Избранное

мнению, согласно которому астрология непогрешима в своих суждениях, и [все] в вещах [этого мира] происходит по необходимости. И мы можем опровергнуть это [ложное] представление только исходя из их сочинений, приводя их собственные свидетельства, чтобы таким образом либо осудить заблуждающихся на основании их собственных слов, либо спасти их, признав оправданными и свободными [от обвинений], от ярости необразованной толпы. Итак, поскольку толпа приписывает [истинным математикам] заблуждение, согласно которому суждения астрономии обладают как бы безошибочностью и Божественной определенностью, пусть будут приведены [мнения] благороднейших философов, а именно Аристотеля, Авиценны, Птолемея, его комментатора Хали, Мессахала, Абу Машара, на которых в первую очередь ложится тяжесть этого обвинения. И общее представление о том, какого мнения об этом надо придерживаться с точки зрения философов, дает Птолемей в начале Стослова, говоря: «Астроном, как тот, кто видит некую вещь издали, не должен говорить о вещи в частном, но только в общем», — и добавляет: «Суждения, которые я передаю тебе, находятся между необходимым и невозможным[225]». И Хали говорит, касаясь этого места: «Он сказал это потому, что эта наука основывается только на опыте и мнениях, поскольку предмет, к которому относится весь труд [исследователя] звезд, может быть обращен как к одному, так и к другому[226]». ...

Similiter Ptolemaeus in libro De dispositione sphaerae dicit, quod iudicationes astronomi de rebus inferioribus non sunt inventae ex scientia artificili, quare sunt fines earum necessariae, sed sunt ex eis quae sunt secundum plurimum. Et iterum dicit: 'Astronomi affirmaverunt illud non secundum viam artificialem, nec secundum ingenium determinatum, sed per convenientiam cadentem superrem propinquiorem'. Et tertio dicit, quod manifestum est quod illiid quod affirmant non est affirmatum nisi secundum rem plurimam, non secundum viam artificialem et non est res faciens illud necessarium'. Propter illud ergo cadet multotiens error in eis, ut affirmat. Et Ptolemaeus in primo capitulo Quadripartiti dicit: 'Huius autem tam excellentis artis occulta profunditas eiusque tam augusta et incomprehensibilis exercitatio, ut ab humano ingenio earn impossibile sit penitus amplecti, ex inefifabili subtilitate, eiusque admiranda quasi quadam divinitate videtur contingere. Longe enim ab humano sensu remota est, et corpoream transcendens naturam quasi ultra ho minem eminus transcenditur'. Et tertio capitulo dicit, quod ex nimia ipsius artis profunditate quicunque error incidit.

Равным образом, Птолемей в книге О расположении сферы говорит, что «суждения астронома о вещах подлунного мира не взяты из науки о рукотворном, а потому не необходимы по отношению к ним, но взяты от того, что происходит в большинстве случаев». И, опять-таки, говорит, что «астрономы утверждают это не сообразно пути и не сообразно каким-то особым врожденным свойствам, но сообразно наиболее близким вещам — на основании подобия». И, в-третьих, говорит: «Ясно, что то, что они [т. е. астрономы] утверждают, утверждается только в соответствии с тем, что происходит в большинстве случаев, а не сообразно пути науки о рукотворном, и [потому] суждения [астрономии] не необходимы». И на этом основании в суждениях астрономов возникают многочисленные ошибки. И Птолемей в первой главе Четверокнижия говорит: «Глубина этого превосходного искусства сокрыта, а занятие возвышенно и сложно, так что человеческим умом полностью охватить его нельзя — вследствие несказанной утонченности, а удивительные вещи этого искусства совершаются, на первый взгляд, как бы неким божеством. Ибо оно сильно отдалено от человеческого чувства и превосходит телесную Природу так, как если бы далеко отстояло от [познавательных возможностей] человека». И в третьей главе он говорит, что вследствие чрезвычайной глубины этого искусства происходят разнообразные ошибки.

Quapropter secundum Ptolemaeum, cui nunc temporis maxi me ascribitur ratio iudicandi, manifestum est quod astrologus non potest dare plenam certitudinem suorum iudiciorum, praecipue in singulis. Quod etiam non solum ex his liquidum est, sed ex aliis eius sermonibus, quibus licet innuat possibilitatem iudicandi de multis cum rationabili certitudine, tamen tantam difficultatem simplicity arti inesse pronuntiat, ut facile pateat ipsum penitus definire, quod non debet astronomus de sufficienti certitudine in singulis gloriari. ... Ex quibus verbis et consimilibus manifestum est, quod do intentione Ptolemaei non est quod astrologus det in particulari cer turn iudicium et sufficiens in singulis; sed in universali, et medium inter necessarium et impossibile, et non in omnibus potest deter mi natum dare iudicium. Propter quod Avicenna, qui opera Ptolemaei complevit, ut ipsemet recitat in prologo libri Sufficiaitiae, manife stat in decimo Metapbysicae, quod astrologus non potest certificarein omnibus nec debet, propter instabilitatem materiae generabilis et corruptibilis, quae non in omnibus semper oboedit virtuti coelesti, ut dicit Messehalae ponens exemplum de magnete, quia virtus eius non habet potestatem super ferrum nisi in debita distantia et in aliis conditionibus quae exiguntur ad attractionem fuerit adaptatum.

А потому согласно Птолемею (которому в первую очередь в настоящее время приписывают [указанное] мнение [о необходимости и полной достоверности суждений астрологии]), ясно, что астролог не может дать полной достоверности своим суждениям, особенно, если речь идет о единичных вещах. И это ясно не только из этого, но и из других его высказываний, в которых он, хотя и утверждает возможность суждения о многом с разумной достоверностью, но, тем не менее, безусловно провозглашает (и легко увидеть, что он сам это ясно установил), что [этому] искусству присущи такие сложности, что астроном не должен кичиться тем, что он обладает достаточной достоверностью [суждений] о единичном ... Из этих и сходных слов очевидно, что Птолемей считал, что астролог способен представить достоверное и достаточное суждение не о частном и единичном, но об общем, и то, что утверждается в этом суждении, является средним между необходимым и невозможным, и что астролог может представить определенное суждение не во всех случаях. Вследствие этого Авиценна, который дополнил труды Птолемея, как он сам говорит в прологе к книге Исцеление, в X книге Метафизики показывает, что астролог не может и не должен предоставлять достоверное знание, ибо всем вследствие изменчивости материи вещей, подверженных возникновению и уничтожению, поскольку она не во всех случаях подчиняется силе небесных [тел], как утверждает Мессахала, приводящий пример о магните его сила имеет власть над железом только на надлежащем расстоянии и при прочих условиях, которые требуются для того, чтобы он был способен притягивать [железо].

Et iterum sciunt, quod ordinatio divina potest omnia mutare se cundum sui voluntatem, et propter hoc adiungunt semper in suis sententiis in fine hoc verbum, quod 'sic erit, si Deus voluerit'. Caeterum ipsimet sciunt et testantur, quod anima rationalis potest multurn mutare et impedire de effectibus stellarum, ut de infirmitatibus, et de pestilentiis frigoris et caloris, et fame, et multis, secundum quod Ptolemaeus in Centilogio dicit et docet. Et Hali exponit ipsum; et Isaac in libro Ferbium evidenter ostendit; et Aristoteles in libro Secretorum confirmat et declarat hoc idem. Nam quando praeviderint haec mala, possunt praeparare remedia. Unde dicit Isaac, quod 'non accidit malum homini, nisi sit detentus ignorantia scientiae coelestis', et ponit exemplum in pestilentiis et in infirmitatibus et in voluntariis, in quibus haec scientia potest dare remedia, si complete sciretur. Ex his igitur manifestum est, quod philosophi non ponunt eventum rerum inevitabilem per coelestia in omnibus, nec infallibile iudicium in singulis, sed secundum possibilitatem huius scientiae, praecipue cum etiam addunt quod alia scientia, quae experimentalis vocatur, certius adhuc iudicat quam astronomia vulgata. Ita docet Ptolemaeus in libro De dispositione sphaerae, et patet de hac in se quentibus.

И, кроме того, [истинным математикам] известно, что Божественное определение может все изменить в соответствии с Божественной волей, а потому они всегда присовокупляют в конце своих высказываний следующие слова: «Так будет, если захочет Бог». Впрочем, они знают и доказывают, что разумная душа может многое изменять и препятствовать влиянию звезд (это касается голода, болезней, вызываемых жаром и холодом, и многого [другого]), как Птолемей говорит и учит в Стослове. И [то же говорит] Хали, [когда] разъясняет его слова, и Исаак в книге О лихорадках; и то же самое подтверждает и разъясняет Аристотель в книге Тайная тайных. Ибо когда [человек] предвидит эти бедствия, он может подготовить средства [против них]. Поэтому Исаак говорит, что «с человеком не приключится беды, кроме как в том случае, когда его удерживает незнание науки о небесном». И он приводит пример об эпидемиях, болезнях и беда, связанных со злым умыслом, против которых эта наука может дать средство, если будет познана полностью. И из этого ясно, что философы не считали, что из-за [влияния сил] небесных [тел] все события, связанные с вещами [этого мира] происходят неизбежно во всех случаях, и что суждения [астрологии] в отношении единичных вещей и событий] безошибочны, но [они придерживались мнения, что суждения астрономии истинны настолько, насколько] это допускают возможности этой науки (в первую очередь потому, что они добавляли также, что наука, которая называется экспериментальной, дает более истинное знание, нежели обычная астрономия). И так учит Птолемей в книге О расположении