силой побуждает ко злу, чем две другие [язвы], но [при этом] глупа и куда дальше отстоит от цели мудрости. Ибо [хотя] отдельные люди вводят для себя в обычай пример совершенства, для толпы достаточно того, чтобы она не впадала в заблуждение. В самом деле, ни в каком состоянии Церкви не требовалось, чтобы ее совершенства держалась толпа. Ибо и среди монахов немногие укрепляются в средоточии ее совершенства, а множество блуждает по периферии. И так же обстоит дело со множеством мирян, что мы ясно видим собственными глазами. Ибо толпа не восходила с Моисеем на гору, и присутствовать при преображении Христа было допущено не все множество учеников, но только трое особо избранных. И хотя толпа следовала за проповедовавшим Христом — учителем совершенства — в течение двух лет, она потом оставила Его и в конце кричала «Распни!». В самом деле, толпа не может удерживать никакого совершенства; о, если бы она хотя бы не впадала в заблуждения в жизни и в научных занятиях!
Et sicut nos hoc videmus in veritate fidei, sic in professoribus philosophiae. Nam semper sapientes contra vulgus divisi sunt, et arcana sapientiae non toti mundo sed plebi philosophantium revelaverunt. Quoniam sapientes Graeci nocturnis vigiliis congregati vacabant sine vulgo collationibus sapientiae, de quibus A. Gellius scribit in libro Noctium Atticarum, i.e. collationum sapientiae nocturnalium, quas sapientes Attici, i.e. Athenienses celebrabant ut multitudinem vitarent In quo etiam dicit: 'Stultum est asino praebere lactucas, cum ei sufficiant cardui', loquens de vulgo, cui rudia et vilia et imperfecta sapientiae sufficiunt alimenta. Nec oportet margaritas spargi inter porcos; nam rerum maiestatem minuit, qui vulgat mystica: nec manent secreta, quorum turba est conscia, sicut in libro Gemmarum edocetur. Atque Aristoteles in libro Secretorum dicit: 'Se fore fractorem sigilli coelestis, si secreta naturae vulgaret'.
И то же, что мы видим в истине веры, мы наблюдаем и среди учителей философии. Ибо мудрецы всегда были отделены от простонародья и открывали тайны мудрости не всему миру, но только основной массе философствующих. И поскольку мудрецы из числа греков, собираясь на ночные бдения, имели возможность для бесед о мудрости в отсутствие толпы, то Авл Геллий пишет в книге
Et propter hoc sapientes licet darent in scriptis radices arcanorum sapientiae, tamen ramos et fructus vulgo philosophantium non dederunt Nam vel omiserunt scribere, vel per sermones figurativos et multis modis, de quibus non est ad praesens dicendum, occultaverunt. Quoniam secundum sententiam Aristotelis libro Secretorum et Socratis magistri sui, secreta scientiarum non scribimus in pellibus caprarum et ovium, ita quod a vulgo valeant aperiri. Sapientissimi enim et maxime experti multotiens maximam difficultatem in libris reperiunt antiquorum. Et cum Philosophus dividat probabile primo libro Topicorum, separat vulgus a sapientibus. Nam dicit probabile esse quod videtur, vel pluribus, vel sapientibus; sub omnibus enim comprehenduntur vulgus et sapientes communiter, ergo per plures vulgus designatur; quia de consortione sapientum non est ipsum vulgus insensatum.
Потому-то мудрецы, хотя и открывали в [своих] писаниях корни тайн мудрости, не предоставляли все же основной массе философствующих ее цветы и плоды. Ибо они или умалчивали [о них], или скрывали за образным изложением и многими другими способами, о коих ныне говорить не стоит[69]. Ведь, по словам Аристотеля из книги
Et hoc accidit ei non solum propter sui propriam stultitiam, sed quia in pluribus caput recipit languidum et infirmum, quod erroribus et proclive est et auctor imperfectionis cuius nutu ducitur in omnem eventum. Et ideo vulgus imperitum nunquam ad perfection nem sapientiae potest ascendere, nam nescit uti rebus dignissimis: quas si aliquando casu contingat omnia in malum convertit, et ideo iusto Dei consilio negatae sunt ei viae perfectionis, et optime secum agitur quando permittitur non errare. Nam suum nomen ostendit omnia quae praedicta sunt, et apud omnes auctores vocatur vulgus imperitum vel insensatum. Imperitia vero in errore et in imperfectione consistit, et ideo vulgo familiaris est error et imperfectio. Nam multi sunt vocati, pauci vero electi ad veritatis divinae receptionem, et similiter philosophicae. Quare Philosophus dicit secundo Topicorum, quod sentiendum est ut pauci, licet loquendum sit ut plures: quia stultitiam vulgi aliquando simulare prudentia summa aestimatur, praecipue cum est in furore suo.
И так случается с толпой не только по причине ее собственной глупости, но и потому, что ее начальники, волей коих она движима во всех делах, по большей части отличаются слабостью и бессилием [разума], а потому склонны к заблуждениям и становятся причиной несовершенства. Поэтому-то невежественная толпа никогда не достигает совершенства в мудрости: ибо ей неизвестно, как пользоваться вещами благороднейшими, а если она иногда случайно и достигает их, то все обращает во зло. Потому-то по справедливой воле Божией, ей недоступны пути совершенства, и хорошо то деяние по отношению к ней, которое удерживает ее от заблуждения. В самом деле, само имя толпы показывает все то, о чем сказано выше, и все авторы называют толпу невежественной и неразумной. Невежество же состоит в заблуждении и несовершенстве, а потому толпе свойственны заблуждение и несовершенство. Ведь много званых, но мало избранных для обретения истины Божественной, равно как и философской. Поэтому философ и говорит во II книге
Ex his omnibus colligitur malitia et stultitia horum trium et damnum humani generis infinitum, et ideo suspecta sunt in omni causa, nec est eis confidendum: et maxime vulgi sensus est negligendus propter dictas speciales rationes, non quia aliquando cadant supra vera, sed quia ut in pluribus falsis implicantur. Et rarissime exemplum et consuetudo perfectionem habent, vulgus autem nunquam pertingit ad earn, ut prius explanatum est.
И из всего этого происходит зло и отупляющее воздействие этих трех [язв], а также бесчисленные беды рода человеческого, и потому их [наличие] подозревается во всяком деле, и им нельзя доверяться: причем прежде всего следует отказаться от мнения толпы — на основании вышеуказанных особенностей, не потому, что они иногда [случайным образом] достигают истины, но потому, что по большей части приводят к многочисленным заблуждениям. И пример, и обычай лишь крайне редко обладают совершенством; толпа же, как разъяснено выше, никогда не достигает его.
Munimen vero ad defensionem contra haec habere non possumus nisi mandata et consilia Dei ac scripturae suae et luris Canonici, sanctorum et philosophorum et omnium sapientum antiquorum, sequamur. Et si his mandatis et consiliis adhaereamus, non possumus errare, nec debemus in aliquo reprobart.
Глава V
А укрепление для защиты от этих [язв] мы можем иметь только в том случае, если будем следовать указаниям и советам Бога, Его Писания, канонического права, святых, философов и всех древних мудрецов. И если мы придерживаемся этих указаний и советов, то мы не можем заблуждаться и нас не смогут в чем- либо опровергнуть.
In praedictis igitur per philosophum principaliter allegatum est ostendere horum pravitatem et stultitiam, propter quas ipsa possumus et debemus evitare, sed propter causas assignatas de inducendis philosophorum testimoniis silui fere in aliis: nunc autem possum invenire consimilia testimonia, in quibus consilium vel mandatum de obviando istis expressius habetur.
Итак, выше были приведены в основном доказательства философов, показывающие вредоносность и
