Закончив разговор, приятель Скворцова снова повернулся к Кате:
– По моему мнению, эти ребята не стали бы убивать друг друга из-за какого-то лишнего помещения. Причем, как я понимаю, теперь вопрос о новом супермаркете Семену придется решать с женой Геннадия. А эта своего не упустит.
Катя открыла рот, собираясь подтвердить предположение оперативника, однако в это время позвонивший Прохоров сообщил: благодаря знакомствам Галины ему удалось выполнить задание гораздо быстрее, чем ждали некоторые (при слове «некоторые» Павел усмехнулся). Никакого заявления о разводе Шиловы не подавали.
– Странно, – задумчиво проговорила Зорина. – Уж больно нервозным было поведение дамочки. Такое впечатление, что если это не она его прикончила, то наняла профессионального киллера.
Павел почесал затылок:
– Возможно, они не успели развестись. А возможно, их связывало нечто больше, чем деньги. Знаешь, – он снова потянулся к чайнику, – если Геннадию что-то мешало сбежать от Любови, он наверняка советовался со своим юрисконсультом. Так делают многие обеспеченные люди. Сейчас позвоню его заместителю, узнаю координаты юриста, а ты, подруга, будь добра, навести этого человека. Люди панически боятся милиции. Уверен, ты вытянешь из него немало интересного.
Зорина сделала вид, что подобное задание ее отнюдь не радует. Павел страдальчески сморщился:
– Ну, будь умницей! И вообще, назвалась груздем – полезай в кузов. Ты, между прочим, вклинилась в наше расследование, когда тебя не просили. Теперь помогай.
Женщина вздохнула:
– Записывай адрес.
– Лозовая, два. Ковальский Дмитрий Давидович.
Чистый лоб Кати прорезала морщинка:
– Кажется, я что-то о нем слышала…
– Естественно, – согласился оперативник. – В свое время это было светило адвокатуры. Помогал всем желающим, но за большие деньги. И выигрывал дела. В настоящее время находится на заслуженном отдыхе. Так что ступай, дорогая. Кстати, ехать тебе недалеко.
– Слушаю и повинуюсь, – Зорина отдала ему честь и вышла из кабинета.
Глава 21
Особняк Дмитрия Давидовича Ковальского украшал собою элитный район Приреченска почти в центре города. На холме, где раньше ютились старые трехэтажные дома, поселились сильные мира сего. Катя с восхищением и удивлением смотрела на трехэтажный коттедж с белыми колоннами, спрятанный за чугунными воротами. Охранник в камуфляже попросил ее показать удостоверение.
– Я спрошу, согласится ли хозяин принять вас, – с достоинством отрапортовал он. Впрочем, через пять минут чванство слетело с него, как пушинки с одуванчика: – Идите. Дмитрий Давидович ждет вас.
Ковальский сам открыл входную дверь и впустил гостью. Ему вскоре должно было исполниться восемьдесят, но выглядел он гораздо моложе. Черные, с сединой, волосы слегка вились, на смуглом вытянутом лице почти не было морщин, толстые губы придавали ему какое-то детски-добродушное выражение, и лишь глаза, умные черные проницательные глаза, просвечивающие человека, как рентген, словно жили на этом лице своей отдельной жизнью. Они быстро пробежались по фигуре гостьи, и Зорину невольно передернуло. Казалось, она пришла на прием к ясновидящему, который все о ней знает и видит ее насквозь. Такому умному человеку нельзя лгать, придется ей говорить правду и только правду.
– Ну-с? – Ковальский улыбнулся. – Почему вы топчетесь на пороге? Мой охранник, должно быть, сошел с ума, если не предложил знаменитой Зориной войти сразу же!
– Не все любят криминальные новости, – ответила Катя.
– Верно. И все равно, проходите.
Гостиная сразила журналистку своими размерами. Пол огромного зала покрывал великолепный паркет. Шкафы из дорогого дерева, заполненные книгами, стояли у каждой стены. Диван и телевизор занимали левый угол.
– Такая обстановка пойдет для разговора? – поинтересовался юрист.
Катя кивнула. Дмитрий Давидович развалился на диване, предложив женщине присесть рядом.
– Держу пари, вы насчет Шилова.
Зорина опешила. Черт возьми! Он действительно ясновидящий! Черные глаза адвоката блеснули:
– Размышляете, как я догадался?
– Попробую сообразить сама, применив дедуктивный метод, – откликнулась гостья. – Вы знаете меня как журналистку, расследующую трудные дела и пишущую детективы. О смерти Геннадия Шилова вам уже известно, думаю, абсолютно все. Уверена, вы ждали кого-то в гости по этому вопросу.
Ковальский всплеснул руками:
– Вот умница! Каюсь, не читал ни одной вашей книги, потому что детективов мне хватало и в жизни. Но теперь я на заслуженном отдыхе. Обязательно восполню этот пробел в своем образовании.
Женщина покраснела:
– Но я не Лев Толстой, чтобы слушать такие слова.
– И все равно, теперь, когда я увидел вас, мне стал интересен ваш внутренний мир, – сварливо сказал Дмитрий Давидович. – Хотите чего-нибудь выпить?
Катя замотала головой:
– Несмотря на утро, выпито мною уже немало.
– Верю, – он уважал чужое время и, как адвокат, дорожил каждой минутой. – Итак, ваши вопросы?
– Каковы отношения между Любовью и Геннадием Шиловыми?
Ковальский закашлялся:
– Вот куда хватили… – он пошевелил губами, наморщил большой лоб, словно размышляя, стоит ли откровенничать с этой девушкой, и решил: стоит. – Ладно, в конце концов я не священник и не обязан хранить тайну исповеди, тем более покойника. А если кто и виновен, пусть он будет наказан. В общем, вы попали в самое яблочко.
Катя подалась вперед. Она жадно ловила каждое его слово.
– Они хотели развестись?
– Точно так…
– Но почему же…
– Почему они этого не сделали? – перебил ее адвокат. – Этого я не знаю, но с удовольствием перескажу вам мой последний разговор с Геннадием.
Он мысленно перенесся на три недели назад. Кажется, именно тогда Шилов пришел к нему с весьма необычной просьбой. Он не стал пить свое любимое виски с апельсиновым соком, а сразу перешел к делу.
– Я хочу послать Любовь ко всем чертям, – четко отрапортовал мужчина. – Она мне надоела! Мы больше не можем жить вместе.
Ковальский внимательно посмотрел на него:
– Так в чем же дело? Разумеется, я не могу обещать, что мы оставим ее без гроша, однако львиную долю после развода получишь ты.
Геннадий издал какой-то звериный рык:
– Есть определенные обстоятельства. Что, если я давным-давно совершил некое… преступление, о котором знает только она? Можно сказать, поэтому я на ней и женился. Теперь я в руках этой бабы.
Черные глаза юриста зажглись интересом:
– Что за преступление?
Предприниматель стушевался:
– Этого я вам сказать не могу.
Дмитрий Давидович прошелся по гостиной, потирая сухие ладони:
– Я все понял, кроме одного. Почему ты не хочешь дать ей денег, чтобы Люба отвалила сама?
– Потому что она требует слишком много! – взревел Геннадий. – Эта стерва поставила своей целью разорить меня! Что мне делать?!
– Признаться в преступлении!
