у лица Джесса, что его усики щекотали ему лицо, и Джесс отпрянул в сторону. Собака начала барахтаться в руках Джесса, повизгивать и хрипеть, и Джесс отпустил ее.
Собака вылетела из кустарника прямо под ноги лесника. Тот начал ругаться и побежал за ней. Джесс слышал, как Флосс скреблась под замерзшей земле кроличьей норки, куда нырнул хорек. Потом послышался визг собаки, когда лесник пнул ее сапогом.
– Пошла прочь, бесполезная ты сука!
Джесс еще подождал, пока человек и собака пробирались по лесу. Потом вылез из кустарника и выпрямился. Он не чувствовал своих ног. Но когда попробовал двинуться, они быстро напомнили ему о себе. Боль пульсировала в ногах и ягодицах. Несколько дробинок, попавших в подъем левой ноги, царапали кость, как колючие камешки.
Выбравшись из старого дубового и березового леса, Джесс пробежал по посадкам сосны и потом в сторону старой дороги. Уже взошла на небо лука. Она была почти полной, белой и сверкающей. Она помогла ему увидеть лесника, который стоял у дороги, наблюдая за лесом.
Джесс лег плашмя на землю и пополз к канаве. Она уже замерзла, и он вытянулся в ней во всю длину. Покрытые инеем стебли травы сомкнулись над ним. Лед приятно остужал боль в пораненных ногах. Холод проникал сквозь одежду, горячая кровь замедлила свою циркуляцию и потушила огонь, горевший в ранах. Его потянуло в сон. Тело заснуло, и мозг тоже отключился. Джесс потерял сознание.
Когда он очнулся, луна сияла прямо над ним. Он попытался приподняться на застывших руках и что- нибудь увидеть сквозь траву, маскировавшую канаву. Дорога была пуста. Лесник ушел.
С жуткими усилиями Джесс попытался встать на колени. Он бил себя, чтобы кровь снова начала циркулировать по телу. Попробовал подняться, но упал и перекатился через голову, сначала даже не поняв, что падает, пока не очутился на спине. Он смотрел прямо на сияющую луну. Потом встал на четвереньки и пополз к дороге. Там он еще раз попытался встать.
С ногами было что-то непонятное, он их вообще не чувствовал. Они как-будто онемели. С головой тоже было плохо, она гудела, как колокол. Джесс снова упал и не мог встать, снова заснув холодным глубоким сном. Но он слышал шаги по твердой холодной дороге, и кто-то звал его по имени. Потом почувствовал на своем теле руки. Его поднимали и куда-то тащили.
Джесс никак не мог понять, кто же это, и что с ним делают, и куда тащат, но внезапно его голова снова откинулась, и белая луна выключила свой свет.
Сначала было жутко жарко, потом трясло от холода. Его тело тяжелым грузом растекалось по кровати. Вдруг оно стало легким и взвилось в воздух. Потом вообще пропало, как пропадает растаявший лед. Его душа горела пламенем, двумя яркими огоньками, пылающими в темноте. Джесс очень волновался, что исчез лунный свет. Гуди любила вывешивать свое белье ночью, веря в то, что лучи луны отбеливают полотно. Что она станет делать, если луна вообще пропадет?
Он слышал голоса… Бет и Гуди… Они тихонько разговаривали – сначала далеко от него, потом все ближе и ближе. Холодные слова касались его, как холодные руки. Они отодвигали одеяло у его рта.
– Гуди? – Голос Бет звучал совсем рядом с ним. – Он не умрет, правда, Гуди?
Он хотел им что-то сказать, как-то успокоить, но язык не ворочался. И потом, что он может им сказать, если сам не знает никакого ответа. Ему оставалось только спокойно лежать и ждать, что ответит Гуди.
– Боже! Чтобы этот парень умер, ему нужно больше, чем горсть дроби и укусы мороза. Конечно, он не умрет!
– Конечно, нет, – про себя подумал Джесс, среди лихорадки и жара. – Я не собираюсь умирать. Нет, нет, ни за что! Даже не желаю думать об этом.
Перед тем, как снова погрузиться в сон, он снова услышал рядом с собой голос Бет.
– Гуди, я видела, как он улыбается.
Когда ему стало лучше и разрешили вставать, он увидел, что кругом лежит глубокий снег. Джесс был поражен. Ему казалось, что он так долго отсутствовал в этом мире, а оказывается, прошло только десять дней.
– Снег, – без конца повторял он. – Последнее, что я помню, сильный мороз. Снега не было, мне кажется, что я потерял целый кусок моей жизни.
– Тебе повезло, – сказала Гуди. – Ты бы мог вообще проститься с жизнью.
Когда ему стало лучше и он захотел выйти на улицу, Гуди подошла к полке, сняла с нее жестянку, где когда-то хранился табак, и потрясла ее у него перед носом.
– Приятель, это та самая дробь. Нам здорово досталось, пока мы ее выковыривали из тебя. Если ты еще раз явишься домой с таким подарком, то клянусь, тебе не поздоровится.
– Не волнуйся. Я не пойду дальше, чем Аптопс.
– Господи, сколько железа мы вытащили из тебя!
– Я это до сих пор чувствую, – сказал Джесс, осторожно касаясь своих ран.
– Если этот лесник явится сюда и станет шпионить, я все это швырну в его противную красную морду, – заявила Гуди. – Да, да, я покажу этому Макнабу!
Джесс прихрамывал при ходьбе, потому что два куска железа глубоко вонзились ему в ногу, и хотя Гуди удалось их вытащить и рана хорошо затянулась, все равно нога еще сильно болела, как-будто была затронута кость.
– Тебе следует подождать, – говорила ему Бет. – Не торопись и старайся не натрудить ногу. У тебя много дел по дому.
– Конечно, у меня здесь действительно много дел. Ты посмотри, что я выстругал для нашей дочки из дерева? Вот корова, а вот лошадка. Из этого куска я вырежу ей свинью, самое трудное здесь – пятачок.
– Я рада, что ты так хорошо объяснил, – сказала ему Бет. – Мне они все напоминают картошку на ножках.
