отверстий, снова проверил звук и остался доволен. Потом выпустил воздух из надувного матраса, скатал его вместе со спальным мешком в тугой валик и перевязал обрезком лианы. Упаковал фонарик, пилку, винную бутылку и медикаменты в пакет, оставшийся от продовольственного пайка. Взял ношу и вышел под дождь.
Спустя некоторое время Выдра снова стоял у берега реки – теперь, когда он знал прямой путь, расстояние оказалось совсем коротким, бегом его можно было преодолеть за три минуты. Выдра воровато оглянулся – нет ли подсматривающих стрекоз, – и положил свои драгоценности в дупло старого трухлявого дерева. Оставил только пинкилью, спрятал ее подмышку, чтобы не намокла. Дождь слегка утих, сжалился над бедным Томасом, совсем уже раскисшим от падающих с неба бесконечных струй. Выдра пошел вниз по реке, добрался до разлива, сел под деревом на корточки и начал играть на пинкилье.
Он не просто играл, он звал. И Дикобраз услышал его, пришел очень скоро. Появился бесшумно, неожиданно – в тот момент, когда Хилати выдвинулся из-за ствола акажу[27] , Выдра подумал, что будь у свистуна желание, он свернул бы ему шею в долю секунды, и никакие элиминаторские навыки не помогли бы… Ни о каком желании свистуна свернуть шею Выдре речи не было – Хилати улыбался во всю пасть, во все длинные павианьи клыки, и видно было: он рад видеть Выдру, рад от всей души.
Дикобраз просвистел что-то, но Выдра не понял его. Зато понял намерения яхи – тот протягивал Выдре полную горсть листьев шияхаси. Пора, мол, освежиться, принять дозу, чтобы снова слышать друг друга. Выдра отправил в рот порцию листьев, начал жевать. На этот раз откровенная эйфория не пришла – видимо, организм начал привыкать к алкалоиду, но понимание речи свистуна проявилось быстро и четко.
– Привет, брат Выдра.
– Привет, брат Хилати.
– Как дела, брат Выдра?
– Отлично. Сегодня анчанчу придут меня убивать.
– Убивать? – Дикобраз недоуменно заморгал. – Но это совсем плохо! Почему ты говоришь, что это хорошо? Ты хочешь умереть?
Выдра пожал плечами, хмыкнул. Пожалуй, использовать юмор в разговорах со свистуном было пока рановато. Проще надо быть, проще.
– Я выразился неправильно. На самом деле так: я сказал своим хозяевам-анчанчу, что больше не буду убивать яхи. И они сказали, что пришлют вместо меня другого анчанчу, чтобы он притворился яхи и убивал вас дальше. А еще сказали, что увезут меня отсюда и отпустят на свободу. Но на самом деле они убьют меня.
– Да, убьют, – согласился Хилати, кивнул лохматой головой. – Потому что ты хороший, а они плохие. И я снова говорю тебе: уходи со мной, я тебя спрячу. А эту штуку, – он ткнул когтем в экран, – мы оторвем и кинем в реку. Она захлебнется и перестанет кричать. И никто тебя не найдет.
– Нет, мы сделаем по-другому, – сказал Выдра.
– Как?
– Сейчас расскажу.
И Выдра рассказал.
Глава 12
Сменщик появился намного раньше, чем рассчитывал Выдра – за два часа до заката. Выглядел он совсем не так, как ожидал Выдра.
Выдра стоял у палатки, сложив руки на груди, и наблюдал, как к нему вперевалочку идет человек в скафандре. Правда, «жук» не был огненным – не имелось у него ни карабина, ни шокера, но ситуации это не меняло. Если там, внутри скафандра, был настоящий боец, то шансы его убить Выдру были очень высоки. Стая шпионских стрекоз кружила в воздухе вокруг пришельца. Спектакль под названием «Битва деградантов» снова надвигался на Томаса.
– Привет, – сказал Выдра. – Чего ты так принарядился? От москитов спрятался? Собираешься драться со свистунами в скафандре? Ты не догонишь их в этом прикиде, свистуны бегают будь здоров…
– Сначала мы подеремся с тобой, – заявил жук неприятным высоким голосом, искаженным микрофоном. – Не забыл, о чем вы с Клопски договаривались?
– Что, прямо сейчас начнем?
– Прямо сейчас.
– Может, сперва кое-что обсудим?
– Нечего обсуждать. Время не терпит.
– Ты хотя бы разденешься, дружище? Тебе положено раздеться, насколько я понимаю.
– Хочешь увидеть меня голым?
– Мечтаю.
– Сейчас увидишь.
Человек расшнуровал ботинки, стащил их с ног и кинул в сторону. Затем одним движением расстегнул молнию комбинезона, стянул его и начал аккуратно складывать, оставшись в набедренной повязке и шлеме – в таком вот экзотическом сочетании. Выдра стоял с отрытым ртом, совершенно обалдев, сердце его колотилось от дурных предчувствий. Он не верил своим глазам.
Мускулистое стройное тело, покрытое, как и положено, разводами искусственной грязи. Широкие крепкие бедра. И не слишком большие, но отчетливо выпуклые женские грудки.
– Мать честная, – сказал Выдра. – Да ты, никак, женщина?
