Усталость и вино усыпили Томаса слишком крепко. Он проснулся только тогда, когда ночной гость, пожаловавший в палатку, затеребил его за плечо.
Выдра дернулся, пытаясь вскочить, стукнулся головой о перекладину палатки, запутался в мешке и снова рухнул на матрас. Гость прижал его рукой, предупреждая дальнейшие панические действия, успокоительно похлопал ладонью и просвистел тихую трель.
В палатке пахло кислым потом никогда не мытого тела. И к этому примешивался уже знакомый аромат пережеванных листьев. К Выдре пожаловал деградант.
Выдра уже осведомлялся у Нортона: может ли он спать по ночам спокойно, не придут ли свистуны по его душу? Нортон заявил, что такого не случится никогда, потому что деграданты – исключительно дневные животные, по ночам спят как убитые, такова их физиология. Как видно, Нортон соврал в очередной раз, и удивляться этому уже не приходилось.
Деградант сидел рядом с Выдрой и насвистывал рулады, звучащие вполне дружелюбно. Дикобраз убит – стало быть, очередной мутант пришел налаживать с Выдрой межпланетный контакт? Похоже на то. В таком случае Выдре снова нужно отведать волшебных листиков – они, как выяснилось, существенно облегчают понимание.
– Эй, амиго, дай мне вашей травки, – сказал Выдра, протянув в темноте руку. – Листьев, понимаешь? Дикобраз давал мне их. Только, чур, жевать я буду сам. Давай сюда. Laphi, chuxlla[23].
– Лаффи, сюхссла, – деградант повторил последние слова Выдры, пытаясь вплести в свист непривычные для него согласные звуки. – Йуспаарамассси! – неожиданно добавил он.
Выдра не поверил своим ушам.
– Что, что ты сказал?
– Йуспаарамассси.
– Дикобраз, старина, уж не ты ли это? – хрипло спросил Выдра.
– Йуспаарамассси.
«Спасибо, друг» – вот что означали эти слова. И никак иначе.
Выдра вжикнул молнией, располовинил спальный мешок, нащупал на полу фонарик и включил его, прикрыв линзу ладонью, чтобы не испугать деграданта. Свистун не испугался – во мраке высветилось его физиономия, крайне довольная и даже улыбчивая. Дикобраз собственной персоной сидел на корточках в углу палатки – живой и невредимый. Трудно описать, до какой степени обрадовался Выдра. Он был уверен, что ублюдки из шоу пристрелили его нового друга.
– Ты жив, омбре, – прошептал Выдра, изумленно качая головой. – Kunjamaskatasa? [24]
– Кунхамасскатасса, – почти без ошибки произнес Дикобраз.
Дикобраз упорно повторял лишь слова, сказанные на языке аймара. Испанские и английские слова не повторял. Почему? По зову генетической памяти? Или свист, при помощи которого общались новоандские деграданты, был прямым наследником индейского языка их предков?
– Дай мне пожевать листьев, – снова повторил Выдра. – Akullica laphi[25] .
– Ахулихалаффи, – отозвался Дикобраз и протянул Выдре щедрую пригоршню листьев. Выдра отделил от нее треть, отправил в рот и осторожно приступил к пережевыванию. Рот заполнился вязкой слюной, язык онемел, словно его облили анестезином, в голове приятно зашумело.
– Забавная штука – эти листочки, – сказал Выдра. – Как они называются?
– Шияхаси, – ответил Дикобраз.
«Шияхаси» не было словом как таковым – скорее, шипением, произнесенным со слабой артикуляцией. Однако Выдра услышал его четко и сразу же запомнил. Более того, у него не было сомнения, что слово означает название этого растения.
Первой мыслью Выдры было просвистеть какую-нибудь музыкальную фразу и при этом мысленно проговорить то, что хочет сказать – в той же манере, в какой он уже общался с деградантом утром. Но неожиданно для себя свистеть он не стал, а просто сказал:
– И где это твое шияхаси растет?
– Там, – Дикобраз показал пальцем вверх, – оно высоко, вверху.
– Лиана? – Выдра изобразил руками нечто длинное, вьющееся.
– Да, длинное. Трудно достать.
– Я неплохо тебя понимаю, друг.
– Да. Шияхаси хороший. Он помогает слышать.
Выдра действительно понимал то, что хотел сказать ему Дикобраз, хотя тот не говорил ни слова, лишь посвистывал, словно скворец. Слов не было, но Выдра понимал деграданта отчетливо, и знал, почему. Алкалоид, содержащийся в шияхаси, начал проявлять свое действие. Каким-то образом он усиливал телепатические способности. Курандеро назвали бы такое растение «расширителем сознания». Андские шаманы отдали бы за драгоценные листья шияхаси любые деньги, узнай они о его существовании.
Томас никогда не имел дело с телепатией, да и не верил в нее до сих пор. Но он был прагматиком чистой воды, и потому спокойно воспринимал любое, самое экстраординарное явление, с которым сталкивался воочию. Телепатия? Ладно, пускай будет телепатия – лишь бы можно было ей пользоваться.
– На вашей планете есть такое растение? – спросил Выдра.
– Где? – недоуменно просвистел Дикобраз. – Я не понимаю.
