рацию.
— Мы-то слышали, а вот ты — нет, ладно, теперь все в норме.
Все вместе с помощью автомобиля вытащили планер, тросом зацепили за машину. Иван, обогнав этот автопоезд, с девочкой на заднем сиденье умчался в сторону базы.
— Может, хотя бы теперь я свободен? — спросил он, когда подъехали к ангарам, где стояли планеры.
— Да, да, спасибо вам! — сказала девочка, теперь еще и покрытая светло-желтой пылью. — Я сама как-нибудь доберусь домой.
— А ты где живешь-то?
— В Феодосии.
— Ого, а как же ты доберешься?
— До Планерского дойду, а там, может, автобус будет.
Подошла машина с планером.
— Ваня, помоги в последний раз! — взмолился Сергей. — Христом Богом прошу — отвези ее домой, а мы позвоним, чтобы у нее дома не волновались!
— Вот идиот! — ругал себя вслух Иван. — Связался с вами… Ладно, отвезу, но сначала заеду домой, а, то моя бабуля умрет, не дождавшись.
— Ну и ладненько, хоть через Нью-Йорк, только отвези! — сказал Сергей.
— Как зовут тебя? — спросил Иван свою пассажирку.
— Оля.
— Вот что, Оля, только договор: не пищать, не визжать — я езжу быстро.
— Хорошо, я постараюсь, — совсем по-школьному ответила девочка.
И они, поднимая огромный шлейф пыли, понеслись по проселочной дороге в сторону Старого Крыма. Оля, обхватив Ивана сзади руками за талию, плотно прижалась к его спине. Ивану стало так приятно, что он даже сбавил скорость. И через двадцать минут они плавно катились по зеленым, цветущими самыми разными разноцветными цветами акаций улицам маленького южного городка.
Софья Ивановна встретила их на улице. Увидев, что Иван не один, озадаченно посмотрела и, все же улыбаясь, сказала:
— Я уже и волноваться стала — ведь у тебя сегодня первый прыжок?
— Все в порядке, бабулечка! — нарочито шумно и весело заговорил Иван, поставив мотоцикл во двор. — Вот принимайте гостью, невеста моя, сам Господь Бог мне послал ее с небес.
— О чем это вы? — застеснялась Оля.
— Да ладно, говорю так — значит так! Только вы ее, бабуля, вымойте, видите, какая у нее трудная дорога была?
Девочка стояла в летном комбинезоне, не успев даже переодеться. Маленький рюкзак, где была одежда, так и болтался за ее спиной.
— Пойдем миленькая, — сказала Софья Ивановна, — вы на него не обижайтесь, он вообще хороший, это сегодня чего-то злой, наверное, есть хочет. Мужчины, когда голодные, всегда злые. А мы его накормим, напоим — и все станет на свои места.
Они ушли в дом. Иван умылся прямо под краном, что стоял во дворе, и вышел на улицу. На противоположной стороне на своем излюбленном месте на скамейке под акацией сидел дядя Коля и улыбался.
— Это кого ж ты нам привез?
— Я ж говорю — Господь Бог мне ее прислал.
Подошел к Николаю Николаевичу, и они поздоровались.
— А сколько же ей лет?
— Не знаю.
— Вот это невеста! Сколько лет — не знаешь. А звать хоть как?
— Оля, полчаса назад узнал, я ее в орешнике нашел. Планеристка-летчица, так сказать, не дотянула до аэродрома.
— Ваня! — позвала Софья Ивановна. — Иди к нам.
— Видал, Николай Николаевич, вот что значит, когда две женщины в доме! А ты как сидел один, так и сидишь. Хочешь, и тебе невесту привезу?
— Да ладно, иди уже, шутник! Иван поднялся на скрипучую веранду и остолбенел. Перед ним стояла стройная, большеглазая, черноволосая рослая девочка в белом брючном костюме и виновато хлопала длинными ресницами.
— Вот это да! — восхищенно изрек Иван. — Что значит отмыть человека!
И Иван, не скрывая восхищения, обошел девушку вокруг.
— Да дивчина действительно хороша, но мы позвали тебя не на смотрины, а ужинать.
Бабуля сняла со стола небольшую белую скатерть, накрывавшую стоявшую на столе посуду и давно ожидавший ужин.
— Ну, бабуля, вы гений! — сказал Иван. — А почему три прибора: вы что, ясновидящая?
— Да нет, это Николай Николаевич должен был посетить нас, но ему что-то нездоровится, так что получилось точно.
— Ну что ж, тогда начнем. Пить мне нельзя — за рулем, как говорят, а вы, если хотите, можете налить.
— Как вы, Олечка, может, хлопнем? — расхорохорилась Софья Ивановна.
— Нет, нет, я не пью, — запротестовала девочка.
— Ну, нет, так нет, — сказала бабуля. — Я тоже не большая охотница, так, по случаю. А у вас, Оля, папа, мама, где живут?
— В Феодосии, бабуля, в Феодосии. У нее мама министр, а папа — директор рыбхоза, — на полном серьезе сказал Иван.
— Да что вы, нет. Это… это… они шутят, — совсем застеснялась девочка.
— Вы не переживайте, Ваня вообще любит пошутить. А вы что, даже не знаете его имени? — удивилась Софья Ивановна.
— Да нет, я видела его у нас в школе, а как звать — не знала, вернее, сейчас знаю, а отчество не знаю, — сказала Оля.
— Зови меня Иван Иванович, жаль только, что фамилия у меня не Иванов.
— Хорошо, — сказала девочка.
— Ваня, ну зачем же так! — опять с укором произнесла старушка. — Отчество у него Егорович, фамилия Исаев, — уже обращаясь к Оле, закончила она.
Иван ел с аппетитом, а девочка, видимо, стесняясь, — очень мало и неохотно.
— Оля, ты не волнуйся, я тебя мигом домой доставлю! Это я сегодня шучу много, а вообще я человек не очень разговорчивый, — наконец, уже серьезно, сказал Иван.
Начало темнеть, когда они выехали за город. Иван, включив фару, потянул на себя ручку, мотоцикл послушно набрал скорость. Через двадцать минут въехали в Феодосию.
— Где живешь? — крикнул через плечо Иван.
— Езжайте в центр, я живу рядом с почтой.
— Как-будто я знаю, где эта почта, — буркнул Иван.
— Вот тут по левой улице, — закричала ему прямо в ухо Оля.
Улица освещалась хорошо, Иван выключил фару.
— Вот там, возле того дома, где люди… остановите, — сказала Оля.
Иван подъехал почти к воротам частного дома. Возле калитки стояли солидная женщина и две девочки. Увидев мотоцикл, женщина решительно направилась к нему.
— Это как же понимать?! — раздался ее громкий командный голос.
— Успокойся, мама, я тебе сейчас все объясню, — постаралась урезонить ее Оля.
— Не хочу ничего знать! Мне позвонили два часа назад и сказали, что вы уехали. Где можно шляться до ночи?! — и она в ярости приблизилась к Ивану.
Не ожидая такого приема, Иван вначале немного растерялся. Но уже буквально через две-три секунды
