Избранное

воскресение тел, так что прославлен будет весь человек — и душа и тело, если только он исполняет заповеди Божьи. И такого мнения придерживается не только Авиценна и другие последователи Аристотеля, но древний философ Демокрит и пользующийся большим авторитетом Плиний ([это ясно из его слов] в седьмой книге Естественной истории). И то же говорит сам Платон (по словам Августина из XXII книги О Граде Божием): души не могут быть без тел, но возвращаются в них. И Варрон в книге О римском народе указывает, что многие философы говорили о том же, а именно, что душа некогда возвратится в то же тело. Если, следовательно, Платон считал, что души возвращаются в тела, и Варрон [полагал, что душа возвращается] в то же тело, и Порфирий, который, с точки зрения Августина, был величайшим из философов, придерживался мнения о том, что очищенная душа движется не ко злу и не к этому миру, но к Богу Отцу. И тогда надлежит [признать], что из высказываний философов следует учение о воскресении.

Et hoc necesse est, quoniam ex fonte philosophiae eruerunt quod virtus est totius coniuncti ex anima et corpore, i.e. hominis, non animae tantum nec animae in homine, sed hominis per animam, sicut intelligere et aedificare, ut dicit Aristoteles primo De anima. Et ideo felicitatem posuerunt totius coniuncti esse, unde non posuerunt hominem esse animam in corpore ita quod essentia hominis sit constitute ex anima et corpore, et non quod sua essentia sit sola anima in corpore. Illid enim quod est nobilius a parte hominis posuerunt subiectum praecisum virtutis et felicitatis, hoc autem est coniunctum in quantum huiusmodi, quia ipse qui est compositus ex anima et corpore est nobilis substantia Et quamvis felicitas spiritualis et virtus insint homini ratione animae, tamen non sunt animae, ut ibi sit status, sed propter hominem ipsum coniunctum; et ideo posuerunt felicitatem, quae est finis hominis, complere hominem totum, tam a parte corporis, ut debetur ei, quam a parte animae. Et ideo posuerunt corpus aliquando coniungi cum anima, ut utrumque perficeretur secundum sui proprietatem. Sciebant autem per rationem, quod forma appropriatur materiae suae et e contrario. Et ideo forma incorruptibilis appropriat materiam incorruptibilem, et e contrario. Sciebant autem, quod appetitus formae non completur nisi in sua materia. Et posuerunt appetitum animae totaliter compleri per felicitatem. Quapropter posuerunt quod foret in corpore.

И это необходимо, поскольку из источников философии они вывели, что [та или иная] способность есть [способность] всего [творения], состоящего из души и тела, т. е. человека, а не только души или души в человеке, но человека [действующего] с помощью души, например [способность] мыслить и строить, как говорит Аристотель в I книге О душе. И поэтому философы считали, что [грядущее] счастье ожидает все соединение [тела и души], а потому не думали, что человек есть душа в теле и что его сущностью является только душа пребывающая в теле, но [они полагали], что человек есть составленное из души и тела. Ибо они считали, что то, что является более благородным a parte человека, есть определенный субъект способности и счастья[257], но это есть соединение [души и тела] как таковое, поскольку то, что составлено из души и тела, есть более благородная субстанция. И хотя духовное счастье и способность присущи человеку благодаря душе, они [существуют] не для души, так, чтобы пребывать в ней, но для всего человека, который есть соединение [души и тела]. И потому философы считали, что счастье, которое есть цель человека, исполняет всего человека, как a parte тела, насколько это ему полагается, так и a parte души. И поэтому они придерживались мнения, что тело некогда соединится с душой таким образом, что и то и другое достигнет совершенства в соответствии со своими особенностями. Ибо они знали, — на основании доказательств, — что форма приобретает свою материю и наоборот. И поэтому нетленная форма приобретает нетленную материю и наоборот. И они знали, что устремление формы находит завершение только в своей материи. И они считали, что устремление души находит свое полное завершение благодаря счастью. А потому они полагали, что душа пребудет в теле.

Rationes vero et persuasiones philosophorum ad hoc sum huiusmodi. Sciverunt enim quod potentia Dei infinita est, et ideo potest facere quod idem corpus redeat. Et agens potentiae finitae potest facere idem specie, ut natura de grano corrupto facit alia grana eiusdem speciei. Quare multo fortius agens infinitae potentiae poterit facere idem numero. Nam potentia infinita excedit finitain in infinitum. Sed productio eiusdem secundum numerum excedit in infinitum productionem eiusdem secundum speciem. Caeterum Aristoteles dicit nono Metaphysicae, quod ex mortuo fit vivum si fiat resolutio ad materiam primam. Cum ergo Deus potest facere ham resolutionem, ut planum est, potest fieri ressurectio. Item magna persuasio est nobis de phoenice quo resoluto in pulveres suos iterum reviviscit, et fit phoenix. Sed maior est de verme qui natus cito post moritur; et iterum reviviscens, remanet immortalis, ut philosophi et sancti narrant, sicut ex libris Hexaemeron qui determinant opera sex dierum, demonstratur.

А доказательства и убеждающие доводы философов в пользу этого были таковы. Они знали, что могущество Бога бесконечно, а потому Он может сделать так, что душа вернется в то же тело. И действующее, обладающее конечным могуществом, может произвести одно и то же по виду, как природа из одного зерна, сгнившего [в земле], производит иные зерна того же вида. А потому Тот, Кто обладает бесконечным могуществом, может куда скорее произвести одно и то же по числу, ибо бесконечное могущество бесконечно превосходит конечное. Но произведение одного и того же по числу бесконечно превосходит произведение одного и того же по виду. Кроме того, Аристотель говорит в X книге Метафизики, что [нечто] может стать живым из мертвого, если произойдет возвращение к первой материи. Но поскольку Бог может произвести это возвращение, то ясно, что воскресение возможно. Также большой убедительностью обладает [пример] о фениксе, который, обратившись в пепел, затем вновь оживает, и возникает [тот же по числу] феникс. Но еще больше [убеждает пример] с червем, который рождается сразу после смерти: он вновь оживает и пребывает бессмертным, как рассказывают философы и святые, и что показывается в Шестодневах, описывающих шесть дней творения.

De felicitate quidem alterius vitae, et de miseria malis praeparata oportet mortalem philosophiam ponere principia propter hoc quod tactum est in metaphysicis. Nam ibi in universali, hic in particulari habent ista tractari. Pulchre enim determinant philosophi causas, quibus impedimur a cognitione vitae aeternae; et sunt quatuor peccatum, occupatio circa corpus, mundi sensibilis amplexus; et defectus revelationis. Nam revelatio non est in potestate nostra. Sed de quaestione, an sit promissio aeterna, potuerunt habere cognitionem, ut dixi, et in universali, quantum ad quaestionem quid sit haec et quae et qualis. Non tamen in particulari et in propria disciplina; et hoc praecipue propter quatuor causas nunc dictas. Unde Avicenna in Radicibus moralis philosophiae post multa concludit: 'Nostra dispositio erga ilia est sicut dispositio surdi qui nunquam audivit in sua privatione imaginandi delectationem harmonicam, cum ipse sit certus de amoenitate eius, an sit, seu quid sit'. Et non solum intellectus se habet in cognoscendo, sed affectus et voluntas in desiderando, et amando et sapiendo seu gustando dulcedinem vitae aeternae, ut Avicennae utar eloquio. Comparat enim nos paralytico, cui apponatur cibus delectabilis; non sentit eius suavitatem, donee curetur eius paralysis, et auferatur mala dispositio. Sic quae dicit esse in nobis respectu dulcedinis vitae aeternae, et propter peccata, et propter communionem corporis mortalis; peccata enim inficiunt appetitum animae rationalis, et moles corporis aggravat. Unde dicit Avicenna eleganter, quod nos 'in saeculo nostro et hoc corpore, demersi sumus in multa turpia, et ideo non sentimus illam delectationem, cum tamen apud nos fuerit aliquid de causis eius. Et ideo non inquirimus earn, nec allicimur ad earn, nisi prius deposuerimus a cervicibus nostris iugum voluptatis et irae, et sorores earum, et sic degustemus aliquid delectationis illius; et sic fortassis imaginabimur de ilia parum, tanquam per interpositum, quia adhuc revelatio necessaria est'. Et ideo dicit, quod tunc verius sentiemus, praecipue cum solutae fuerint quaestiones de Deo et felicitate et immortalitate animarum et ressurectione corporum; et revelata fuerint huiusmodi quaesita nobilia Tunc, ut Avicenna dicit, 'Comparatio istius nostrae delectationis sensibilis, quae est odorandi odores gustatorum delectabilium, ad delectationem comedendi ea'.

А касательно того, что о счастье будущей жизни и о погибели, предуготованной злым, должна представить начала моральная философия, говорится в метафизике. Ибо там они должны трактоваться в общем, а здесь — в частном. В самом деле, философы превосходно определили причины, препятствующие познанию вечной жизни, которых четыре: грех, озабоченность телесными нуждами, обольщения чувственного мира и отсутствие откровения. Ведь откровение не в нашей власти. Но, как я уже сказал, они могли обладать знанием в вопросе, обещана ли нам вечная жизнь, однако в общем: что она есть и какова она. Но не в частном и не как предмет особой науки — в силу указанных ныне причин. Поэтому Авиценна в Основах моральной философии после долгих рассуждений заключает: «Наше состояние по отношению к ней [т. е. к вечной жизни] напоминает состояние глухого от рождения, который лишен возможности наслаждаться музыкой, хотя ему достоверно известно о ее прелести: что она есть или что она есть». И не только разум таким образом относится к познанию, но и хотение и воля — к желанию,