дело закрывать?
– Ни в коем случае! – возмутился я. – Наоборот, дадим ему полный ход, да еще и в центральной прессе осветим, чтобы другим прохиндеям-стукачам неповадно было! Так что я прослежу только за исполнением законности. Ведь никаких улик у вас на Токарева нет? Только лживые заявления? Не так ли?
– Так, – кивнул отец.
– Вот и всё! Теперь эта тройка пусть предстанет перед судом за клевету на героя труда. Слушай, Михаил Иванович, а ты чего тут делаешь? Здесь что, местных органов нет?
– На соседней шахте был взрыв. Сорвана установка нового всесоюзного стахановского рекорда.
– И вы обычный взрыв метана с угольной пылью, конечно, представили как подрыв динамитом?
– Что от нас наверху требуют, то мы и представляем.
– Скажи, а разве ты не знаешь, в каких условиях работают шахтеры? Есть ли под землей вентиляция, удаляющая скопление горючего метана? Есть ли укрепления сводов шахты, безопасное освещение, горизонтальный транспорт? Почему шахтеры жизни свои кладут ради мифических рекордов, чтобы начальство получало ордена? Почему взрыв скопления метана квалифицируется не как нарушение техники безопасности, а как диверсия?
– У нас четкая инструкция руководства!
– Есть под ней подписи?
– Нет. Только устно.
– Это для того, чтобы потом всё свалить на тебя?
– Наверное, – устало кивнул отец.
– Значит, ты в любом случае «мальчик для битья», так не лучше ли поступить хоть раз честно и по-мужски? Наказать настоящих врагов народа: тех, кто убивает героев труда в шахтах, тех, кто пишет на них клевету? Ты знаешь, скоро ведь работать некому будет – всех пересажаете и расстреляете. Останутся одни стукачи, карьеристы и пьяницы – а от них нет никакого толку. Это балласт. А рабочую элиту – под нож! Так кто здесь враги народа? Не ты ли, Михаил Иванович?
– Что ты предлагаешь?
– Я предоставлю тебе бумажное прикрытие с печатью и подписью. А ты просто честно выполнишь свой долг. Накажешь подлецов и оправдаешь настоящих героев труда.
– Согласен, – кивнул отец. – А теперь скажи ради Бога, кто ты и почему лицо твое мне знакомо?
– Хорошо. Только то, что я тебе открою, является важной государственной тайной.
– Я понимаю. Буду молчать, как камень.
– Естественно, это же в первую очередь, в твоих личных интересах. За раскрытие такой информации расстрел станет розовой мечтой юного идиота. Слышал о специальных психиатрических лечебницах для особо опасных высокопоставленных лиц?
– Да, слышал.
– Ты все еще хочешь услышать правду?
– Да. Хочу.
– Я твой сын, а моя жена – внучка Токарева. Только спокойно. Просто в будущем некоторые люди научатся преодолевать временные границы.
– Ничего себе!.. – только и сумел сказать отец, глядя на меня. Так, наверное, я смотрю на мироточивую чудотворную икону. – Сын? А я-то думаю где я тебя… Да в зеркале!
– Точно, папа, мы с тобой физически очень похожи. Но, увы, только физически.
– А что не так? – осторожно спросил он.
– Видишь ли, папа, я верующий. Это Господь позволил мне встретиться с тобой. Ведь Бог существует в вечности, и только для Него нет временных границ. Видишь, как Он всё устроил чудесным образом: ты не расстреляешь деда моей жены, родится на белый свет девочка Даша и станет мне любимой женой. Ты не совершишь этого преступления и под прикрытием документов с подписью и печатью выведешь на чистую воду истинных врагов народа. А я буду за тебя молиться и, если ты попадешь в ад, я сделаю всё возможное, чтобы тебя оттуда извлечь.
– А что он есть? Этот ад?
– Есть, отец. И там очень плохо.
– Да нет! Не верю. Пока сам не увижу, ни за что не поверю.
– Увы, значит тебе суждено его увидеть. И не думаю, что тебе
