инженерии? Волков стал 'правильным' и действовал теперь в интересах 'правильных'. Он бросил силы на развитие экономики и образования. Он занялся обороной и довел ее до совершенства – отгородил страну от внешнего мира непроницаемым забором. Волков занялся построением новой страны, удобной для проживания новых людей. И он преуспел в созидании – ты сам видел это. Все неприятные вопросы Волков оставил для Давилы. Чумников, полицию, террористов, преступников… И вакцинацию, конечно. Они составили неплохой тандем – Волков и Жуков. Белое и черное, явное и тайное, вода и огонь. Они создали Сверхдержаву – самое сильное государство в мире.
– Нет. – Салем вытер слезу и погрозил Бессонову пальцем. – Ты не прав, умник! Государство наше только кажется таким крепким. На самом деле равновесие неустойчиво, нарушить его можно легким толчком. И тогда весь мир набросится на нас и завоюет! Разорвет на части!
– Кто это тебе сказал? – поинтересовался Люк.
– Агрегат. Он все знает.
– Что такое агрегат? Разумный мусоросборник? Стиральная машина с голосовым модулятором?
– Агрегат – это человек. Он живет в нашей зоне. Он старый. Он скрывается ото всех. Он – тайный мозг нашего сообщества…
– Имя у него есть, у этого Агрегата?
– Это профессор Фонарев, – сказал Краев. – Помнишь такого? Теперь он чумник. Весь уже разваливается, но пока живой. Более или менее… – Краев хмыкнул. – Мозги, однако, не потерял. Он действительно много знает…
– А, Фонарев! – язвительно сказал Люк. – Старый стукач Виктор Александрыч! Помню такого. Готов поспорить на миллион рублей, что в вашей зоне только половинка от Фонарева – верхняя. Нижняя половинка его уже ни на что не пригодна. К тому же у него нет рук. Он кушает и гадит через трубки…
– Откуда ты знаешь? – Салем изумленно уставился на Бессонова.
– А чего тут знать? В каждой зоне есть такой Агрегат. Старый пердун из команды Давилы. Есть у Ильи Георгиевича Жукова такая милая традиция. Когда кто-нибудь из старой его гвардии начинает загибаться – к примеру, от рака или от сердца, и лежит при смерти в больнице, приходит к нему Давила – за руку немощную подержать, посочувствовать. И шепчет этот пациент в самое ухо Давилы: 'Илья, помоги! На одного тебя надежда!' Верят ведь в Жукова, как в Бога. Знают, хрычи старые, что имеет он доступ к самым тайным технологиям, которые и мертвого с того света выдернут. 'Хорошо, – понимающе говорит Давила. – Попытаемся что-нибудь сделать. Из уважения к вашим заслугам… Но вы должны понимать, что это наложит на вас определенные обязательства'… 'Да, конечно!' Тем, кто умирает, все равно, что будет после их воскрешения. Многие и дьяволу душу готовы отдать, только бы пожить еще хоть денек. Пациента везут на операционный стол. А очухивается он уже ополовиненным. Такая вот метаморфоза. Был профессор Фонарев – стала голова профессора Доуэля. А дальше – дело техники. Выкопают подземелье под очередной чумной зоной – под видом профилактических работ. Поселят там воскрешенного. Наладят связь со штабом чумной полиции. Создадут возможность прослушивать и проглядывать территорию всей зоны. Была такая возможность у вашего Агрегата?
– Была.
– Естественно, была. А ты говоришь – кто в зоне хозяин? Салем, небось, ты себя хозяином считал?
– А почему бы и нет? – нервно произнес Салем, избегая встречаться взглядом с Бессоновым.
– Давила – вот кто настоящий хозяин чумных зон. Давила и его засланцы-агрегаты. Они добросовестно отрабатывают свое чудесное воскрешение. А куда им деваться? Будешь брыкаться – в миг отключат от системы.
– Нет, как же так? – Салем еще цеплялся за миф, разваливающийся на глазах. – У него там и сын есть. Врач. Говорит, что он его сам оперировал…
– У Фонарева никогда не было сына. У него вообще детей не было. Профессор Фонарев имел нетрадиционную сексуальную ориентацию – проще говоря, был 'голубым', и особо этого не скрывал. А так называемый сын его… Это техник из четвертого Врекара. Должен же кто-то следить за исправностью аппаратуры. Аппаратура там сложная, доставлена из Инкубатора.
– Черт возьми! – зло произнес Крюгер. – Я же чувствовал, что он стукач, этот Агрегат! А ты, Салем, этому пидору в рот смотрел, каждое его слово чуть ли на бумажку записывал в качестве руководства к действию! Ты облажался, Салем, понял? И нас всех подставил…
– Отвяжись, – Салем махнул рукой. Вид у него был донельзя смущенный.
– Не ссорьтесь, – примирительно сказал Люк. – Главная роль Агрегата и ему подобных – идеологическая. Чумники ведь не верят 'Телеросу'. А Агрегату, скрывающемуся в подполье, обиженному, несчастному – поверят. Поверят в тщательно составленную и научно выверенную порцию лжи, которую он обязан донести до их ушей. В то, что вирус – следствие болезни, наказание божье, неизбежное и неумолимое. В то, что если бы не иммунозащитные инъекции раз в два месяца, чумники давно бы вымерли.
– Подожди, подожди! – Страшная догадка уже стучалась к Краеву и он в очередной раз облился холодным потом. – Если чумникам не нужна иммунозащита, если никакой чумы не существует, зачем же им делают эти уколы? И от чего они умирают, если инъекцию не делают вовремя?
– От нее и умирают, милый мой. От этой самой так называемой иммунозащиты. Ты еще не успел сделать ее, Николай?
– Нет.
– Тебе повезло. Значит, ты остался здоровым человеком. Чумникам вводят вещество, регулирующее иммунную систему. Через два месяца, если не введена новая порция, защитные системы организма перестают работать, и любая инфекция, попадающая в организм, убивает его быстро и беспощадно. Чумников посадили на иглу – это действительно так. Только это не иммунозащита. Это иммуноразрушитель.
Уныние охватило зал. Чумники дружно повесили носы. Похоже, они прощались с жизнью.
– Не горюйте, ребятки! – жизнерадостно произнес Люк. – Посмотрите на Савелия. Он не делает эту самую иммунозащиту в течение многих лет. И ничего, жив. Дело в том, что наука есть не только у государства. Наука есть и нас – тех, кто выпал из-под его контроля. Скажу вам больше: многие из тех, кто
