не знаю толком, кто такие вы сами – вместе с вашей планетой, городом и всеми его жителями. Я из… совершенно другого мира. Я прибыл на зонде из… извне. Вы понимаете меня? В зонд стреляли, меня катапультировало, и другой корабль случайно подобрал меня…
– Случайно? – саркастически произнес Кох. – Это мне говорит агент Пресекателей, для которых предопределено все – даже конец нашего мира… э-э… через каких-то тридцать дней!
– Там уже меньше, – невольно пробормотал Лекс, указывая на таймер.
– Вот именно! – ядовито заметил Кох, посмотрел на дисплей, повертел в руках таймер. – Вот я одного не могу понять: вы так ненавидите мастеров – и при том делаете такие сложные штуки? Как это у вас соотносится?
Что-то странное было во всем этом разговоре. Этого, явно осведомленного, человека удивляют совсем не те вещи, которые должны были, по логике, вызывать удивление местных спецслужб. От него хотели получить некую информацию, а то, чем был готов поделиться он сам – просто пропускали мимо ушей…
– Погодите, – обмирая, проговорил Лекс. – Вы что же, еще не изучали мой зонд… то есть, мой корабль?
– Осмотрели, конечно, – коротко кивнул Кох. – Я тщательно ознакомился с отчетами.
– И вам ни о чем не говорит необычность его конструкции? Язык маркировки?
– Почему же – не говорит? – прищурился Кох. – Еще как говорит. Хотя бы о том, что ты, Пресекатель, при всем наборе фактов упрямо отпираешься и явно что-то скрываешь от дознания. Хотя и знаешь, чем это тебе грозит…
Лекс вдруг ощутил полнейшую беспомощность. Словно его заперли в душной клетке с пауками. И даже лазурное море и городские шпили за прозрачными стенами не могли избавить от этого чувства.
Так кого они, черт их раздери, называют Пресекателями?! Тех, кто летает на «поплавках» и пользуется такими вот таймерами?! Но ведь это полнейший бред!
Правда, не меньший, чем само его появление здесь…
Единственное, что может помочь – это полная и достоверная информация об этом мире.
Вот, скажите на милость – зачем сюда забросили его, простого среднестатистического неврастеника? Здесь место холодному, рассудительному спецу, который все разложил бы по полочкам и сказал бы, что следует, этому твердолобому мастеру мира!
– Черт! – с отчаянием проговорил Лекс. – У вас есть здесь кто-то более вменяемый – кто внимательно выслушает меня, поймет, наконец, о чем я говорю?! С кем я могу поговорить из начальства?
– А вот это совершенно ни к чему, – заверил Кох. – Думаю, настало время поговорить с мастерами здоровья. Они помогут восстановить тебе память – раз уж сам вспоминать отказываешься…
Мастерами здоровья оказались люди в просторных пурпурных одеждах. Сразу мелькнула мысль, какие следы должен скрывать на ткани подобный цвет.
Комната была столь же просторная и светлая, только заполненная странной, гудящей и щелкающей аппаратурой. Лекс снова отметил про себя, что здесь кругом царит зубчато-шестереночная механика, и это отчего-то вызывало беспокойство.
Впрочем, когда его усадили на неудобное решетчатое ложе, ловко прихватив руки ноги у щиколоток мягкими, но крепкими ремешками, посторонние мысли исчезли, оставив место лишь нарастающему страху. Чтобы успокоиться, Лекс напомнил себе: у него всегда есть в запасе козырная карта: выход в тон. Не стоит этого делать раньше времени – неизвестно, насколько он восстановился с момента последнего резонанса…
Откуда-то сбоку тихо подъехал в кресле «доктор» в кровавом одеянии, и Лекс невольно приподнял голову:
– Нейл?!
– Что? – не понял мастер здоровья. Конечно же – откуда здесь взяться Нейлу? Просто мозг никак не успокоится со своими, ставшими уже неуместными, шутками.
– Сейчас мы тебя осмотрим, – довольно вальяжно сказал мастер здоровья. – Проверим – не являешься ли ты ходячей бомбой, не лжешь ли нам. А главное – выдержишь ли дальнейшие допросы… Кстати, если тебе есть что сказать – не держи в себе. Все записывается. Ты же знаешь – крайние меры – не в наших правилах. Поэтому можешь остановить процедуру в любой момент. Тебе есть, что сказать?
– Я уже все сказал, вроде… – дрогнувшим голосом произнес Лекс.
– Ну-ну, – пробубнил «доктор». – Вспоминай. Будут болезненные ощущения – скажешь…
В нескольких местах кожи коснулось что-то холодное. Сверху на лицо опустился отливающий медью колпак. Было крайне неприятно, и Лекс мучительно пытался сообразить, чем заинтересовать этих подозрительных «мастеров мира», чтобы его поняли и прекратили экзекуцию.
Прошло около минуты – и колпак вдруг ушел вверх, в глаза брызнул яркий свет, и Лекс увидел озабоченное лицо «доктора».
– Так, вы все – покиньте осмотровую, – повернувшись вполоборота, быстро сказал «доктор».
Судя по звукам шагов и шуршанию ткани, приказ был исполнен немедленно. Мастер собственноручно освободил Лексу руки и ноги и замер в своем «воздушном» кресле в позе смущения и вроде бы даже почтения. Подавшись вперед, он тихонько произнес:
– Простите, я не знал… Вы бы как-то предупредили…
Лекс непонимающе захлопал глазами:
– Э-э… О чем?
– Ну… О своем… Статусе.
Лекс мысленно завыл: непонимание происходящего грозило довести до безумия. Однако сказал с непонятно откуда возникшим высокомерием:
– Поясните!
– Ведь вы же – «макси», так?…
– ?
– Э… Ваши возможности максимально расширены. Я это понял по нейронному следу… Просто я имею некоторое отношение к проекту, вы меня понимаете? Преклоняюсь перед вашим мужеством и столь суровым выбором…
Лекс почувствовал, что краснеет. Словно он обмочился перед солидной аудиторией – его тайны оказались на поверхности, и это совершенно лишало уверенности.
Смущение быстро сменилось страхом.
– Почему… суровым? – сухими губами произнес Лекс.
Ему снова стало страшно. Похоже, его возможности не стали сюрпризом для местной медицины. А та, в свою очередь, похоже, готова такой сюрприз преподнести…
– Ну, как же… – промямлил мастер здоровья. – Ведь вы живете…
Он замялся.
– Сколько? – прошептал Лекс.
– В зависимости от интенсивности максимизации – лет до десяти, – несколько растерянно проговорил мастер. – Но вы же сами знали, на что шли… Ради свободы, счастья и совершенства…
– Да, да… – деревянным голосом отозвался Лекс.
Вот так и вылетают из рукавов надежно спрятанные козыри.
А ведь в беседе дока со спецами проскальзывали похожие сомнения. Но на них решили тогда «не заострять». Ни опыта, ни статистики. Может, Джейн была права – и все это надо было запретить к чертовой матери?!
Если в этом мире «макси» действительно синоним понятию «форс», то ему осталось… А сколько ему осталось? Лекс не сомневался: он все понял правильно, и в этих мирах, продвинулись в изучении человеческой запредельности куда дальше. И, что характерно: так же хранят подобные открытия в секрете…
Лекс машинально встал, и пурпурный мастер не стал ему мешать.
– Где здесь выход? – хрипло спросил Лекс.
«Доктор» указал на овальный контур, которые мгновенно распался створками двери, едва Лекс приблизился.
– Вы сами сообщите мастеру Коху, или я это сделаю? – крикнул вдогонку мастер здоровья.
