измучило ее. Эмоциональное с Кристофером было еще тяжелее.
Она попыталась не смотреть на Кристофера, как он с эффективным изяществом двигался в тесном пространстве, что было невозможно им не восхититься. Он был высок и изящен, столь же силен и хорошо сложен, как Рис, и двигался с грациозностью кошки.
Рис протянул ей руку, и она с благодарностью взяла ее.
— Я провожу тебя до спальни, моя леди.
Сэр Кристофер поклонился им обоим.
— А я буду на страже и прослежу, чтобы король оставался в добром здравии.
Розалинда разрывалась между раздражением от холода его прощания и облегчением, что он не последует за ней в ее кровать. Она не была уверена, что ей хватит сил, чтобы не пустить его.
Молча, они возвращались к другому крылу дворца, мимо охранников на посту и случайных придворных спешащих куда-то, мимо пустынного истоптанного сада, из которого уже убрали Майское дерево.
— Розалинда…
У двери в покои Розалинда повернулась к Рису, и перестала улыбаться.
— Что такое?
Несколько секунд он, молча, смотрел на нее.
— Мои люди только что сказали мне, что они видели тебя вчера вечером на фестивале Белтейна.
— И?
Его улыбка была сладостно-горькой.
— Они думают, что ты была прекрасна, и, что ты преподнесла подходящую жертву богам.
Она не отвела взгляд.
— Спасибо.
— И только?
— Я не стыжусь того, что была Избранна.
— Я уверен, что не стыдишься. Это — честь. — Он прислонился к дверному косяку, не давая ей уйти. — Вопрос состоит в том, почему ты не разделила эту честь со мной?
Розалинда внимательно рассматривала его лицо.
— Тебя там не было.
— Это единственный ответ, да?
— А есть другой?
Он вытянул руку и провел пальцами по ее щеке.
— Ты боялась мне все рассказать, потому что подумала, что я больше не буду хотеть тебя?
— Это часть причины.
Его взгляд стал мягче.
— Это — честь быть с одним из избранных богами. Ты знаешь это.
— Тогда ты все еще женишься на мне?
— Конечно. — Он сделал паузу. — Розалинда, есть ли что-то еще, что ты должна сказать мне?
Она собрала всю волю в кулак.
— Я всегда думала, что, если буду Избранна, то именно с тобой, Рис, но этого не случилось. Мне так жаль.
— Меня задержала эта змея, Элиас Уорнер. — Он едва сдерживал гнев. — Так, кто был этим мужчиной? Я его знаю?
Розалинда уставилась вниз.
Рис медленно выпрямился, на лице читалась боль.
— Узы крови с сэром Кристофером. Ему
— Да.
— И он взял твою девственность?
— У него не было выбора — ты знаешь это. Боги всесильны.
— Убийца друидов обманул тебя. — Рис хлопнул одним кулаком по ладони и начал ходить из стороны в стороны. — Он думает о том, как бы привязать тебя к себе. Я удостоверюсь, что он никогда снова не приблизится к тебе.
— Рис, я не остановила его. Я тоже виновата.
— Ты невиновна по сравнению с ним.
Розалинда схватила его руку и заставила посмотреть на нее. Он заслужил правды — даже, если она знала, что делает только хуже.
— Нет, виновна. Я не сожалею о том, что произошло. Ты понимаешь меня?
Он медленно закрыл глаза и отступил от нее, непроизвольно сжимая ладони в кулаки.
— Кажется, ты сделала свой выбор. Доброй ночи, моя леди.
Розалинда проглотила рыдание, готовое вырваться из горла.
— Рис…
Он поднял руку.
— Я должен все обдумать. Я буду в конюшнях на рассвете.
Она могла только смотреть, как он убегает от нее. У нее не было ни единой возможности изменить, то, что произошло, или последствия, которые отразятся на всех них. Но на мгновение она пожелала всем сердце, чтобы ей не нужно было причинять боль своему лучшему другу.
Глава 16
Впервые за долгое время, Розалинда поняла, что не хочет одеваться и встречаться со своими напарниками. Видеть Кристофера было и так тяжело, но теперь она еще и с Рисом поссорилась. Она боялась, что, несмотря на свою веру, он никогда не примирится с тем, что произошло в каменном круге.
Возможно, она могла бы избегать встречи с ними, по крайней мере, некоторое время. У нее ведь действительно есть обязанности перед королевой. Покинув комнату, Розалинда пригладила свой украшенный вышивкой синий киртл и затянула шнурки на лифе. Крест из янтаря и золота, ее любимый, лежал между ее грудей. Он принадлежал ее матери. Знахарке, которая не теряла силы духа, даже при смерти. Меньшее, что может сделать дочь, чтобы почтить ее память, притвориться, что она на это тоже способна.
Королева Екатерина сидела, окруженная своими дамами: усердно склонив головы, они украшали вышивкой длинную ткань для алтаря. Королева подняла глаза, и Розалинда присела в реверансе.
— Ах, Розалинда. Вы пришли, чтобы присоединиться к нам?
— Почту за честь, Ваше Величество. — Девушка пододвинула табурет и нашла место между двумя фрейлинами королевы. Она сосредоточила свое внимание на золотой кайме ткани и начала шить цепь [25], общий контур которой был уже обрисован.
Когда Розалинда оторвалась от работы, она увидела, что королева опустила руки и рассматривает художественную миниатюру, которая висела на ее талии. Это было изображение Девы Марии держащей младенца Христа на коленях. Королева думала о своем собственном ребенке, Марии, с которой король запретил ей видеться?
Жестокость короля больше не удивляла Розалинду, но ей все еще было больно видеть королеву, разлученную с ребенком и неспособную понравиться мужу. На минуту Розалинде стало жаль, что ее верность принадлежит королю, а не раздельно проживающей с ним жене. Королева имела право быть свободной от своего супруга.
Вскоре от кропотливой работы у девушки затекла шея, и она старалась не зевать. С кинжалом она обращалась искуснее, чем с иглой. Королева посмотрела на нее.
— Вы плохо спали, моя дорогая?
Несколько дам оторвались от своего занятия и начали хихикать, Розалинда почувствовала, как щеки залил румянец. В эту неприятную минуту девушка задалась вопросом, знали ли все то, что она сделала в
