По цели, закрытой облаками, можно было использовать навигационный бомбардировочный режим 'НАВ-Б'. Для этого положение объекта атаки вводилось в память комплекса, а для повышения точности на маршруте выполнялась коррекция по маякам РСБН, обеспечивавшая попадание в 200-м круг. Тот же метод служил для нанесения удара спецбоеприпасами, дававшими площадное накрытие – мощность спецбомбы компенсировала погрешности сброса.
Прицельное бомбометание отрабатывали с разных видов маневра: с горизонтального полета, с прицеливанием по вынесенному ориентиру, с пикирования и с кабрирования с углами до 45°.
Чаще всего летчики тренировались в бомбометании практическими бомбами П-50-75 или, с малых высот, штурмовыми П-50Ш с тормозным устройством. Практические бомбы с небольшим разрывным зарядом были дешевле и, главное, легче и удобнее в обращении, чем массивные фугаски. Для лучшей заметности на траектории они несли трассер, а яркое оранжевое облако на месте взрыва (или факел у штурмовых бомб) держалось с полминуты и хорошо различалось с десятикилометрового расстояния. Их использование чередовалось с боевыми боеприпасами, обычно осколочно-фугасными ОФАБ-100-120 или, реже, обычно на учениях, ФАБ-250 и 'пятисотками' различных типов. Использование мощных бомб обеспечивало поддержание навыков не только летчиков (загруженная бомбами машина отличалась в пилотировании и построении боевого захода), но и группе вооружения, готовившей боеприпасы. На деле для оружейников работа всегда была нелегкой: неудобные и толком неработавшие тележки использовались, в лучшем случае, для подвозки бомб к самолетам, а сами боеприпасы приходилось подвешивать вручную, впрягаясь всей группой из 6-8 человек, используя всевозможные лямки, ломики и прочие подручные средства, усиленные богатствами русского языка. Со временем появились тележки с гидроподьемниками нового типа, обеспечивавшие подачу бомб и на подкрыльевые узлы, однако и для работы с ними требовались крепкие спины и руки.
Неудивительно, что за потной изнурительной работой иной раз толком не хватало времени и внимания подготовке и снаряжению самих держателей. Замок взведен, упоры закручены, бомба не болтается – и самолет выпускали в полет. Заедания кинематики, ослабленная затяжка, а то и просто несмазанные замки время от времени приводили к случайным сбросам, когда бомбы теряли в полете и они летели куда попало.
Удельный вес таких инцидентов был невелик, но они бывали практически во всех полках. 8 сентября 1987 года МиГ-27Д из 642-го апиб, вылетевший из Вознесенска на полигон в Молдавии с шестью ФАБ-250ТС, потерял одну прямо над концом ВПП. 16 июня 1988 года с МиГ-27М, шедшего на полигон ГСВГ, произошел самосброс практической П-50-75, упавшей где-то на территории ГДР. Такой же случай потери ФАБ-250 с МиГ-27Д произошел весной 1990 года над Венгрией, за считанные недели до вывода оттуда советских войск (в этом случае сброс прошел на 'невзрыв'). Случалось, бомбы срывались на земле сразу после подвески или на рулении – к счастью, всегда без последствий (продуманная конструкция взрывателя практически гарантировала 'невзрыв'). В авиации нет мелочей: подтверждением правила стало происшествие в 236-м апиб 19 июня 1.989 года, когда садившийся на аэродром Градчане МиГ-27К налетел на валявшийся на полосе упор балочного держателя. Незаконтренный упор вывернулся от вибрации у одного из садившихся до этого самолетов, попал под колесо, пневматик тут же взорвался, накренившуюся 'Кайру' понесло боком и летчик с большим трудом удержал ее на полосе.
Бомбить с МиГ-27 можно было в 'экономном' режиме, в каждом заходе сбрасывая груз только с одной точки подвески, половиной комплекта с повторным ударом или сбросом всех бомб разом в одной атаке. Сброс система производила в предусмотренном 'шахматном' порядке (слева- справа, спереди- сзади), сохраняя центровку самолета. По точечным целям, требовавшим плотного накрытия, бомбы сходили одна за другой с минимальными интервалами и вся разгрузка занимала 0,8 сек. Если же требовалось атаковать протяженный объект, 'посыпая' его бомбами, задавались увеличенные до четверти секунды интервалы и сход бомб длился до 2 сек (за это время самолет пролетал 400-500 м). Сброс мелких бомб или мин из КМГ-У осуществлялся по пятнадцатисекундной программе, дававшей накрытие большой площади.
Стрельбы из пушки были достаточно частыми в упражнениях КБП, но всегда впечатляющими для самих летчиков – раскатистый громовой удар очереди, в секунду выбрасывающей сотню снарядов и пронизывающая машину дрожь отдачи вызывали ни с чем не сравнимое чувство находящейся в руках мощи и силы. Не меньше впечатлял и вид работы 'шестистволки' со стороны: ведущий огонь самолет на несколько мгновений окутывался облаком пламени, из которого к земле тянулся огненный ливень. Обычно в лентах чередовались по два снаряда ОФЗ через один БР, но на показательных стрельбах каждый четвертый-пятый снаряд шел с трассером. Огонь можно было вести в ручном режиме, с прицеливанием по неподвижной сетке прицела 'на глаз' (такая стрельба носила название 'сопроводительно-заградительной'). В автоматическом режиме использовался ПрНК-23. Он выдавал на прицел необходимые поправки и упреждения, а прицеливание осуществлялось наложением на цель подвижной прицельной марки С-17ВГ, на которой высвечивалась текущая дальность до объекта атаки и сектор эффективной дальности (начала и окончания) стрельбы. В отличие от других машин, на ручке управления МиГ-27 была смонтирована вторая боевая кнопка, специально для пушки. Самими летчиками стрельба из пушки считалась более привлекательной, чем бомбометание или пуск НАР, разрывы которых ложились уже за самолетом, на выходе из атаки, и сверху затем наблюдались, в лучшем случае, как пыльные облачка. Пушка давала результат ощутимый и зримый: сразу за 'всплыванием' прицельной марки снаряды ложились практически туда, куда была наложена метка. Благодаря мощной баллистике и высокой скорострельности можно было видеть, как первые снаряды очереди впиваются в мишень. Затем приходилось брать ручку на себя, и основная масса залпа ложилась в цель, на долю секунды отставая от выходящего из пикирования самолета. Вывод обычно выполнялся с отворотом в сторону, уходя от осколков и рикошета собственных снарядов. Осколки от них поднимались до высоты 200 м и представляли серьезную опасность для самолета.
Короткой 40-патронной очередью пушка в десятые доли секунды посылала в цель 16 килограммовый залп. Внизу оставались взрытые очередями в земле траншеи, иссеченные доски построек и смятые 'коробочки' зияющих дырами мишеней – БТР и БМП, броню которых снаряды прошивали насквозь. Списанные грузовики и самолеты служили мишенями реже мощные снаряды просто рвали их в клочья, и тех хватало едва на несколько атак.
Подвесные пушечные контейнеры СППУ на МиГ-27 применялись и с 'ручным', и с 'автоматическим' прицеливанием, но исключительно при фиксированном положении стволов – в линии полета, подобно встроенной пушке, или наклоненными для 'поливного' огня для поражения протяженных
