Лекс не ответил. Наращивая темп, он шел к выходу. Сковавший его страх быстро сменился решимостью. Это было совершено новое чувство – злость в ответ на смертельную угрозу. Как будто бы его «запредельная» сущность постепенно запускала щупальца в него-обыденного.
Однако ничего обыденного не было в этом мире, включая архитектуру его зданий. Здесь почти не было привычных этажей и лестниц. Вместо них – живописная мешанина глубоких чаш и пандусов, подъемников странной конструкции непонятных аналогов лифта. И все – прозрачное, щедро рассыпающее живописные виды. Лекс быстро понял, что заблудился, а еще через миг почувствовал опасность: по коридору затопало множество ног, и он понял: погоня. Больших усилий стоило преодолеть вновь возникшую фобию перед собственными свехспособностями, и войти в тон.
Мастер здоровья, наверное, еще пожалеет о собственной болтливости. Хотя, надо отметить, местная контрразведка на удивление лояльна с врагом. И вместо подвалов у нее – просто комнаты отдыха.
Он очень вовремя успел срезонировать: со всех сторон на него накинулись ребята в знакомой уже «мятой» униформе.
С людьми ему еще не приходилось драться. По правде говоря, они сразу показались опаснее давешних львов. И, надо признать, даже тон не делал его совершенно неуязвимым. Тем более, что он старательно держался привычных границ применения силы: не хотелось глупо порвать связки, мышцы или убить себя еще каким-нибудь замысловатым способом. Единственное, что сейчас нужно – это выбраться из этого великолепного здания… Ну, а там будет ясно.
Раскидывая крепких молодцов, применяющих, правда, слишком медлительно, какие-то невероятные приемы, мельком подумал, что хорошо бы разработать собственную систему боя – как раз для тона. Активированный мозг быстро поможет ее усвоить – и он станет не хуже киношного нинзя… Все-таки, здорово, что запредельность здесь не стала массовой. Это лишило бы его единственного преимущества в чужом мире…
Через несколько мгновений все нападавшие корчились от боли на матовом полу. Последнего, наименее шустрого, как показалось, Лекс оставил, обхватив тому шею правой рукой, левой же – болезненно заломив руку.
– Где выход?! Быстро! – со всей свирепостью, на какую был способен, прорычал пленному в ухо.
Когда лифт, больше напоминающий хрустальную вазу, остановился, последний отрезок пришлось продираться сквозь целую толпу озверевших «мастеров мира». Помимо всего прочего, против него пытались применить какое-то оружие – плюющуюся короткими разрядами трубку. Увернуться удалось, хотя и с трудом, и разряды достались своим же.
Лекс буквально вывалился через отворившуюся массивную дверь и какой-то аналог турникета. И замер в изумлении.
Вокруг не было никакого города.
Был лес – вполне земной и довольно живописный. За спинной же из земли торчал невзрачный матовый купол.
Вот, значит, как устроились мастера мира. Однако есть что-то успокаивающее в том, что допросы и прочее насилие в этом мире производится в подземелье – пусть даже декорированном красивыми пейзажами. Есть в этом что-то, если не родное и успокаивающее, так уж точно – достаточно понятное.
Впрочем, за кромками деревьев виднелись знакомые уже разноцветные шпили. Хотелось верить, что хоть они не окажутся декорациями.
Не давая противнику опомниться, Лекс бросился бежать.
5
Через несколько минут стремительного бега он одернул себя, заставив прейти на шаг, восстановить дыхание – и выйти из тона.
Знакомая тяжесть навалилась на тело. Лекс буквально рухнул в траву и замер, привалившись спиной к стволу могучего дерева.
Вместе с усталостью вернулось неприятное чувство, вызванное откровениями мастера здоровья.
А ведь он с некоторых пор стал подозревать нечто подобное. И эти разговорчики в кулуарах исследовательского центра: мол, природа, может и уступит человеку какие-то преимущества, но обязательно что-то потребует взамен. И теперь он отчетливо ощущал, как утекает из тела жизнь, разменянная на силу, реакцию и скорость.
И новое понимание будто ошпарило его.
Господи – да ведь его несчастное тело просто повторяет судьбы Вселенной! Как этот мир, нарушивший в чем-то границы дозволенного, с неизбежностью ускоряет свою гибель, так и он, возомнивший себя сверхчеловеком, стремительно несется к финалу…
Он сам – маленькая Вселенная, вырвавшаяся в свою запредельность, как мотылек, радостно летящий на свет огня….
Мысль о «неизбежном финале» взбодрила получше инъекции адреналина: что бы ни происходило, не замирая ни на секунду, мозг вел обратный отсчет.
Вот вам уравнение с несколькими переменными: с одной стороны – его собственная жизнь, с другой – жизнь земной цивилизации, и с третьей – последние дни существования этого, не столь уж чужого, мира. Мало того, что нужно обрести понимание происходящего – так надо еще умудриться вернуться в привычную реальность. О чем бы ни рассуждали умники разных миров – ему страстно хочется жить. И сейчас – отчего- то особенно остро…
Поднявшись с кряхтением на ноги, пьяно шатаясь, Лекс зашагал в сторону светлеющей опушки.
Удивительно: он так и не понял, где закончился лес и начался город. Похоже, это не здания, башни, тротуары и тонкие мосты наступают на лес, а напротив – зелень ворвалась в город, чтобы разбить его улицы высокими стволами и благоухающими полянками. Это действительно было здорово, и Лекс не мог сдержать улыбки.
Но, все же, он без сожаления покинул сочную траву и вскочил на длинную наклонную плоскость ведущую куда-то вверх. И двинулся вслед за каким-то прохожим. Таких плоскостей-пандусов вокруг было великое множество, все переплетено сложными узлами, и просто невозможно представить, как во всем этом можно ориентироваться.
Он и глазом моргнуть не успел, как оказался в плотной толпе. Людские потоки двигались стремительно, обтекая его, как вода – камень. На миг Лекс почувствовал себя на Земле – слишком уж похоже все это было на улицы мегаполиса, вроде Токио или Нью-Йорка. Даже одежда прохожих не слишком разительно отличалась от земной. Только чужая архитектура и местный транспорт быстро отрезвляли и не давали повода расслабиться. Большие, напоминающие золотые слитки, платформы, пышущие жаром и издающие низкий гул, проползали под переходами и время от времени заслоняли небо. Прямо в воздухе извивались гигантские, прозрачные, набитые людьми змеи – поезда из воображения безумца. Вверх и вниз, по сторонам от переходов скользили радужные, как мыльные пузыри, капсулы – очевидно, популярное средство передвижения.
Но Лекс смотрел не на эти технические чудеса. Он вдруг понял, что гигантский город состоит из множества уровней, каждый из которых, гармонично вписанный в общую схему, совершенно не похож на прочие. Это поразительно и необъяснимо: десятки самых разных архитектурных стилей прятались меж гигантских, уходящих в небо хрустальных шпилей.
Несколько шагов – и сердце трепетно забилось, наполняясь противоречивыми чувствами.
Там, в прохладной глубине он увидел самый настоящий средневековый город – стены с высокими зубцами, башни, подъемный мост, черепичные крыши, развевающиеся флаги… Но даже издали было видно, что город этот не суров, не мрачен – он сверкает живыми красками, и флаги над ним – радостных цветов…
– Откуда… – пробормотал Лекс. – Не может быть…
Он готов был бежать к этому городу-миражу, но как подлинный мираж, город в городе был недоступен, отделенный пропастью и лабиринтом переходов…
А людей вокруг все больше – одни спешат куда-то, другие расслабленно прогуливаются среди вездесущей зелени, вокруг красивые женщины, отовсюду доносится детский смех…
И лица – удивительные, умные, светлые. На Земле такие – редкость. Будто эти люди, все поголовно, знают какую-то общую удивительную тайну. И эта тайна наполняет их жизнь перманентным счастьем…
