Пропал, как в воду канул, её сердечный друг. Спросила королева в недоуменье слуг: «Кто увести отсюда мог мужа моего? Кем вырвана из рук моих была рука его?» Затем она умолкла, а Зигфрид в этот миг Уже к Брюнхильде в спальню, невидимый, проник. Там погасил он свечи в руках пажей-юнцов, И Гунтер понял: Зигфрид здесь и в бой вступить готов. Старательно исполнил король его наказ: Велел он свите спальню покинуть сей же час И двери в опустевший супружеский покой Немедля на двойной засов закрыл своей рукой. Он свет задул у ложа, и Зигфрид с девой лёг, Затем что по-иному вести себя не мог, Склонять к игре любовной Брюнхильду начал он, Чем был король обрадован и всё же огорчён. Но прежде чем коснулся хоть пальцем гость её, Воскликнула Брюнхильда: «Вы снова за своё? Коль не уймётесь, Гунтер, я вас свяжу опять». Да, много муки с ней пришлось ему в ту ночь принять. Был Зигфрид осторожен — упорно он молчал, Но Гунтер ясно слышал (увидеть — мрак мешал), Что зять не посягает на честь его жены И что отнюдь не ласками они поглощены. Брюнхильдой принят Зигфрид и впрямь за мужа был: Едва в объятьях деву он стиснул что есть сил, Как сбросила с постели она его толчком, И о скамейку стукнулся с размаху он виском. Смельчак, вскочив проворно, на ложе прянул вновь, Чтоб вынудить Брюнхильду принять его любовь, Но получил от девы столь яростный отпор, Какого из мужчин никто не встретил до сих пор. Увидев, что паденьем не отрезвлён супруг, Она вскочила с ложа и закричала вдруг: «Вы мять мою сорочку дерзнули, грубиян, И будет вам за это мной урок вторично дан». В охапку смелый витязь был схвачен девой милой. Связать его Брюнхильда, как Гунтера, решила, Чтоб он не смел тревожить её во время сна, И за сорочку мятую с ним разочлась сполна! Он был силён, но всё же Брюнхильды не сильней И вскоре убедился, что шутки плохи с ней. Как Зигфрид ни боролся с могучею женой, Ей удалось его зажать меж шкафом и стеной. «Увы! — храбрец подумал. — Пропали все мужья, Коль здесь от рук девицы погибну нынче я: Как только разнесётся везде об этом весть, Забудут жёны, что на них управа в доме есть». Король, дрожа за друга, весь обратился в слух. Тут Зигфрид устыдился, воскрес в нём прежний дух. Он с силами собрался и, преисполнясь гнева, Решил любой ценой сломить упорство королевы. Король всё ждал развязки, вперяя взор во мрак. Меж тем Брюнхильда руки врагу сдавила так, Что брызнул ток кровавый из-под ногтей его, Но нидерландец доблестный добился своего И укротил Брюнхильду, превозмогая боль. Он не сказал ни слова, но услыхал король, Как богатыршу с маху на ложе бросил он И так прижал, что вырвался у ней протяжный стон. Она — рукой за пояс, чтоб им врага связать, Но Зигфрид, увернувшись, сдавил её опять, И разом затрещали все кости у неё, И деве обуздать пришлось тщеславие своё. «Король, — она взмолилась, — не убивай меня. Тебе покорна стану я с нынешнего дня
