– Ну, Бетони они нравятся. Она лежит и смотрит, как я вырезаю для нее игрушки. Она знает, что это свинья. Она увидела ее и начала хрюкать.
Как только Джесс смог нормально ходить, он отправился в Ноук, чтобы поискать себе работу. Оунер предложил ему смолить пшеничные снопы за десять пенсов в день.
– Десять пенсов! – воскликнул Джесс. – Это не цена. Такая работа стоит шиллинг и шесть пенсов!
Он сам удивлялся, что так смело разговаривает с фермером. Никогда раньше он не возражал и не торговался. Но теперь ему почему-то стало легче отстаивать свои права.
– Хочешь соглашайся, хочешь – нет, – сказал ему Оунер.
– Вы прекрасно знаете, мистер Оунер, что я не могу отказаться, поэтому вы просто пользуетесь моим бедственным положением.
После того, как он обмолотил снопы, работы больше не был. Выпало много снега и каждое утро он ходил вместе с Гуди, чтобы помочь ей прокопать дорожку в снегу.
Как-то он собирал хворост на окраине леса, когда выехала миссис Леннем на своей крупной черной кобыле.
– Ты нарушаешь право частной собственности. Тебе это известно?
– Прошу прощения, мадам, мы имеем право собирать ветки в этих лесах с незапамятных времен.
– Ну ладно, если ты только не портишь деревья… или занимаешься ловлей дичи… браконьерством.
– Браконьерство? Нет, что вы!
– Да, мой милый. Ты можешь раскрыть свои прекрасные глаза еще шире, но мои лесничие не верят вам, молодым людям с окрестных ферм.
Лесники всегда всех подозревают, за то им и платят деньги. Это их долг, особенно если они – шотландцы.
– Я ничего не говорила о Макнабе.
– И я тоже.
Джесс наклонился и положил в мешок несколько шишек и веток. Когда он выпрямился, она все еще не отводила от него своих странных светлых сверкающих глаз.
– Я вижу, ты прихрамываешь. Почему?
– Я поранил ногу о гвоздь, – ответил ей Джесс.
– Ты не очень вежлив, не так ли? Почему бы тебе не снять свою шапку, когда ты разговариваешь с лицом, которое выше тебя по положению.
– Мадам, только не в такой холод.
– Мне кажется, что ты просто хитрец. Мне бы следовало огреть тебя хлыстом, да жаль портить такую хорошую кожу!
Джесс опять нагнулся, чтобы поднять еще ветки. Он взял их в руки, переломил через колено и сунул в мешок. Ему не хотелось смотреть в лицо этой женщине. У нее были слишком блестящие глаза, и она не отводила от него пристального взгляда. И этот ее странный хриплый смех. Он решил, что женщина не должна так смеяться.
– Боже, какой ты сильный, – сказала она, делая вид, что восхищена тем, как он переломил хрупкие ветки. – Такой сильный молодой мужчина и не имеет работы. Наверное, у тебя нет работы из-за снега?
– Да, это так.
– Приходи в Скоут утром, – сказала она. – Ты станешь помогать Макнабу.
Джесс бросил себе на плечо мешок, выпрямился и заставил себя посмотреть ей в глаза.
– Я лучше подожду и потом снова стану работать у кого-нибудь на ферме, – ответил он ей.
– Ты отказываешься от работы? – пораженно спросила она.
– Нет, не то чтобы я отказывался… Спасибо вам, мэм.
Она секунду продолжала сидеть на кобыле, выпрямив спину и глядя на него все тем же странным блестящим взглядом. У нее появилась на лице кривая улыбка.
– Интересно, о чем ты думаешь, глядя так на меня своими голубыми глазами?
– Мэм, я думаю о том, что вы не должны так долго держать разгоряченную кобылу на холоде.
– Я тебе не верю, ты – хитрый! Мужчины вроде тебя… Я могла бы заработать целое состояние, читая ваши мысли!
Она резко повернула кобылу и помчалась по снегу, взглянув на окна Пайк-Хауза, когда проезжала мимо.
Когда Джесс вошел в кухню, Бет была занята – пекла хлеб. Бетони лежала в колыбельке и тихонько похныкивала.
Джесс, не раздеваясь, сразу же подошел к колыбельке.
– Что случилось с моим цветочком? Она что, мокрая?
– Нет, – ответила Бет. – У нее неважное настроение, как бывает у всех нас.
– Может она хочет есть?
