Надеюсь, ты понимаешь, о чем идет речь?
Я ответил, что однажды Джордж по пьяни хвастал при всех, что в кассе всегда лежит тысяч семьсот долларов (приход по ежедневно совершаемым сделкам). Плюс получка, которую всегда выдают в первые
