комнату, присел около постели и обнял ладонями ее голову.
– Что случилось? Ты заболела?
– Уйди, – с трудом произнесла она. – Меня сейчас…
Джейк едва успел вытащить из-под кровати фарфоровый ночной горшок. Бэннер вырвало. Спазмы скручивали тело, словно ее, как тряпку, месили гигантские кулаки. Джейк знал, как рвало ковбоев после трехдневного запоя, но никогда не сталкивался с такой жуткой болью. Никогда не видел он и такой мерзости, какую изверг ее живот.
Исчерпавшись, Бэннер в изнеможении откинулась на подушки. Джейк закрыл горшок крышкой, сел на край постели и сжал ее руки. Они были холодными, влажными и безжизненными. Лицо побелело, как простыня.
Он убрал волосы с ее влажных бледных щек.
– Проклятое виски. – Джейк выругался, кляня себя. Надо было предвидеть, что ей не под силу выпить и наперстка.
Бэннер открыла глаза и посмотрела на него. Попыталась покачать головой.
– Это не виски. Мне и до того было плохо.
Страх кинжалом пронзил его.
– Когда, Бэннер? Когда ты почувствовала, что больна?
– Сразу после… – Она остановилась, чтобы переждать приступ мучительной боли, и закончила, задыхаясь: – Когда мы приехали в Ларсен…
– Почему ты ничего не сказала? Ты так мучилась всю ночь? Почему ты меня не позвала? Нет, не слушай, не говори. Чем я могу помочь? Ты чего-нибудь хочешь? – Джейк в отчаянии сжимал ей руки, пытаясь вдохнуть в них жизнь.
– Побудь со мной. – Бэннер попыталась пожать ему руку, но у нее не хватило сил. Она боялась, что умрет и с ней никого не будет. Последними остатками разума она понимала, что бредит, но не могла совладать с паникой, которая охватывала ее при мысли, что она умрет в одиночестве.
– Побуду, милая, побуду. Меня отсюда дикой лошадью не вытащишь.
Много часов Джейк ухаживал за ней, держал ей голову, когда ее рвало, выносил ночной горшок после каждого приступа тошноты, обтирал покрытое бусинами пота лицо прохладной салфеткой, говорил с ней нежно, успокаивающе.
Он клял свою беспомощность, непогоду, все и вся. Клял себя за то, что из-за дождя дал работникам выходной. Ливень хлестал все так же яростно. Никто в такой день не рискнул бы переправиться через реку.
Джейк никогда не чувствовал себя столь беспомощным. Бэннер корчится в муках, а он может только стоять и смотреть, не в силах облегчить ее страданий.
Часы текли, и стало ясно одно. У него не хватит опыта вылечить Бэннер. Болезнь угрожает ее жизни. Нужно идти за помощью.
– Бэннер. – Приняв решение, Джейк опустился на колени возле постели и взял ее за руку. Она с трудом открыла глаза. Он сказал: – Милая, я поеду за помощью.
Ее поблекшие глаза ожили, в них мелькнул страх.
– Нет! – Она вцепилась в его рубашку. – Не покидай меня перед смертью.
– Ты не умрешь, – твердо заверил он. Хотел бы он сам в это верить. – Я найду врача и привезу к тебе.
– Не покидай меня, Джейк. Джейк! Ты обещал. Не уходи.
Не позволяя себе расчувствоваться, Джейк оторвал пальцы Бэннер от рубашки и вышел. Потом побежал к конюшне, чтобы оседлать Бурана. Слезы выступили у него на глазах, в ушах звенели умоляющие крики. Джейк убеждал себя, что надо вернуться, остаться с Бэннер, и в то же время понимал, что этого делать нельзя. Она недолго пробудет одна. Он доберется до Излучины и расскажет родным, что она заболела. Кто-нибудь побудет с ней, пока он съездит в Ларсен за врачом.
Дорога раскисла под ливнем и была едва различима, но Джейк добрался до реки, как на крыльях.
– Пропади ты пропадом!
Он швырнул уничтожающее проклятие небесам, не интересуясь, слышит ли его Бог. На том месте, где был мост, бурлили потоки илистой воды. От моста остались лишь участки опор на каждом берегу. Настил унесло. У обломанных торцов бревен кипели водовороты. Расшатанный мост под напором течения развалился на части.
Разворачивая Бурана к городу, Джейк прикинул, что ему делать. Можно часами разъезжать вдоль бурной реки и не найти переправы. Так что в Излучине пока ничего не узнают о болезни Бэннер. Важнее всего сейчас найти врача и привезти к ней.
В городе все дома спрятались от непогоды за ставнями. Бо€льшая часть магазинов и лавочек были закрыты. Улицы стали похожи на озера. Почтмейстер поднял национальный флаг и флаг штата, но они намокли и прилипли к флагштокам. Джейк спешился у почты.
Почтмейстер с увлечением читал детективный роман о сыщиках агентства Пинкертона, идущих по следу шайки грабителей поездов, а потому недовольно сверкнул глазами на вошедшего Джейка.
– Мне срочно нужен врач.
– Вы непохожи на больного.
– Не мне. Моей… жене.
– Которого вы хотите?
– А сколько их у вас?
– Двое. Старый док Хьюитт и помоложе, по имени Энглтон.
– Энглтон.
– Его нет. Уехал из города на неделю. Отправился в Арканзас навестить родственников жены.
– Где живет другой? – спросил Джейк, удивляясь про себя, долго ли ему удастся сдерживать злость и не взорваться.
Почтмейстер объяснил Джейку, как пройти к дому доктора. Едва Джейк ушел, почтмейстер неодобрительно посмотрел на заляпанный грязью пол и снова уткнулся в роман.
Дом доктора был окружен забором из белого штакетника, на окнах висели тонкие кисейные занавески. Джейк перекинул поводья Бурана через коновязь и подбежал к двери.
Постучав, он снял шляпу и стряхнул с нее воду. На нем был непромокаемый плащ, поэтому он вымок не очень сильно. Дверь открыла пышная матрона с серо-стальными волосами и похожей на подушки грудью.
– Доктор Хьюитт дома?
Женщина подозрительно оглядела незнакомца.
– Я миссис Хьюитт. Чем могу служить?
– Мне нужен доктор. – Джейк терял терпение.
– Он обедает. Клиника откроется в три часа.
– Дело неотложное.
Миссис Хьюитт покрутила губами и носом одновременно, выказывая недовольство грубым вторжением в семейную трапезу. Джейк пронзил ее устрашающим взглядом голубых глаз, и она решила, что лучше с ним не спорить.
– Минутку.
Она закрыла дверь перед его носом. Когда дверь открылась, на пороге стоял мужчина, не уступавший размерами жене, и вытирал рот клетчатой салфеткой. Он хмуро посмотрел на Джейка, с первого взгляда приняв его за бандита, который явился позвать его вытащить пулю из раненого напарника. По крайней мере, так описала посетителя жена, и доктор Хьюитт решил, что первое впечатление ее, как всегда, не обмануло.
– Миссис Хьюитт передала, что у вас неотложное дело.
– У молодой женщины рвота, она извергает такую вонючую гадость, какой я в жизни не видел, жалуется на боли в животе и тошноту. Она больна. Вы ей нужны.
– Я осмотрю ее сегодня же, как только вы сможете привезти ее.
Доктор попытался закрыть дверь, но Джейк уперся рукой в беленую створку.
