Иван

одна, когда позвонили с почты. В трубке пропищал голос девушки: «Анастасия Макаровна, вам тут письмо, можно я сейчас принесу?»

— «Неси, неси… это ты, Дуся?» — узнала по голосу Настя.

«Я, тут мамку подменяю».

— «Ну и молодец, неси, я буду дома».

Дуня — длиннокосая, статная, с рыжей, почти красной косой через несколько минут уже стояла во дворе Сердюченко, где ее поджидала Настя.

— Ух, ты, какая красивая! — сказала Настя, забирая письмо. — Небось, и жених уже есть?

— Да что вы, Анастасия Макаровна, рано еще о женихах-то думать!

— Не верь, не верь ей, сказала, отрывая калитку, Людмила, — есть у нее жених — Васятка Уткин, видала, как они миловались в клубе.

Дуня сверкнула серыми глазами на вошедшую Людмилу и, ничего не сказав, выбежала на улицу.

— Зачем ты ее так, ведь подруги вы, — сказала Настя.

— Были подруги, да сплыли.

— Чего ж так?

— Да ладно! Письмо-то откуда?

— Из Смоленска, давай прочитаем.

Людмила вскрыла конверт и начала читать: «Извините за молчание, — писал кто-то ровным почерком, — дело в том, что долго и тяжело болела Валентина Васильевна и к нашему великому горю умерла на прошлой неделе. А по сути вашего письма теперь отвечаю я, Сергей Сергеевич Сердюченко, мы вместе с бабушкой тогда были в Благовещенске в училище. Страшно подумать, что Валентина Васильевна, которую немцы дважды расстреливали, и выжившая тогда, теперь умерла. А мы не теряем надежды все же, как-то встретиться с вами, а как представим расстояние, то просто страх берет». Дальше перечислялись имена всех Сердюченко, которые жили в Смоленской области и кому они кем приходятся. «Из вашего письма мы узнали, — писал Сергей, — что у нас есть еще два дяди — Яков и Виктор и у них есть дети Иван, Владимир и Люда, шлем им привет». Тут Люда многозначительно подняла палец. «А вот у нас, — читала она дальше, — пятеро, разных по возрасту, ваших братьев и сестер, может, хоть они когда-нибудь встретятся. Пишите, будем очень рады».

Пришел с работы Виктор Иванович и с наигранной веселостью сказал:

— Ну, мать, можешь меня поздравить — я пенсионер, сегодня проводили с почестями!

— Куда там — пенсионер! — засмеялась Люда. — Выглядите моложе моего отца, вам еще до пенсии, как мне до окончания школы.

— Ну да, сравнила. Тебе до окончания школы два года, — сказала Настя, — а пенсионер — вот он; поздравляю тебя, папочка, — и она, поднявшись на носки, чмокнула мужа в щеку. — Хоть бы нагнулся немножко!

Людмила также поздравила дядю и сказала:

— Был бы Ванечка здесь — пир бы устроили.

— А что, мы и сейчас можем, — сказал Виктор.

— Да нет, вот письмо из Смоленска, почитай.

Виктор сел на сруб колодца и стал читать.

— Люда, ты могла бы про письмо и попозже…, — упрекнула ее Настя.

— А что тут такого? Подумаешь, какая-то бабка умерла. Так им и положено умирать.

— А если вот я умру?

Люда округлила глаза:

— Да разве можно сравнить?!

— Но я ведь тоже бабка.

— Бабка да не бабка, вот если у Ивана детки будут, вот тогда да, но и то вы же нам родненькая бабуля.

И Людмила всем телом прижалась к Насте.

— А ты и вправду уже невеста, глянь, как оформилась, — сказала удивленно Настя.

— Ну что же, жизнь есть жизнь, — подытожил, прочитав письмо, Виктор.

— Тем более, сначала за упокой души доброго человека, а потом — за окончание трудовой деятельности Сердюченко Виктора Ивановича.

— Ты только посмотри на нее, — будто не слышала, что сказал Виктор, продолжала Настя, показывая на Людмилу, — прям хоть завтра замуж, округлилась-то как.

Виктор глянул сверху вниз на Людмилу и сказал:

— Нет, ноги еще не окрепли, а так фигура — класс, бегать надо побольше.

— Подумаешь, не окрепли, да я могу хоть сто верст отмахать, — фыркнула Людмила.

— А вот скоро отец с матерью за тобой прикатят, и где ты там эти версты отмахивать будешь? По Красноярску, что-ли?

— Дядя Витя, и что же я вам плохого сделала? Не хочу я в Красноярск, тут жить буду!

— Ну что ты с ней сделаешь?

— А ничего и не надо, пусть живет, пока не надоест, — сказала Настя.

И они пошли в избу.

Глава четвертая

Иван поднял голову и увидел прямо над собой зеленое брюхо совсем крохотного планера, повисшего в огромной кроне. Оттуда выглядывало замурзанное личико девочки-пилота.

— Ого, тебе, как я вижу, повезло: прямо, как на поле приземлилась, даже крена почти нет. Ну, так слазь оттуда, чего сидеть!

— Я боюсь, он шатается! И до толстой ветки не дотянусь!

— Ага, значит, ты боишься, — насмешливо произнес Иван и полез на дерево. — Пилот называется, и откуда таких берут только! Вот я сейчас подойду ближе, а ты постарайся перелезть из планера на ветку, ну давай же!

Под тяжестью Ивана самая толстая ветка качнулась, и планер накренился. Девочка, ухватившись руками за боковую обшивку, тихонько заойкала.

— Я вижу, с тобой не соскучишься. Посиди, я возьму веревку.

Иван спустился и отвязал от багажника веревку, которой скреплял хворост, частенько собираемый по дороге для растопки камина, и снова влез на дерево.

— Держи веревку! — и он бросил один конец девочке. — Закрепись и ползи ко мне! Ну, давай же! Какого чёрта! А то сейчас брошу и уеду! Трусиха!

Планеристка, осторожно держась за веревку, медленно, шаг за шагом ползла в сторону Ивана, наконец, почти прыгнув, повисла у него на шее, да так, что Иван сам еле удержался, но ему стало, приятно, от теплоты и запаха ее тела, он только и выдохнул: «Ух, ты, вот это да!» Наконец, они оказались под деревом.

— Может, ты меня всё же отпустишь? — шутя, сказал Иван.

Перед ним стояла довольно рослая, одетая в пилотский комбинезон, грязная, заплаканная черноволосая и черноглазая девочка.

— Спасибо вам, — сказала она. — Пить хочется.

Иван протянул ей флягу. Девушка пила жадно и долго.

— Может, теперь поедем? — спросил Иван. — А ты меня знаешь?

— Видела несколько раз, вы работаете в нашей школе, но я без планера не поеду

— Это еще что за новости? Скоро ночь, ты думаешь, я тебя охранять буду? А тут, между прочим, шакалы водятся!

Но девочка была неумолима. Пришлось стаскивать планер. Иван несколько раз поднимался наверх и пробовал связаться с Сергеем — бесполезно, его никто не слышал. Хорошо, что планер завис на самом крайнем дереве, иначе через орешник его протащить было бы невозможно. Пришлось ломать бурьян и медленно тащить планер с помощью мотоцикла к подъему. Иван собирался ехать обратно в школу за помощью, когда прямо у края спуска появился школьный «газик».

— Вы что, оглохли там! — кричал Иван. — Зачем вы дали мне эту побрякушку? — и он показал на